Юрий Валин - Кабаны города Каннута
- А ты заткнись, - яростно зашипела Даша. - Твое какое дело? Привел лохматого - уведи обратно. Денег я с собой не взяла, но ты хозяйку попроси, она от меня тебе целый мешок помидоров купит. Обожрешься.
- Рыба лучше, - заметил мелкий дарк и нагло улыбнулся. - Вообще-то, я хотел вам сказать...
- Помолчи, - прошипел Костяк. - Даша, хоть что делай, мы четверых не убьем. У нас только два ножа. Я ничего солиднее взять не успел, торопился. Они нас даже не подпустят.
-"Нас"?! - Даша раздвинула распухшие губы в улыбке. - Тебя кто звал? Здесь серебром не пахнет. Иди, набирайся сил для своих грабежей.
- Сучка ты, Даша, - мрачно сказал парень. - За плевок меня держишь? Сука и есть.
Даша молчала.
- Что вы спорите? - снова влез полукровка. - Их всего на одного больше. Мы их сделаем.
- Да заткнись ты! - Костяк сунулся ближе. - Я что, первый день в деле?! Как мы их сделаем? Как? Ну, я подберусь, одного срежу. А дальше? У них же там целый арсенал. Давайте лучше сами себе жилы порежем. Веселее будет.
- Разведем их в разные стороны, - предложил полукровка. - У меня камни есть, - он продемонстрировал узелок с речными голышами.
Даша недоуменно посмотрела на полдюжины камней, размером чуть меньше куриного яйца, и сказала:
- Я их отвлеку, ты, лохматый, нападешь сзади. А там уйдем. Как получится.
Костяк застонал:
- Да разве так безмозгло подыхать нужно?! Спятили, совсем спятили!
Вода омыла искусанное тело. На миг стало легче. Река сейчас, хоть и обычного охристого желто-бурого цвета, но прохладная, зимняя. Моржиха ты, Дарья, спятившая моржиха. Лохматый остался далеко позади, где-то в зарослях. Чуть не плакал, бедняжка. Страшно ему, "деловому", а кто сюда звал?
Отсюда, с воды, Даша видела только сплошную стену тростника. Плыла тихо, осторожно. Руки раздвигали мягкую воду, пальцев почти не было видно. С боку качалась, никак не хотела тонуть, торбочка. Наконец, девушка ее утопила рукой, - нечего поплавок изображать. Плыть еще далеко. В воду Даша спустилась не меньше чем шагах в двухстах от лагеря. Теперь встречное течение ощутимо противилось движению девушки. Это не у берега бултыхаться, сонных нав опасаясь. Сейчас в тени тростниковых зарослей уже наступал вечер, тень густела на воде. Главное - просвет нужный не пропустить. А то доплывешь, как дура, до самого Каннута. Если навы за ноги на дно не утащат.
Вот он, просвет. Даша осторожно нащупала ногами дно. Подошвы противно увязли в холодном иле. Вряд ли навы в этой грязюке добычу вздумают подстерегать. Ага, вон и корма лодки просвечивает. Не ошиблась, не промахнулась - уже хорошо.
Девушка сделала осторожный шаг. В тростнике немедленно зашуршало, - в сторону зигзагом скользнула черная тень. В двух шагах от человека змея остановилась, выставила повыше треугольную голову, вгляделась оценивающе. Даша нашарила на поясе под водой нож, с трудом высвободила из намокших ножен. Плавным, но грозным движением показала сталь пресмыкающемуся, - плыви отсюда на хрен, мне терять нечего, - если и укусишь, - и тебе голову отрезать успею. Или откусить.
Змея понятливо нырнула в тростники. Даша сплюнула в воду медный привкус страха и побрела-поплыла к берегу. Бесшумно двигаться не получалось, - вода то и дело всплескивала, намокшая торбочка теперь висла мешающим мягким камнем. Но и вокруг весь мир плескался, жил, - дышали-чавкали тростники, вскрикивали невидимые птицы, где-то хлопали по воде хвостами охотящиеся бабуры - деликатесные рыбешки весом и длиной с Дашу. Или это навы из своих подводных хижин выбрались на прогулку?
Поздно хвостатых речных дев бояться - вот он берег, а на нем иные хищники ждут. Даша добралась до лодки, дотронулась до теплой шершавой кормы. Считай, уже на месте, коммандос Дарья Георгиевна. Страшно? А то! Ноги деревяшками кажутся. Только и зло берет - из-за них, скотов, так дрожать приходится. Отбарабанить, значит, возжелали грязнулю уродливую? Давайте, прямо сейчас и начнем.
Прячась за лодкой, Даша как могла, отжала ворот платья, растянула неподатливую горловину торбочки, - внутри просто мешка ужас что творилось. Нет, сначала нужно волосы нужно в порядок привести, - ладони пригладили-откинули назад мокрые, неровно обрезанные, пряди, открыли лицо, курносый нос, распухшие губы.
От невидимого костра по-прежнему тянуло горячей едой. Когда же они нажрутся, садисты проклятые? Слышались неразборчивые тихие голоса. Устроили посиделки, мерзавцы.
Пора? Пора. Чего бояться умершей девушке?
Как не уговаривай, а ноги выпрямляться не желали. Даша еще раз проверила, легко ли сидит нож в ножнах, сдвинутых за спину.
Вперед, дура упрямая.
Вода с платья на бедрах потекла звонким оглушительным водопадом. Даша выпрямилась за лодкой, и сразу стала большой как жираф. Только у жирафов платье так бесстыдно к груди не липнет. Шаг, другой, на полянке всё замерло...
Заметили девушку не сразу. Разговор оборвался. Двое, что сидели лицом к реке, выпучили глаза. Их товарищи, не поняв, обернулись. Одновременно лязгнула выхватываемая из ножен сталь тесаков.
Девчонка в облипшем тело платье, отвязывала лодку. Двигалась воровка неторопливо, беспечно.
- Нава! - шепотом завопил один.
- Лодку уводит!
Один из сидящих мягко ухватил арбалет, потянул рычаг.
- Щас я ее...
Двое других вскочили:
- Постой, эта завизжит - другие полезут. Их здесь, говорят, что лягушек. Да и мелка она для взрослой.
- Эй, ты чего пришла? - смело окликнул старший. - Мы закон блюдем, в воду не мочимся, жемчуг не ищем. Лодку не трожь. Плыви себе дальше.
Услышав голос, Даша оставила неподатливый узел на лодке. Разбитые губы в улыбку складываться никак не хотели. Девушка все-таки оскалилась, приподняла торбочку, зачерпнула жменю бурого месива, протянула на ладони...
- Предлагает что-то, - зашептал бандит с подпорченной ногой. - Жемчуг, что ли?
- Жемчуг за лодку? - старший неуверенно хохотнул. - Где это видано, чтобы навы торговались?
- Да какая она нава? - ткнул взведенным арбалетом стрелок. - Морда белая, никаких узоров. И в синяках вся. Водяница свежая...
- А водяниц, если свежих, нельзя, того... попользовать? - поинтересовался третий бандит.
По тону Даша определенно узнала любителя-барабанщика.
- Да заткнись ты! - зашипел старший. - Видит кто, что у нее в руке? Вот ты, раз такой смелый и посмотри.
- А чего ж, - "барабанщик" ухмыльнулся. - Я баб, что живых, что утопленных, все одно не боюсь. Только пусть Лоб ее на прицеле держит. Вдруг она на меня сама скакнет?
- Если что, девка сразу в лоб "болт" заполучит, - успокоил Старший. - Уж, правда, не знаю, что утопшей "болт"? Может, отпугнет только?
Даша стояла неподвижно, расслабленно. Ладонь жгло, густая капля плюхнулась на нос лодки.
"Барабанщик" подступал медленно, осторожно. В волосатой руке покачивался выставленный в сторону утопленницы тесак. В тишине потрескивали угли костерка. Сапоги бандита отчетливо шуршали в траве. Старший из бандитов не выдержал, - осторожно высвободил из пирамиды копье, двинулся следом...
Страшно Даше не было, только руку палило как огнем. "Барабанщик" приближался невыносимо медленно, - казалось, сто лет будет идти. Смотрел то на выставленную ладонь утопленницы, то на бледное лицо с толстыми, неровными губами.
За тростниками завопила первая ночная птица-ревуха. Даша вздрогнула, и в этот миг Барабанщик ее узнал:
- Ух, дерьмо китовое! Да это же та девка, что...
Даша неловко, но быстро прыгнула через нос лодки. Покачнулась, упав на колено, из всех сил швырнула кашу из ладони в лицо Барабанщика. Тот взвыл, выронил тесак и схватился за лицо - размокшая смесь красного кострового перца и красного соусного жгла глаза хуже горящего лампового масла. Даша, не слыша собственного визга, выхватила из-за спины нож, метнулась к мужчине. Ударила справа, под ребра, - клинок вошел, потом чуть не вывернулся из пальцев, - руку полоснула такая боль, что девушка едва нож не выпустила. Вырвала из раны, - Барабанщик словно не заметил, только покачнулся, - все косолапо танцевал на месте, драл ногтями горящее лицо. Даша отшатнулась, мокрый башмак поехал, - девушка села на траву. Над плечом что-то свистнуло, - стрела арбалетная. Из-за спины, воющего как раненый бык, Барабанщика, выросла фигура с занесенным для удара копьем.
Даша даже особенно отползти не пыталась. Смерть так смерть, на это раз, хоть не задаром.
Бородатое лицо бандита вдруг изменилось. Даше показалось, что у него от ярости глаза из орбит выпрыгнули. Почти так и было, - голыш, угодивший в затылок Старшему, разнес череп не хуже разрывной пули. Предводитель бандитов сделал еще шаг, и рухнул на траву. Даше крепко досталось по ноге древком копья. Девушка недоуменно посмотрела на окровавленный затылок бандита, - кости черепа, вмятые в серо-кровавую жижу, торчали как осколки нелепого волосатого горшка. Даша посмотрела на костер, - там лежало одно неподвижное тело, а рядом лохматый дрался с арбалетчиком. Быстрый Костяк, согнувшись почти вдвое, скользил вокруг, пугая ножом. Бандит отмахивался, как щитом, разряженным арбалетом, другой рукой опасно взмахивал тесаком. На одну ногу он ступал с трудом, но подпустить внезапного противника собирался разве только для того, чтобы наверняка резануть широким лезвием. По всему было видно, что хромой боец в поединке поопытнее привыкшего к совсем иным воровским стычкам Костяка.
