Михаэль Драу - Форма жизни
— Я мёртв. Я ничего не хочу, — хрип прозвучал устало.
Лорэлай обхватил его лицо ладонями, заставил взглянуть себе в глаза.
— Мортэм, освободи нас обоих! Отомсти за свою семью и за свою поруганную честь! Неужели ты не хочешь этого?!
— Что я должен делать?
Лорэлай выдержал паузу. Потом приник к уху зомби и прошептал:
— Убить его.
— Я не могу убить Хозяина.
«Покорная скотина», — на мгновение Лорэлаю захотелось вцепиться в его горло. Он заорал:
— А на Краузэ, своего бывшего Хозяина, значит, смог броситься?! Не прикрывайся какими-то там программами и запретами! Ты совсем другой! Ты можешь сам выбирать, как действовать. Смерть одного мерзавца с манией величия — и мы свободны, а твоя мать и брат — отомщены, — слова Лорэлая воспринимаются не ушами. Кожей. Застывшими капиллярами. — Скажи, что тебе терять?! Теперь?
— Я попытаюсь сделать это, — кивнул зомби, и его белый гребень качнулся, словно водоросли в холодной воде, — но я не обещаю. У Резугрема всегда с собой электрошок.
— О, — Лорэлай улыбнулся уголком рта, — обещаю взять это на себя. В следующий раз, когда он войдёт к тебе… просто действуй.
Зомби стиснул челюсти. Это было похоже на посмертный спазм лицевых мышц. Лорэлай почувствовал, что теперь можно слегка расслабиться. Эти твари никогда не бросают слов на ветер.
Электрошок. Да, неприятная штуковинка. И для подстраховки успеха предстоящей операции её и впрямь следует незаметно изъять у Эриха. Не хотелось бы, чтобы в случае неудачи этого зомби уничтожили бы как опасного. Когда ещё так удачно сложатся обстоятельства? Второго такого идеального исполнителя может никогда и не оказаться в распоряжении Дивы.
Стараясь скрыть торжество, Лорэлай аккуратно сжал пальцами плечо Мортэма и проговорил:
— Всё будет хорошо. У нас всё получится. А потом ты будешь свободен. И я тоже.
С этими словами он поспешно вышел из кельи, едва заметно передёрнув плечами, словно его мёртвое тело могло испытывать озноб.
15 глава
Сид старался вести себя уверенно и непринуждённо, но это у него получалось с трудом. Всё-таки в подобных заведениях он никогда прежде не бывал. Не какая-нибудь жалкая грязная забегаловка, по углам которой валяются то ли уснувшие в пьяном бреду наркоманы, то ли уже трупы наркоманов, не рассчитавших очередную дозу; где нет спасу от проституток и воров и в которой постоянно надо держать ухо востро. Здесь же всё было совсем по-другому. Чистенько и тихо. Ненавязчивая ничего не значащая музыка, льющаяся из вмонтированных в стену динамиков. Негромкий гул разговора малочисленных посетителей. Приятный запах дорогого табака и неплохого, хоть и искусственного, кофе.
Здесь все друг друга знали — как правило, посетителями кабачка были работники корпорации и люди, каким-либо образом связанные с ней. Они заходили сюда отдохнуть после рабочего дня или на выходных. Посторонние не стали бы забираться так глубоко в джунгли бизнес-квартала вокруг «Танатоса» только для того, чтобы промочить горло.
Сид прошёл к стойке и заказал что-нибудь на усмотрение бармена, так как ни одно из названий в меню напитков было ему незнакомо, а привычного крепкого пойла под названием «Вертушка» или пива здесь не подавали. Бармен пододвинул Сиду широкий пузатый стакан с прозрачной жидкостью цвета чёрного янтаря и почти незаметно улыбнулся.
Уже чуть больше недели из уст в уста передают новую сплетню. Краузэ вытащил из морга какого-то коматозника и держит его при себе на правах чего-то вроде домашнего любимца. Ну наконец-то! А то даже странно, что глава «Танатоса» так долго не использовал подобной возможности… Многие посетители кабачка, и даже бармен, сейчас украдкой и лукаво поглядывали на Сида, уже утвердившись в своём мнении, что именно он и является спасённым от смерти «зверьком».
Сид чувствовал тщательно скрываемый нездоровый интерес к своей персоне и думал, что погулять по «владениям» своего благодетеля было ошибкой. Он всего лишь хотел немного развеяться. Может быть, с кем-нибудь познакомиться и просто поболтать. Но такое ощущение, что непринуждённой беседы не получится. Собеседник будет хитренько мерить его взглядом и думать, какие позы они с Краузэ предпочитают…
Сид залпом проглотил свой напиток и спрыгнул с высокой табуретки. Однако, как выяснилось, приятно-ореховая на вкус жидкость оказалась по крепости ничуть не слабее какого-нибудь термоядерного коктейля из Трущоб. Сид неловко покачнулся, с удивлением отмечая, что голова всё-таки осталась на удивление трезвой, и чуть было не споткнулся о соседний стул. Но успел схватиться за стойку и опрокинуть с неё плоский серебристый портсигар.
— Извините… — сконфуженно пробормотал Сид длинноволосому молодому мужчине с трёхдневной щетиной, который, судя по его удручённому и помятому виду, находится в баре уже довольно давно. Затем Сид поднял портсигар и отдал его владельцу.
— Ничего страшного, — мягко ответил тот, горько улыбнувшись и вздохнув.
Сид невольно замешкался на пару секунд. Захотелось почему-то похлопать парня по плечу. Тот, тем временем, достал сигарету, вяло сжал её сухими губами и, не закрывая портсигар, протянул его Сиду:
— Берите.
Сид взял сигарету, поблагодарил. Несколько секунд оба молчали, закуривая и затягиваясь. Но Сиду заранее стало ясно, что сегодня придётся поработать «плакательной жилеткой». Впрочем, он был не против. Всё равно заняться вечером больше нечем. Дагмар отпустил гулять хоть на всю ночь. А этому человеку, кажется, действительно нужно выговориться.
— Роберт Нахт, — представился мужчина, протянув руку Сиду. Тот пожал крепкую, но гибкую, как у художника, ладонь и назвался.
— Вы тут недавно? — начал разговор Роберт.
«Надо же хотя бы с чего-то начать», — подумал Сид и неторопливо забрался обратно на свой стул.
— Ну… Недавно, — уклончиво ответил он.
— Вы работаете в «Танатосе»? — снова спросил Роберт. Сид пожал плечом, вымученно улыбнувшись:
— Да… Что-то в этом роде…
— Наверное, не в моргах, я что-то вас не припомню… У меня хорошая память на лица, а лицо у вас приметное, — Роберт посмотрел на него, немного наклонив голову набок, отчего его длинные смоляные волосы соскользнули с плеча на лакированную стойку.
— Вы не подумайте, я не допытываюсь! — уверил он, — Просто хочу познакомиться.
Он виновато усмехнулся, и Сид улыбнулся в поддержку. А потом сказал, чтобы предупредить прочие расспросы:
— Вы, кажется, немного перестарались со спиртным… У вас что-то случилось?
У Сида всегда получался такой тон — искренне-сочувствующий, располагавший собеседника к доверию и расслабленности. В конце концов, думал Сид, этому парню и впрямь требуется помощь. Может быть, у него даже кто-то умер.
Роберт лишь тяжко вздохнул в ответ и уставился на свой стакан, который нервно тискал своими длинными крепкими пальцами.
— Да, пожалуй, случилось… Никогда бы не поверил, что это может случиться со мной…
Сид выдержал паузу, за время которой Роберт понял, что его собеседник не против выслушать.
— Знаете, это очень обидно, когда всё решают за тебя, точнее, вместо тебя, а ты ничего не можешь поделать. Очень обидно. Но с другой стороны, а что я могу сказать? Всё-таки, хозяином казарм и солдат является господин Краузэ. А я так. Что последний уборщик, что я — разница только в окладе…
— Эммм… Не вполне понятно, — искренне недоумевал Сид. — Вы как-то путано всё рассказываете…
— Да можно на «ты», — улыбнулся ему Роберт. Потом заказал ещё выпивки себе и Сиду и заговорил после пары глотков:
— Ты уж извини, что я вешаю на тебя свои проблемы. Но, честное слово, впору сдохнуть, если нести всё в себе!
Он быстро посмотрел на Сида:
— Впрочем, если у тебя нет времени…
— Нет, нет, всё в порядке, — перебил его Сид. — Может быть, я даже чем-то помочь смогу…
— Вряд ли, — Роберт снова отвернулся и подпёр лоб рукой. — Такие ситуации редко у людей бывают… Ну, конечно, если они не такие идиоты, как я…
Сид подумал, что в этой истории наверняка замешан какой-нибудь смазливый мальчик. А то и настоящая женщина. Почему бы и нет? — Я до последнего не хотел себе признаваться в том, что влюбился… — тихо и напряжённо выговорил Роберт, словно опасаясь, что над его слабостью и недостойным поведением могут посмеяться. Сид же тихонько вздохнул. Разумеется, любовная история. Что же ещё?
— Какая бы там ни была мода, но это не нормально! — продолжал Роберт. — Но что же это, если не любовь? Я не могу без него. Мне так плохо…
Сид хотел было выдать какую-нибудь дежурную фразу утешения, но решил, что стоит сказать что-нибудь более искреннее:
— Господи, да что такого ненормального в том, что ты полюбил? Или он не свободен? Или он несовершеннолетний?
