Грег Кейес - Последнее пророчество
«Интересно, как скоро вы начнете применять это против нас? Что ж, по крайней мере, мы знаем, что это оружие существует, и если ты не соврала, что это прототип, его вряд ли в сей момент используют против Галактического Альянса».
— У меня голова идет кувырком, — пробормотал он.
— Что? — переспросила Нен Йим.
— Ничего.
— Не хочу перебивать, — произнес Харрар, — но могу ли я узнать, правду ли ты сказал о направлении нашего перелета?
Корран обернулся и увидел, что к ним присоединился Пророк.
— Да, — ответил он. — Мы туда и летели с самого начала.
— Ты нас обманул, — упрекнула его Нен Йим. — Для чего?
Пророк выпрямился во весь рост и скрестил руки на груди.
— Для того, чтобы посмотреть на нашу реакцию, — сказал он. — Если бы мы попытались добыть у него координаты силой, он бы понял, что нам нельзя выдавать секрет, и на этом бы наше путешествие закончилось. — Он пристально посмотрел на Коррана. — Верно, джеидаи Хорн?
— Да, вкратце это так, — подтвердил тот. — Весьма толковый анализ как для святого мужа.
— Осмысление — сущность просветления.
«А также основа шпионажа, — мысленно прибавил Корран. — Интересно, кем ты работал, прежде чем заделался Пророком?»
Может, Тахири чего-нибудь выяснит. Он сделал себе заметку на будущее — как-нибудь попозже расспросить ее.
— И когда же мы прибудем? — спросил Харрар.
— Точно не знаю, потому что какое-то время придется передвигаться малыми прыжками. Вероятно, через несколько дней.
Следующий прыжок доставил их на околицу безымянной звездной системы. Центральное светило казалось крохотным голубым шариком, но вокруг него сверкало обширное кольцо, которое светилось так, словно состояло из сотен триллионов явинских самоцветов. Тахири зачарованно смотрела на невиданное зрелище. Кольцо напоминало то облако, то разлитую жидкость.
— Должно быть, ты повидала немало таких чудес, — сказала Нен Йим. Тахири слышала, как формовщица приблизилась, но не обернулась.
— Что с того? — ответила она. — Каждая звездная система уникальна. Каждая прекрасна по-своему.
— Данная система действительно прекрасна. Это что, лед?
— Может быть, — сказала Тахири. — Я не задавалась таким вопросом, я просто стою и любуюсь.
— Возможно, система бедна тяжелыми элементами. Тороидальное облако материи, сконденсировавшись, образовало ледяные глыбы, которые затем были разорваны приливными силами.
— А может, это странствующий гигант преподнес свадебный подарок газовой туманности, — ответила Тахири.
— Почему ты придумала такую нелепую гипотизу? — формовщица выглядела неподделно озадаченной.
— Почему ты все разбиваешь вдребезги? — отпарировала Тахири. — И вообще, кто верит в то, что Вселенную сотворил Йун-Йуужань из кусков своего тела, тот, по идее, способен поверить во что угодно.
Нен Йим умолкла, и Тахири подумала, что разговор, скорее всего, окончен.
— Вера — странная вещь, — сказала наконец формовщица. — Она обладает бесконечной инерцией. Моя наставница вообще не верила в богов.
— А ты?
Щупальца на голове Нен Йим сплелись задумчивым узором.
— Я считаю, что религия — это метафора, наше представление о вселенной, которая не нуждается в гипотезах. Оно ничем не отличается от твоего наивного восторга внешним видом этой системы. Мой восторг порожден пониманием. Ты права: если бы я могла разобрать эту вселенную на части и потом собрать снова, я бы сделала это.
— Ты лишаешь себя половины чуда, — сказала Тахири.
Нен Йим презрительно фыркнула.
— Чудо в том, что ты сочиняешь всякие истории о гигантах и свадебных подарках, — ответила она. — Чудо в том, что мой народ связывает сотворение мира с актом саморасчленения. Мы прячем истинное чудо за своими фантазиями. И если вселенная не хочет подлаживаться под наши фантазии, разве от этого она становится менее изумительной? Это же верх зазнайства.
— Твое объяснение тоже не более чем гипотеза.
— Верно. Но это гипотеза, которую можно проверить. Гипотеза, от которой я охотно откажусь, если она не подтвердится. Гипотеза, которая для меня всего лишь средство для отыскания истины. Я нахожу в ней больше изумительного, чем в любом факте, принятом на веру.
— Так ты не веришь в богов? — спросила Тахири.
— Я считаю, что за ними все же есть что-то реальное. Но я не думаю, что они реальны в ортодоксальном смысле.
— Интересно. И чем же они, по-твоему, являются?
— Понятия не имею. У меня даже нет гипотезы, которая могла бы послужить в качестве отправной точки.
— Как насчет такого? — предложила Тахири. — Вот тебе гипотеза. Твои боги — результат неправильного понимания Силы.
— Энергетического поля, из которого вы, джеидаи, будто бы черпаете энергию? — недоверчиво переспросила Нен Йим.
— Ты не веришь в Силу?
— Верю — в том смысле, что вы где-то берете энергию для своих фокусов, так же как ваши машины берут энергию от источников питания. Отсюда не следует, что это какая-то вездесущая мистическая энергия, наделенная собственной волей, как верят джеидаи. Потому что как ты тогда объяснишь тот факт, что йуужань-вонги не существуют в Силе?
— Да, это загадка, — согласилась Тахири. — Но Сила — это не батарея. Она — нечто намного большее.
— Так вы считаете. Если это верно, то, возможно, ваша Сила и наши боги — результат неверного понимания чего-то более великого.
По спине у Тахири пробежал легкий холодок. Именно так считал Энакин… или почти так.
— Ты в это веришь? — спросила она.
— Разумеется, нет, — отвечала формовщица. — Но… спасибо.
— За что?
— По крайней мере, теперь у меня есть отправная точка. — Она оглянулась. — Где Корран Хорн?
— Отдыхает перед следующим прыжком в гиперпространство. Зачем он тебе?
— Не хочу поднимать ненужную тревогу, но мне кажется, что на корабле неполадки.
— Неполадки?
— Да. Во время предыдущего прыжка мне показалось, что довины-тягуны сворачивают пространство как-то странно. Я проверила их и обнаружила проблему.
— Какую именно проблему?
— Я думаю, что они умирают.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Входим в систему Билбринжи через десять минут, — объявил коммандер Реч с «Мон Мотмы». — Приготовиться к бою.
Ведж сложил руки за спиной, ему эта поза не понравилась, и он скрестил их на груди. Вглядываясь в гиперпространственное ничто, он размышлял о том, что их ждет на месте.
— Вы ведь когда-то сражались при Билбринжи, да, сэр? — спросила лейтенант Сел. — Против Трауна?
Ведж вымучено улыбнулся в ответ, хотя ему было совсем не весело.
— Вы что, изучаете древнюю историю, лейтенант?
— Нет, сэр… мне было десять лет во время блокады Корусканта. Я очень хорошо ее помню.
— Что ж, лейтенант, я действительно сражался при Билбринжи в качестве пилота «иксокрыла». До Трауна мне было далеко.
— Нет, сэр. Атаковав верфи, вы разделили его флот, разве не так?
Ведж удивленно взглянул на нее.
— Подлизываетесь, — сказал он. — Кто сейчас об этом помнит?
— В новостях только об этом и говорили, — немного сконфуженно ответила Сел. — Это была великая победа.
— Она едва не обернулась ужасным поражением, — произнес Ведж. — Имперские тральщики загодя выдернули нас из гиперпространства, на большом расстоянии от верфей. Трауна вообще не должно было там быть — мы задействовали десять схем, чтобы заставить его поверить, будто мы собираемся атаковать Тангрен. Но у Трауна было сверхъестественное чутье. Блестящий стратег. Если бы в разгар битвы его не убил собственный телохранитель, мы бы ни за что не победили.
— Вы как будто восхищаетесь им, сэр.
— Восхищаюсь? Конечно. Это был ни на кого не похожий противник.
— Вы имеете в виду — непохожий на йуужань-вонгов, сэр?
— Непохожий ни на вонгов, ни на Императора, ни на любого другого гранд-адмирала — вообще ни на кого, — отвечал Ведж.
Сел кивнула, как будто ей было все понятно.
— Как вы думаете, сэр, что бы сделал Траун с йуужань-вонгами?
— Изучил бы их, наверное — если бы сумел раздобыть несколько образчиков их искуства.
— Да, сэр, — сказала Сел. Она помолчала. — Я слыхала много хорошего об адмирале Пеллеоне.
Ведж отрывисто кивнул:
— Он тоже здесь был. Само собой, сражался вместе с Трауном за Империю. Надо будет потом его спросить, помнит ли он все это.
«Странная встреча старых знакомых, — подумал он. — Паш ведь тоже был здесь, летал на истребителе, как и я». Теперь он был генералом, командовал соединением кораблей, Паш командовал «Памятью Итора», а Пеллеон сражался на их стороне.
— Лучшее в Пеллеоне то, что он знает предел своих возможностей, — произнес Ведж. — Не пойми меня превратно, он очень хороший тактик и отличный командир. Но когда Трауна убили, он не стал тешить себя иллюзиями, будто битву еще можно выиграть. Уже одно это отличает его от большинства имперских командующих, у которых нет ничего, кроме раздутого самомнения. Потому-то мы и били их всегда. Вонги немного на них похожи.
