Александр Машонин - Зодиакальный свет
– В общем, почти всё правильно, – подтвердил я. – Только словиоски знают не на всех этих планетах, даже Храмовый, что-то вроде нашего санскрита, и то не везде. Хочешь, чтобы понимали земные тексты, тогда тебе на Брег, Дальну или Батаев.
– Ясно.
– На Брег наши летают довольно часто. Возможно, тебе повезёт. Сейчас созвонимся с диспетчерской…
– Уже созвонились, – раздался в динамиках голос Осоки. – «Ропал» уходит на Брег сегодня в шестнадцать десять.
Она, что, подслушивала? Ах, наверное, не она – Падме. Молодцы, девочки!
– Видишь, как тебе везёт! – сказал я. – Сейчас закончим с этой бодягой, пообедаем и проводим тебя. До Брега меньше десяти часов лёту.
– На самом деле, я бы и сегодня с удовольствием у вас выступил, – признался Гарик. – Хорошая аудитория, не жужжат, не чавкают.
– Оставайся, какие проблемы!
– Нет, полечу. Я лучше потом вернусь, лады? Возьмут меня на ваш попутный корабль?
– Конечно. Занесём тебя в базу данных, и капитаны будут знать, что ты не посторонний.
Пока мы устанавливали «актовый зал», в ангар вернулась Вентресс, и вскоре «Ревнитель» унёс её выполнять важное задание. На шахту номер два пришёл последний рудовоз, нужно было эскортировать его до устья туннеля, а заодно – увезти оттуда заключённых. Бывшие пираты и имперские агенты должны думать, что шахта и база продолжает существовать. То же расскажет и команда рудовоза: накануне, когда они посещали «Старый горняк», общедоступная часть штаб-квартиры выглядела как обычно. Демонтаж пока вели только во внутренних секторах, куда посторонним ходу нет. Заключённым Вентресс должна была объяснить, что администрация считает срок наказания достаточным и отпускает их. А затем высадить на обитаемой планете вдали от космопорта. Пока доберутся, пока агенты доложат, пока сработает бюрократическая машина Имперской Безопасности, нас уже не будет в системе.
– Жалко, что улетела, – вздохнул Гарик. – Хорошенькая, я бы познакомился поближе.
– Кто? Вентресс? – покосилась на него Осока.
– Да нет, компьютерщица их, Даала. Обожаю умных женщин.
– У неё уже есть постоянный молодой человек, виконт Мерел-Крайз, – сообщила Эрдени. – А вот Вентресс одинока…
– Увольте, девушка-панк не в моём вкусе!
За обедом Гарик особенно налегал на земные фрукты и всё приговаривал, как по ним соскучился за последний год. Осока выразительно посмотрела на меня, я кивнул. И перед выходом из корабля девчонки торжественно вручили нашему барду полную сумку бананов и цитрусовых – «на дорожку». Подумав, Гарик согласился взять и комлинк. Раньше-то звонить ему было некому и незачем, один, как перст. Сейчас – совсем другое дело. Провожать его, кроме меня и сестёр Тано, пришли все оставшиеся на базе Араг уроженцы Брега. Хлопали по плечу, как старого приятеля, приглашали прилетать почаще. Был и кое-кто из администрации, в том числе, Дэя.
– Слушай, она у вас вроде психолога, что ли? – тихо спросил Гарик у меня. – Утром подсела ко мне за завтраком, я оглянуться не успел, а она из меня всю историю вытянула.
– Она главврач в нашем медицинском центре, – выдал я первый, поверхностный слой истины.
– Забавно, спрашивала, не работаю ли я на Империю. Так бы я прямо и сказал, если б работал, – Гарик засмеялся.
– Да, забавно, – меня тоже разбирал смех. О способностях зелтронов Гарик, по-видимому, ничего не знал. А Дэя-то, Дэя! Пока мы все, включая Осоку, ловили ртом мух, она спокойно и без суеты проверила моего приятеля. Вот так надо работать. Встретившись глазами с Р‘Валуси, я скорчил вопросительную мину, Дэя кивнула, всё, мол, в порядке.
– Ну, бывай! – я пожал приятелю руку. – Если что, звони. Да, будешь пепелац покупать, разорись на дройда-пилота. Живого не нанимай, мало ли кто может попасться.
– Учту. Бывай.
«Ропал» проколол силовую стенку ангара номер четырнадцать, и через минуту факел его двигателя превратился в мерцающую звёздочку.
– Отлично, – сказал майор Вантезо. – Пиратский соглядатай отметит ещё один регулярный рейс.
– За базой, что, следят? – удивился я.
– Не за самой базой, за движением в поясе.
– Подходить к базе они опасаются, – усмехнулась Осока. – Держатся вне пределов видимости… диспетчерской. О том, что на астероидах можно расставить пассивные сенсоры, их, видимо, в школе не учили.
– Должно быть, то была не школа джедаев, – сказал я. – А что за корабль они используют в качестве наблюдателя?
– Разные. Меняются ежедневно, – Вантезо снял с пояса деку. – На данный момент это у нас HWK-290, со вчерашнего вечера.
– «Ночная Охотница»? Алекс, ты случайно задал этот вопрос, или было предчувствие? – Осока внимательно посмотрела на меня.
– Не знаю. А что?
– Нет, ничего. Пойдём-ка. Эрдени, ты с нами?
Оказавшись в рубке «Амидалы», Осока поднялась на подиум и приказала:
– Падме, стартуем, режим маскировки, идём по относительным координатам сто восемнадцать, сорок четыре, три-три восемьдесят. Эрдени, сядь пока за инженерный пульт, пожалуйста.
– Что ты задумала? – спросил я.
– Отобрать у Ныги этот корабль. Сделаем Вентресс сюрприз, вернём её пропажу.
– Вот так, с ходу, без подготовки?
– Спокойно. Я знаю, что я делаю.
– Как мне это знакомо-о, – протянула Падме. – Словно и не было двенадцати лет.
– Ой, кто бы говорил!
– А я как ты!
Эрдени в своём кресле, слушая это, давилась от смеха и зажимала рот ладошкой.
– Девочки, девочки, не спорьте, – примирительно сказал я. – Обе вы у меня замечательные.
Сенсорное поле давало точные представления о положении и эволюциях «Ночной Охотницы». Падме рассчитывала нашу траекторию таким образом, чтобы в моменты коррекций, когда нас мог выдать ионный след, между нами и пиратским кораблём находился какой-нибудь астероид. Отключать гравитацию, свет и воздухообмен, как на «Горгулье», не требовалось: конструкция «Амидалы» изначально сопрягалась с данным стигиевым ядром, и маскировочная система идеально скрывала излучения всех вспомогательных систем. Довольно крупный, четырёхсотметрового размера, силикатный булыжник, непосредственно за которым прятались пираты, обходили на минимальной скорости, пользуясь бесследными плазменными двигателями.
– Вот они, голубчики, – пробормотал я, включая увеличение. – Как действуем?
– Ионками пользоваться нельзя, могут засечь слухачи основной эскадры, – отозвалась Осока. – Не все же они раздолбаи. Сделаем так. Приблизимся вплотную, я надену скафандр, выйду и выведу из строя гиперволновой передатчик. Затем ты, Алекс, из задней турели бьёшь по соплам двигателей, чтобы не смогли удрать. Ну, как тогда, с «Укротителем».
– Ясно.
– Падме, колодцем с ними соединяться не нужно, хватаешь лапами, и тащим на базу, там разберёмся.
– Поняла, – кивнула голограмма.
– Одно замечание, – сказал я.
– Да?
– Тащить, не обезвредив экипаж, не опасно? Вдруг они решат взорвать «Охотницу» и нас вместе с собой?
– Ну, кто сказал, что не обезвредив? Вскрыть люк колодца – десять секунд. Не волнуйся, мне приходилось делать такие вещи. С танками, правда, но разница невелика.
На нижней палубе я помог подруге надеть скафандр, подал шлем особой формы, специально рассчитанный под её рожки. Над люком стыковочного колодца располагалась конструкция из двух полуцилиндров один в другом, что-то вроде душевой кабины. Поворачивая вокруг общей оси внутренний цилиндр, можно было создавать закрытую шлюзовую камеру для выхода в безвоздушное пространство.
– Всё, спасибо, теперь иди к пушкам, – сказала Осока через стекло шлема и задвинула импровизированную дверь шлюза.
Пока я устраивался в кресле кормового стрелка, Осока успела выбраться наружу и уселась на край люка в позе пловчихи перед стартом. На контрольном экране я хорошо видел её лицо, перевёрнутое относительно меня: искусственная гравитация «Амидалы» снаружи не действовала, и для девушки понятия «верх» и «низ» становились чистой условностью. Падме осторожно продолжала сближение, пока между кораблями не остался зазор метров пятнадцать-двадцать, и остановилась. Я развернул стволы так, что они смотрели на двигательную установку пиратов. Осока ободряюще улыбнулась в объектив голокамеры наблюдения, подмигнула и, распрямившись, как пружина, прыгнула в направлении пиратского корабля. А ведь она и впрямь знает, что делает! Перебирая руками, она проплыла немного вдоль корпуса, ухватилась за выступ на корпусе «Охотницы», включила меч и рубанула по броне. Полукруг, второй – и кусок обшивки летит в сторону. Третьим стремительным движением Осока вонзила огненное лезвие в размещённое внутри оборудование. Пора! Я утопил гашетки обеих пушек турели. Сопло верхнего двигателя брызнуло ошмётками, в другом появилась чёрная рваная дыра. И в этот момент пираты дали тягу. Попытались, точнее сказать. Рвануло так, что третий, неповреждённый двигатель вывернуло из кормы, а «Охотница» беспорядочно закувыркалась в пространстве.
