Максим Резниченко - Человек из прошлого
– Улетайте! – махнул я в ответ. – И отзовите самолеты!
– Сэр! Я вас здесь не оставлю! Малыши, – небрежный взмах в сторону вертолета, – сказали, что вы Плетущий, а насчет вашего брата у всех очень четкий приказ – спасать любой ценой! Если вы не пойдете сами, я потащу вас силой!
Он поднял похожие на глаза насекомого светофильтры, явив немолодое лицо бывалого солдата. Аккуратно подстриженные усы тронула седина, а темные глаза смотрели на меня с решительной неумолимостью.
– Напрасно! – приблизил я лицо вплотную к нему. – Уходи, солдат! Меня не трогай!
Прокричал ему, а сам начал плести, разгоняя темные тучи. Быстро не получалось, потому что в небе носились штурмовики, и я не хотел, чтобы они пострадали. Пилот вертолета, еще секунду назад выглядевший раздраженным, вдруг округлил глаза от удивления и отступил на несколько шагов, зашарив рукой по бедру. Я не сразу понял, что он там ищет. Проклятье! Он же за оружием тянется! Одним шагом сократил дистанцию и быстрым движением выхватил у солдата из ладони пистолет. Сразу отступил от него, выкинул обойму и передернул затворную раму, выщелкнув из ствола патрон. Бросил пилоту его пистолет.
– Уходи! – прокричал ему. – Увози… малышей! И передай командованию, чтобы отозвали штурмовики, иначе они пострадают. А теперь уходи! Выполнять!
Не спуская с меня недобрых глаз, пилот попятился, потом развернулся и побежал к вертолету, запрыгнул в дверной проем и закрыл за собой дверь. Почти сразу машина взвыла на высоких оборотах и поднялась в воздух. Надеюсь, пилот послушает меня и свяжется с командованием, чтобы те отозвали пилотов. Да и вообще, какого черта он схватился за пистолет? Не знаю. И не хочу знать. Главное – он увез ребят.
Небо над головой с каждой секундой прояснялось все больше. Последние остатки темных туч, как чернильные кляксы, еще виднелись тут и там, но и они довольно быстро таяли в бездонном голубом небе. Воспользовавшись случаем, штурмовики, увеличили высоту полета. Я насчитал их уже дюжину. Плохо, что они не улетают, но тут уж я бессилен. Вряд ли командование прислушается к вертолетчику, если он вообще передал мои слова. Остается надеяться на здравый смысл военных летчиков, которые поспешат покинуть поле боя, когда я начну работать.
Снова до меня донесся стрекот вертолета. Да сколько можно? Я так никогда не начну работать! Обернулся в раздражении и увидел, что на этот раз в мою сторону летела совсем другая машина. Небольшой вертолет синего цвета с наглухо затонированными стеклами стремительно приближался и вот уже завис в сотне метров от меня. Из-за черных стекол пилота видно не было, а вот меня, очевидно, рассматривали внимательно. И не факт, что дружелюбно. Авиационная пушка под брюхом машины уставилась прямо на меня. Что дальше? Они так и будут там висеть? Словно в ответ на мои мысли, вертолет развернулся бортом и приземлился. Открылась боковая дверь и на землю спрыгнул человек в военной форме. Пригнувшись и придерживая рукой кепку на голове, он побежал в мою сторону. Я не сразу понял, что же меня в нем так смутило. Боец быстро преодолел разделявшее нас расстояние, и только тут я увидел, что это женщина. Успел еще заметить нашивки синего цвета на ее рукаве, а потом она стянула с носа большие солнцезащитные очки. Головной убор, более не удерживаемый, слетел с ее головы. Нужно ли говорить, что под ним оказались светлые волосы, собранные на затылке в хвост? На меня взглянули пронзительные голубые глаза. Такие знакомые, и такие почему-то чужие.
Я, в свою очередь, тоже снял очки. Признаться, я растерялся, потому что передо мной стояла совсем не та Соня, которую я так хорошо знал и помнил. И, самое странное, я никак не мог понять, в чем заключалось отличие. Она повернулась и махнула несколько раз рукой в сторону вертолета. Машина оторвалась от земли, набрала высоту, развернулась и устремилась прочь.
– Ну, здравствуй, – повернулась она ко мне и протянула руку.
– Привет, – ответил ей осторожно и пожал протянутую руку.
Соня не отпускала мою ладонь, пристально вглядываясь в мое лицо.
– Максим? – не то спросила, не то обратилась она ко мне.
– Кто же еще? – удивился я.
– Это ты? – новый вопрос, от которого явственно потянуло страхом.
– Я, – что мне еще оставалось ответить?
Соня хотела что-то сказать, но проглотила слова. Снова напряглась, и снова промолчала, будто не могла подобрать слова. А глаза ее наполнились влагой, но взгляд остался таким же внимательным, изучающим и каким-то… сумасшедшим, что ли. И вот она нашла нужные слова, потому что, наконец, сказала, но совсем не то, что я ожидал.
– Пароль! – бросила она в лицо, буквально впившись в меня глазами. И я увидел, что она сейчас готова была на все. Соня крепко держала меня за руку, так и не отпустив, и я ощутил, как задеревенели ее пальцы, действительно готовые вцепиться в горло или выхватить нож, или достать пистолет.
В другое время и в другом месте я бы не удержался и позволил себе колкость. Но не здесь. Сейчас вопрос стоил жизни. Или смерти – это как посмотреть.
– Орел, – ответил я спокойно, постаравшись лишний раз даже не шевелиться, потому что всерьез был напуган той безумной, сумасшедшей надеждой, что плескалась в ее глазах. И страхом… страхом ошибиться.
Я почувствовал, как узкая ладошка слегка вздрогнула, когда я ответил на вопрос, и в следующий миг такая знакомая и незнакомая Соня бросилась на меня и сжала в объятиях. Ее тело сотрясалось в беззвучном плаче, а моя шея, куда она уткнулась лицом, стала мокрой от слез. Земля дрожала под ногами от поступи исполинских чудовищ, а мы стояли, обнявшись, на дороге в степи.
В этот момент, когда человек, которого я считал другом, которого так хорошо знал, когда он превратился в странного чужака, я окончательно убедился, что все вокруг не могло быть сном, выдумкой, плодом воображения. Пусть я спал, но для людей, которые жили здесь и сейчас, это был совсем не сон. Я не имел ни малейшего представления, как такое могло быть. И я не знал, хорошо это или плохо. А еще я отдавал себе отчет, что мог в любой момент покинуть этот сон. Но встретив Соню, я не уйду отсюда, пока не выясню все, что смогу. И пока не смогу помочь ей. Пусть она не та, с которой я виделся всего несколько часов назад, но я знал, что она была самой настоящей, и даже был готов поверить, что ей сто восемьдесят лет. Что полтора столетия она посвятила борьбе с неким Гадом. Что у нее с Клаусом были дети, а у них – свои дети, у тех – свои, и так далее, пока не появилась Софи, ее точная копия. И пока я не выясню всю правду, то не уйду.
Соня отстранилась от меня и заглянула в глаза.
– Это и правда ты, – прошептала она. – Я не смела надеяться, что Видящая окажется права… Я так боялась поверить ее предсказаниям…
Я «достал» и протянул девушке носовой платок, но совершенно неожиданно, Соня вдруг шарахнулась от меня, отскочила и молниеносным движением выхватила из кобуры пистолет, наведя его мне в лицо. Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Еще секунду назад она была так рада нашей встрече, а сейчас готова убить. Почему?!
– Гад, – процедила она сквозь зубы.
Я видел, как напрягся ее указательный палец на спусковом крючке, как он тянула его, и скорее чувствовал, чем видел, как из черного дула на меня уставилась сама смерть.
– Предохранитель, – невозмутимо сказал я, надеясь выиграть хотя бы секунду, долю секунды.
Всего лишь на короткий миг Соня отпустила меня взглядом, бросив его на пистолет в своей руке, но мне хватило и этого. Я не сместился ни влево, ни вправо, чтобы уйти с линии огня, не упал на землю. Она уже раскусила мой блеф и вдавила спуск, страшась опоздать. Я успел, хотя от грохота близкого выстрела у меня заложило левое ухо. Соня успела выстрелить еще два раза, прежде чем, вскрикнув от боли в запястье, которое я перехватил, выронила пистолет. Второй рукой она выхватила из ножен на бедре нож и, продолжая движение, ударила меня им в основание шеи. Я едва успел сдержаться, потому что собственное тело среагировало моментально – ушло от атаки и нанесло ответный удар, едва не ставший смертельным. Болезненно охнув, девушка выпустила из руки клинок и осела на землю, жадно хватая ртом воздух. Слезы покатились из ее глаз, когда она подняла на меня глаза полные бессильной ярости.
– Прости, – единственное, что я мог ей сказать, потому что на ум, шокированный происшедшим, больше ничего не пришло.
– Все равно ты сдохнешь! – выплюнула Соня, кривясь от боли. – Ты думаешь, что уничтожив базу, победишь?! Нет! Люди уже эвакуированы, и тебе никто не достанется! Слышишь меня?! Никто! Только я! Радуйся, тварь! Ну же! Чего ты ждешь?!
Жалость разрывала мое сердце, когда я видел, как сильно Соня страдает. Как ей было горько и обидно от того, что она ошиблась, подумав, что действительно встретила своего старого друга. Мне было больно видеть, что она готовится умирать. Уже готова, и намеренно злит своего врага, добиваясь от него быстрой и легкой смерти. Слезы бежали по ее щекам, но глаза смотрели с безумной отвагой и несгибаемой решимостью. А я… А что я? Я был готов на все, только бы эти глаза улыбнулись. Я снял с головы шлем и, шагнув к сидевшей на земле Соне, опустился на колени. Она напряглась еще сильнее, когда я положил ей на плечи руки.
