Оборона дурацкого замка. Том 3 - Макар Ютин
— Такой вариант возможен. Учитывая демонов, весьма вероятен, — Куратор отвернулся, но ощущение его стылого взгляда никуда не ушло. Пускай. Чувство опасности, которое наждаком прошлось по нервам, хорошо разгоняет хандру и плаксивое чувство вины перед погибшими в прошлом-будущем сокомандниками.
— Прыжки, действительно, неэффективны при нападении на крепость. Демоны глупы, но не примитивны. Они давно отказались от тактик, которые не дают результата. Слабые твари с единственным шансом на атаку не появляются в волнах старше первых трех-четырех.
— Благодарю за ответ, гунцзы, — Стас не поленился отбить поклон. Он уже начинал понимать, насколько совершенно восприятие культиваторов по сравнению с обычными людьми. Куратор мог понять, что твориться у него за спиной без каких-либо серьезных усилий. Не стоит злить его лишний раз манкированием грошовых проявлений почтительности.
— Ты разобрался. Продолжай дальше, сорняк.
"Сорняк? Я поднялся в рангах? Червь же хуже сорняка? Эх, чувствую, уже к концу года я стану грибом или мокрицей. Расту!"
Его внутренняя ирония не казалось злой, что немного удивила и самого попаданца. Стас шел и смотрел на узкую, прямую спину человека впереди и внезапно открыл его для себя совершенно с другой стороны. Усталость, злость на себя и неожиданное чувство справедливости, которое первым теряют власть имеющие при правильном воспитании. Сначала воин, а уже потом аристократ, таким был Чжэнь Ксин. Долг перед Фортом сильнее сословной спеси или презрения сильного перед слабым. Удивительное качество удивительного человека. Стас даже оказался немного горд тем, что все же заметил его в, мягко говоря, не самом любимом человеке. Все же именно непредвзятость он считал одной из своих главных фишек.
— Это последняя волна, значит она должна стать сильнее предыдущей. Я не уверен, но… В этих краях можно найти сильных зверей? В смысле, сильных по меркам демонов. Тех же хорнов…
— Можно, — Коротко бросил куратор.
С каждым шагом он напрягался все сильнее и сильнее. Опытный, образованный и умный воин, он уже давно понял, куда конкретно клонит Стас. Ксину могла мешать разве что привычка отбивать стандартные, не слишком опасные для него лично волны. И видеть такое же отношение среди окружающих его воинов. Лишь прошедшее Опустошение могло встряхнуть это сонное царство. Жаль только, что комендант не производил впечатление человека, который учиться на своих ошибках.
Восстание мертвецов грозило всему Форту. Да, больше всего угроза уничтожения маячила над новым лагерем, но и остальным придется кисло в жуткой волне подБЕЗлунной ночи. Если поднимутся сильные практики, то тень Опустошения вновь замаячит над замком. Если слабые падут, то даже сильные не продержатся лишь своими силами.
Стас подозревал, что куратор не дал угрозе высший авторитет лишь по одной простой причине: тело любого культиватора невероятно ценно и тупы наверняка пытаются забрать с поля боя в любом случае. Так что практиков среди демонических кукол будет относительно немного: лишь те, кто свалился со стены или был утащен самими монстрами. А остальные не слишком опасны для такого человека, как Императорский Гвардеец.
— Трупы в Бездне, Чжэнь лао сянь-шен, — Стас все же счел себя обязанным озвучить угрозу. Она должна повиснуть в воздухе, ощущаться на кончиках пальцев и первым словом на языке, чтобы не допустить повторения трагедии.
После его короткой фразы наступила злостная, щемящая душу тишина. Акургаль рядом хватал рот воздухом, будто ему не хватало собственных легких для дыхания, поступь Ксина стала еще более мягкой, совершенной. Он стелился по земле осенним туманом и предрассветной дымкой. Идеальное оружие. Но только для тех, кто не боится остаться без пальцев.
К облегчению Стаса, в следующий момент на них напали. Те самые собаки, о которых он почему-то вспомнил сразу после отката. Не пришлось больше продолжать тяжелый, вязкий диалог, в котором он чувствовал себя косоруким сапером посреди минного поля. Обсуждение закончено, свои соображения он высказал, и на душе снова стало немного легче.
Поэтому Стас решил не отсиживаться в этот раз за спинами товарищей. Ему больше не следовало опасаться обрыва цикла после удачного выживания всего отряда, как в прошлый раз. Отсутствие оружия — не повод отказывать себе в удовольствии слегка выпустить пар и перебить впечатления от уродливой в своей чудовищности драки прошлой-будущей волны. И он наскреб в себе достаточно мужества, чтобы пересечься взглядом с любым другим человеком и не впасть в истерику.
Впрочем, Стас не ожидал от себя, что примется с таким энтузиазмом выпускать негатив. Кажется, он орал или даже визжал от ярости. Переходил в стойки своего комплекса так, будто имел в руках оружие. Хлестал ребром ладони или охаживал кулаками безо всякой косности или неловкости, будто только и делал, что все тринадцать лет дрался на кулаках и практиковал Люхэбафа. И презирал смерть так, будто уже умирал, и не один раз.
Он лично уничтожил почти половину нападавших. И все это — голыми руками, без оружия. В скупой, экономной манере. И со знакомыми плавными переходами, которых ему так не хватало для переключения разных стоек и положений Люхэбафацюань. Кажется, навык Чжу Цзы все же успел вбить в его тело пару простых, но долгих и нудных истин.
В конце боя к тяжело дышащему Саргону осторожно подошел Кань и спросил у него шепотом, все ли в порядке. Стас лишь утвердительно кивнул, но так и не нашел в себе сил посмотреть в живые, лукавые глаза с холодными искорками на дне. Поэтому он смотрел куда-то на лоб, где в прошлый раз пролегла одна из оказавшихся смертельными пустяковых ран.
— Дальше, отродья! — Хлестнул Ксин словами, как плетью.
Он больше не разговаривал с Саргоном, а осторожную попытку спросить пресек резким окриком. Стас понял, что не стоит злить спящего дракона, дергать тигры за усы, а также применил кучу других метафор. Никакой опасности ближайшее время не предвиделось, еще одна атака демонов будет чисто номинальной, уже возле ворот.
Поэтому Стас решил все же одним глазком подглядеть Панель Игрока. Благо, ее уже можно было вывести в качестве небольшого виджета. Не то, чтобы он хоть когда-нибудь им пользовался. Ограничение обзора слишком выводило из себя и раздражало до умоисступления, даже если реально ему ничего не угрожало и полный обзор совсем не требовался.
"Нет, сначала надо подбить и записать реальную силу противника. Пока я до сих пор это помню", — Он скривился, но не стал спорить с собственным внутренним голосом. Слово "надо" имело куда более жесткую коннотацию у местных, а спорить с реальностью всегда было против его правил. Поэтому Стас покорно начал вспоминать
