Михаил Тырин - Синдикат «Громовержец»
Никаких таинственных сил, конечно, и в помине не было. Просто поболтаться в эти часы было абсолютно негде и не с кем, все торчали на танцах.
Программу вел лично художественный руководитель ДК, известный в городе под кличкой Хомяк. Он был выпускником училища культуры по классу «руководитель народного оркестра». Чернявый, толстощекий, тонконогий, в темных очках, он, возможно, и нес в своем облике печать чего-то народного, правда, чересчур экзотического.
Хомяк приносил свой магнитофон, завернутый в одеяло. Какой-то его знакомый доставлял на «каблучке» усилитель и колонки. Что касается фонарей цветомузыки, то их тоже откуда-то привозили. Так, благодаря стараниям энтузиастов, в Зарыбинске по пятницам и субботам имело место культурно-массовое мероприятие для молодежи — танцы.
Надо сказать, что все энтузиасты имели свою долю с проданных билетов. Иногда, правда, танцы отменялись. Обычно из-за того, что энтузиасты со своей техникой обслуживали чью-нибудь свадьбу.
Возле ДК бывало так же многолюдно, как внутри. Далеко не у всех имелись лишние деньги в кармане, чтобы пройти в зал и окунуться в грохочущую, слепящую, головокружительную атмосферу дискотеки. Поэтому некоторые приходили лишь покурить, повидать знакомых, поиграть в гляделки с девчонками, одним словом, как здесь было принято говорить, «пробздеться».
Кирилл сидел в самом углу танцевального зала у груды сдвинутых стульев и наблюдал за обстановкой. Мысленно он ругал себя: знал, что ему должны навешать, а все равно пришел. Но и сидеть дома, закисая в своем унынии, он тоже не мог.
Уже несколько раз он замечал на себе многозначительные ухмылки промзаводских, рассеянных в толпе. И вообще, он чувствовал, как вокруг зреет какое-то напряжение. Пока мазутники только поглядывали да перешептывались. Возможно, ждали удобного момента, чтобы собраться в злобный, орущий, остервенелый клин и, вломившись в ряды танцующих, обрушиться на жертву.
Жертва, конечно, свое получит, но в драку обязательно вмешается кто-то еще, потом еще, потом весь зал превратится в бешеную свалку, прибежит милиция", танцы остановят… А Промзавод, вволю нарезвившись, отправится в Правобережный. Там тоже сегодня танцы.
Все это было уже не раз. Только Кирилл еще ни разу не становился той самой жертвой. Он сидел здесь, сам не зная зачем, и понимал, что дает мазутникам хорошую возможность устроить показательную акцию.
Впрочем, один резон у Кирилла имелся. Он хотел достать Поршня. Он надеялся, что появится шанс оттащить его куда-нибудь за угол одного и там пообщаться неформально… Это необходимо было сделать, несмотря на возможные последствия. Прощать такую подлую подставу Кирилл был не намерен.
Почему-то Поршня сегодня не было. На пустой соседний стул бухнулась Людка Пищенкова. Она была пьяна и неуемна, белые химические завитушки на ее голове торчали в стороны, словно антенны лунохода.
— Кирюшка! — Людка растянула рот почти до ушей в счастливой безмятежной улыбке. — Давай с тобой сегодня задружимся, а? Давай, Кирюша? Хочешь?
— Мечтаю, — ответил Кирилл, невольно отодвигаясь. Вряд ли Людка его и слышала в грохоте, да и не надо ей было ничего слышать. Она была пьяная, счастливая и просто наслаждалась моментом.
— Кирюша! Я сегодня такая хорошая… — она попыталась приобнять его, но не достала. — Купи мне пивка, а?
Кирилл уже собирался куда-нибудь пересесть, но тут из темноты выдвинулась костлявая фигура Натахи Малаватовой, Людкиной подруги. Она дернула Людку за рукав и прокричала:
— Дай, блин, сигарету! Скорей, блин!
— От-твянь! — отмахнулась Людка, двигаясь к Кириллу. — Не видишь, у нас любовь…
— Люд! — выкрикнула Натаха. — Заколебала! Скорей дай, на фиг, сигарету.
— Не лезь! — Людка начала отталкивать подругу.
— Ну и пошла на хрен, дура, — сказала Натаха и отвернулась, чтоб попытать счастья в другом месте. Но Людка схватила ее за юбку.
— Ты кого на хрен послала, коза?! — с угрозой выговорила она, пытаясь подняться.
— Сама коза! — ответила Натаха и, шлепнув Людку по губам, попыталась уйти. Людка догнала ее в холле и с пронзительным визгом прыгнула ей на спину.
Через секунду обе катались по полу, собирая плевки и окурки. Вокруг моментально сгрудились болельщики, они свистели, хлопали в ладоши и подбадривали девчонок советами.
Людка надавила Натахе коленом на горло и начала растягивать пальцами рот, надеясь его порвать. Поскольку рот не рвался, она принялась заталкивать в него мусор, который собрала в горсть тут же на полу. Натаха такого надругательства не вынесла и сбросила подругу, наподдав ей коленом. И тут же попыталась укусить за ухо, но промахнулась и лишь вырвала зубами пышный клок волос.
Людка, визжа от ярости, выдавливала Натахе глаз указательным пальцем, одновременно царапая лицо. Натаха в ответ, подобрав на полу осколок бутылки, делала неглубокие надрезы на ноге подруги, стараясь нащупать артерию.
В самый разгар поединка в холл влетели два милиционера с резиновыми палками наготове. Один бросился было разнимать, но товарищ успел схватить его за портупею.
— Куда?! Обожди, сначала помотрим.
Кирилл понял, что настало лучшее для него время, чтоб уйти. Поршня все равно не видно, а сидеть просто так, навлекая на свою голову приключения, бессмысленно и просто глупо.
Он уже почти пробрался к выходу, как вдруг кто-то осторожно взял его за рукав. Кирилл резко отдернул руку и лишь затем обернулся.
Рядом стоял Пакля. Его морщинистое лицо растягивалось в загадочной улыбке.
— Кира! — сказа он. — Не бойся, это я. Привет.
— И до свидания, — сказал Кирилл и пошел дальше. Пакля нагнал его уже на ступеньках.
— Не уходи, разговор надо поговорить.
Кирилл глянул по сторонам. Не очень-то ему сейчас хотелось торчать здесь, у всех на виду, да еще в обществе Пакли.
— Ладно, говори, только быстро.
Пакля усмехнулся, при этом в его глазах блеснула искорка затаенного торжества, не слишком понятного Кириллу.
Пакля достал пачку «Кента», протянул собеседнику.
— На. Будешь курить?
— Не буду. Говори быстрей, мне идти надо.
Пакля на мгновение помрачнел. Сигареты он купил на собственные деньги, истощив свой бюджет на неделю вперед. Он хотел удивить Кирилла, но тот не поддался. Разговорчик, похоже, с самого начала не заладился.
— Ладно… — Пакля почесал макушку. — За что тебя долбили-то?
— Не твое дело. Дальше что?
— За какие-то деньги, да? Ладно, я знаю. Слышал. Наверно, теперь приставать часто будут…
— Чего тебе надо? — взорвался Кирилл.
— Нет, ничего… Ты ж, кажется, видел, как мои пацаны мазутников утоптали?
— Ну видел. И что?
— А просто мы подписаться за тебя можем. Давай к нам. Будем вместе ходить — к нам тут никто не полезет. Ты, я. Пельмень…
— А, бригаду собираешь, — догадался Кирилл.
— Ну… — Пакля пожал плечами.
— Хочешь совет? Там в скверике Адмирал Пеночкин гуляет. Ты его позови в бригаду. Самое то для вас с Пельменем. А я свои вопросы сам разберу, ясно?
— Много ты сам наразбираешь, — снисходительно усмехнулся Пакля и сплюнул. — Так и будут тебя пинать разные уроды. И чужие, и свои будут. Я-то знаю.. Уже весь город скоро будет говорить, что ты украл деньги. Слушай, а чего ты на меня так смотришь?
— Знаешь, Пакля, — произнес Кирилл, неотрывно глядя на его блестящие губы, — когда ты говоришь, то кажется, что две пиявки сношаются.
И, не дожидаясь ответных реплик, он начал спускаться по ступенькам. Пакля с досады закурил свой «Кент», забыв, что собирался экономить и расходовать его только на представительские нужды. Он силился понять, в чем тут загвоздка? Чего этому Кириллу надо защиту ему предлагают, сигаретами хорошими угощают, а он только хамит в ответ.
Мимо прошли, поддерживая друг друга, Людка с Натахой — истерзанные и опухшие. Людка хромала, Натаха держалась за расцарапанную щеку.
— Хоть ты и дура, Людка, а все равно я тебя люблю.
— Кто дура? За дуру ответишь.
— Заколебала, еще получишь…
Пакля тяжело вздохнул. Он остро нуждался в обществе. Причем не в таком, как Пельмень или ему подобные. Пакле нужны были достойные пацаны в команде. Авторитетные. Желательно со связями.
Он рассчитывал, что Кирилл, которого прижали обстоятельства, сразу ухватится за предложение. Почему-то не ухватился.
Ну ничего. В ближайшее время Пакля собирался так красиво блеснуть, что этот вшивый городок ослепнет. И тогда не только Кирилл прибежит к нему с виноватой улыбкой. Все прибегут…
* * *В автобусе Пельменя начало трясти. Он вцепился в сиденье, словно попал на прием к садисту-стоматологу. Гудел двигатель, за окном летели елки и березки, и с каждой минутой Пельмень все больше терял присутствие духа.
— Кончай очковать, — злобно шипел Пакля и больно поддавал в бок приятелю. — Распустил сопли, свинья, будто тебя на бойню везут.
Оба ехали в областной город. Наступил день, когда Пакля твердо решил начать активные действия. Откладывать больше не было сил.
