Юрий Брайдер - Особый отдел и тринадцатый опыт
Он удирал во все лопатки, а длинная тень неслась далеко впереди хозяина. Чувство долга заставляло Кондакова постоянно озираться, и момент взрыва он не упустил.
Огненный пузырь, слепя глаза, вспучился на берегу, затем по ушам стеганул грохот. У Кондакова создалось впечатление, будто ему дали под зад пинка, да такого, что он, словно птица, воспарил к небесам.
Лететь в общем-то было не страшно, но очень скоро проклятая гравитация потянула вниз. А уж земля встретила Кондакова не ласково. Дескать, рождённый холить порхать не должен… Бац!
Глава 6. ШВЕДСКИЙ СТОЛ
Спустя сутки вся опергруппа собралась в гостиничном полулюксе, накануне предусмотрительно снятом Кондаковым.
Сам он в пижаме, бинтах и нашлёпках возлежал поверх атласного одеяла. Людочка с ложечки поила его ландышевой настойкой. Цимбаларь и Ваня коротали время за пивом.
Кондаков слабым голосом рассказывал о своих под-вигах, которые больше походили на злоключения:
— …И вот тогда, ребята, я хлебнул лиха. Так летать мне не приходилось даже под Кандагаром, когда наша разведывательная группа попала под обстрел собственной артиллерии. Я потом, когда в себя пришёл, замерил расстояние между своим последним шагом и местом приземления. Выше рекорда мира, установленного американским прыгуном Бобом Бимоном. Вот так-то!
Цимбаларь, как всегда с оттенком иронии, произнёс:
— Чтобы зарегистрировать твой рекорд на официальном уровне, в олимпийскую программу придётся включить новый вид спорта — прыжки в длину с ракетным ускорителем в заднице.
— Посмейся, посмейся. — Кондаков одарил его испепеляющим взором. — Тебе после кислой капусты со свиными ножками и ускоритель не потребуется… А у меня, между прочим, сотрясение внутренностей со смещением желудка. По этой причине открылся зверский аппетит, что людям моего возраста категорически противопоказано. Если меня взрыв пощадил, то обжорство обязательно доконает.
— Такой вариант не исключается, — сказал Ваня. — Тем более что здесь на завтраке шведский стол.
— А это что такое? — сразу заинтересовался Кондаков, прежде проживавший только в самых дешёвеньких гостиницах.
— Жри сколько влезет и как бы задаром, — объяснил Ваня. — Светлая мечта идеологов коммунизма.
— На самом деле? — Кондаков отстранил ложечку с успокоительной настойкой.
Заглянув в карточку гостя, где была подробно расписана вся гостиничная жизнь, Ваня сообщил:
— Завтра с восьми до десяти утра убедишься сам.
— Рыбаки хоть не пострадали? — утирая губы беспомощного героя, поинтересовалась Людочка.
— Бог миловал, — почёсывая ушибы, ответил Кондаков. — Отделались купанием в холодной воде и ссадинами. Ну и, конечно, остались без улова. Теперь, наверное, клянут меня последними словами.
— Ты им случайно свои координаты не сообщил? — спросил Цимбаларь.
— Даже и не помню. А в чём дело?
— А в том, что в здешних краях может распространиться слух о каких-то неизвестных людях, интересующихся взрывом чуть ли не в частном порядке, — произнёс Цимбаларь со значением. — Гладиатора это может насторожить.
— Подумаешь! — фыркнул Кондаков. — Там через полчаса целая толпа интересующихся собралась. И милиция, и спасатели, и ФСБ, и медики, и военные, и газетчики. Хотели меня в качестве очевидца допросить, но я контуженым прикинулся.
— Разве у контуженых очевидцев документы не проверяют?
— Проверяли, но наспех. Да и какой с меня спрос… Удостоверение я в носке спрятал, а пистолет в рукаве. А потом сбежал из приёмного покоя больницы. Ищи-свищи!
— Боюсь, что твои приметы кое-кому запомнились. А тут ещё загадочное исчезновение… Так и в пособниках Гладиатора недолго оказаться. Не ровен час объявят федеральный розыск подозрительного старичка с поцарапанной физиономией и отбитым седалищем.
— Сколько угодно! — отмахнулся Кондаков. — Сейчас нам на руку любой ложный след… А почему ты, Людмила Савельевна, молчишь, своими успехами не похваляешься? Посещала физический институт?
— Буду я себе ноги бить! — Она без зазрения совести продемонстрировала Кондакову свою изящную нижнюю конечность. — Да и рисоваться лишний раз не хочется. Вместо этого я воспользовалась Интернетом. Квантовая механика, слава богу, не относится к числу закрытых наук. Физический, а равно и физико-механический институты имеют довольно обширные сайты, посвященные этой тематике. Сначала в мои электронные сети попало около полусотни кандидатов, но тех, кто соответствует возрасту Гладиатора и способен свободно читать сочинения, описывающие поведение негравитационных квантовых полей в искривлённом пространстве-времени, оказалось всего пятнадцать.
— Дай-ка взглянуть. — Цимбаларь взял из рук Людочки компьютерную распечатку. — Ого! Тут и научные звания, и адреса, и телефоны. Чистая работа… Но, чтобы проверить всех этих гавриков на причастность к взрывам или хотя бы к эпистолярным изыскам Гладиатора, понадобится не меньше двух-трёх дней. Это в лучшем случае… Петр Фомич, твою проводницу к опознанию подозреваемых привлечь нельзя?
— Исключено! — заявил Кондаков категорическим тоном. — Она бросается в глаза, как ожившая кариатида, и к тому же глупа словно пробка.
— Для женщины эти качества отнюдь не порок, а скорее достоинство, — сказал Ваня.
— И ты туда же! — поморщилась Людочка. — Казанова от горшка два вершка. А что касается списка, советую в первую очередь обратить внимание на младшего научного сотрудника Мечеева, номер девятый… Его фамилия является почти точной калькой или, проще говоря, семантическим заимствованием термина «гладиатор».
— Не факт, — возразил Цимбаларь. — Фамилия Мечеев скорее всего происходит не от существительного «меч», а от глагола повелительного наклонения «мечи», то есть «бросай». Это как имя Мечислав, обозначающее «мечущий славу», а отнюдь не «мечами славный». Кроме того, не следует забывать и про древнеславянское имя Мечо, являющееся оберегом от нападения медведя.
— Ваня, ты что-нибудь понимаешь? — вновь потянувшись за ландышевой настойкой, простонал Кондаков. — Какие кальки, какие мечи, какие медведи?
— Всё очень просто, — ответил Ваня, потихоньку допивая пиво, оставленное для себя Цимбаларем — Накроют медведя калькой, а потом мечом отрубят ему что-нибудь… скажем, хвостик. А вообще-то, Пётр Фомич, каждому мало-мальски образованному человеку следует знать, что термин «гладиатор» происходит от латинского слова «гладиус», соответствующего нашему «мечу».
— Лично я бы обратил внимание на кандидата физико-математических наук Саблина, по списку номер десятый, — продолжал Цимбаларь. — По-русски Саблин — это почти то же самое, что Гладиатор по-латыни. С мечами у наших предков всегда был напряг. Все мечи, найденные археологами на территории Киевской Руси, как правило, имеют нормандское происхождение. В крайнем случае западноевропейское. Первый и пока единственный меч, на котором читаются буквы кириллицы, относится к одиннадцатому веку. Да и само слово «меч», скорее всего, пришло из Скандинавии. Сабля хоть и тюркское изобретение, но как-то ближе русской душе.
— Хорошо, возьмём на заметку обоих, — сказала Людочка. — А как тебе остальные кандидаты?
— Настоящий интернационал. Начиная от Иванова и кончая Шапиро. Но арабских и кавказских фамилий нет.
— Неудивительно, — пожала плечами Людочка. — Вряд ли квантовая механика соответствует догмам ислама. Вещь, не упомянутая в Коране, не имеет права на существование… Хотя, с другой стороны, автоматов и гексогена правоверные мусульмане не чураются.
— Всё это оружие. А владение оружием признаётся у мусульман одной из первейших доблестей. Уж и не помню, в какой суре Корана об этом сказано. В конце концов, даже свою веру они несли по свету на кончиках сабель… Теперь, значит, на автоматных мушках.
— Хватит вам философствовать. — Кондаков, кряхтя, сел. — Уж если мы здесь в кои-то веки собрались, надо подвести предварительные итоги проделанной работы и, так сказать, наметить планы на будущее. Хотя, чует моё сердце, будущее у нас такое, что в него и заглядывать тошно… Начинай, Людмила Савельевна. У тебя ум светлый, язык бойкий.
— Это уж как водится, — подтвердил Ваня. — Ум по масти, язык по характеру.
Не удостоив маленького наглеца даже взглядом, Людочка тоном лектора начала:
— На нынешний момент мы имеем уже шесть взрывов, если, конечно, считать таковым происшествие в акватории Невской губы, никем, кроме безымянного рыбака, не зафиксированное.
— Пулковской обсерваторией зафиксированное! — с кровати возразил Кондаков. — Ведь речь с самого начала шла о двух электромагнитных импульсах, по времени отстоящих друг от друга на пять часов. А сам взрыв береговые службы просто проморгали. У них в тот момент, наверное, пересменка была. Ненастье к тому же…
