Владимир Корн - Кристиан Флойд. Страж Либерилля
Начала она со своего шлягера: «Это было прошлым летом…», и я даже успел расстроиться, видя, что Сесилия так и не смогла справиться с волнением. Но после двух строчек куплета разошлась так, что закончила песню под шквал аплодисментов. И еще она была великой актрисой.
В первой песне Сесилия походила на восторженную девчонку: она молода, красива, мужчины говорят ей комплименты, и впереди ждет долгая счастливая жизнь. Исполняя следующую композицию, которая была очень грустной (в ней говорилось о несбывшихся надеждах), Сесилия добавила в свой образ чуточку цинизма: все-таки те разочарования, которые с годами ждут любую женщину, не могут не оставить отпечаток. Нет, она не стала выглядеть старше, но ей очень хотелось верить. Контраст был резким, но в то же время настолько органичным, что даже за одно это восторженным почитателям ее таланта стоило носить Сесилию на руках.
Музыканты тоже не подвели: они ясно дали понять, что превосходных исполнителей хватает даже в той среде, в которой они обитают. Один саксофонист Руди чего только стоил! Я даже успел проникнуться за них гордостью: знай, мол, наших! Хотя, если разобраться, какое я к ним имею отношение.
Поздним вечером, покидая президентский дворец с все еще разгоряченной после танцев Сесилией, я поймал на себе взгляд президента Ренарда. Узнал ли он меня? Все в один голос утверждают, что я очень похож на отца в молодости, правда, тот носил усы. Во многом именно благодаря моему отцу Ренард стал первым и пока что единственным президентом Ангвальда.
– Здравствуй, любимая моя сестричка.
Дверь мне открыла сама Изабель. Служанка у нас давно уже приходящая, нанять постоянную не по карману. А ведь когда-то их было три.
– Здравствуй, мой непутевый братец. Что-то редко ты к нам стал заглядывать. Чай будешь?
– Конечно, буду. Смотри, какие я пирожные купил, твои любимые. Мама дома?
– Нет, она в гостях. Проходи в гостиную, я сейчас.
Она права, теперь я появлялся здесь редко. Но и причина самая уважительная. Я опасался: вдруг все раскроется, и полиция придет меня арестовывать в тот самый миг, когда я буду дома. Что произойдет дальше? Толпа незнакомых людей, которые начнут расхаживать по дому с самым хозяйским видом. Тщательный обыск с выворачиванием всех шкафов, комодов и шифоньеров прямо на пол. Пыжащийся от осознания собственной значимости дворник, привлеченный в качестве понятого. И, как апофеоз всего, меня выведут в наручниках под любопытные взгляды случайных прохожих. А соседи станут перешептываться: мол, чего еще следовало от него ожидать? Бог бы с ним, с самим арестом, но пусть лучше мама узнает обо всем из газет, чем вот так.
– Ты у нас почти знаменитость, – сообщила мне Изабель, когда мы уже вовсю пили чай с действительно вкуснейшими пирожными. – Видела тебя в театре синема, в хронике. Ты выглядел таким душечкой, что, не будь я твоей сестрой, обязательно бы в тебя влюбилась! Ну и чего улыбаешься?
Я действительно улыбался. Эх, женщины… Покажи меня в той же хронике не в президентском дворце, а управляющим ассенизаторской телегой, никто бы и внимания не обратил.
– Как у тебя дела?
Изабель сразу же посерьезнела.
– Наверное, я скоро выйду замуж.
– За него?
– Да, – кивнула она.
– Бель, он же на двадцать лет тебя старше!
– На восемнадцать, Крис.
– Но ты хоть чуточку его любишь?
Разница в возрасте бывает и гораздо больше, не вижу в этом ничего страшного. И в том, что этот тип от Изабель без ума, я более чем уверен, сестра у меня – красавица. В нее много кто влюблен, тот же Дуглас. Он даже подходил ко мне не так давно с разговором: мол, он теперь вполне обеспеченный человек, и чем он Изабель не пара? Дуглас – далеко не урод, девчонки иной раз сами ему на шею вешаются. Только не вижу я его рядом со своей сестрой, ей нужен кто-то другой. Такой, например, как актер Роман Даскес, не меньше. Да и потом: чего у меня-то разрешения спрашивать? Хочешь добиться женщины – плюнь на все, что тебе мешает, умри, но сделай так, чтобы она без тебя жизни своей не представляла. Спрашивает он!
Я тут же усмехнулся своим мыслям: «Вспомни о себе и Кристине – тебе ли советы давать?!»
Изабель ответила уклончиво:
– Он ко мне очень хорошо относится. И потом, ты и сам все знаешь.
Знаю: в этом мире деньги слишком много значат.
– Ты сможешь окончить университет: я знаю, Крис, что ты забросил учебу. У мамы наконец престанет болеть голова, где взять денег, – начала перечислять Изабель, как будто пыталась убедить не меня, а себя.
«И ценою всему будет то, что тебе придется прожить всю жизнь с нелюбимым человеком».
– Бель, пожалуйста, не торопись. Вот увидишь: все будет хорошо! – И я положил перед ней на стол пачку банкнот. Толстую такую пачку, благодаря которой все проблемы на два-три месяца вперед можно решить и при этом ни в чем себе не отказывать. – Купи что-нибудь себе и маме, а когда деньги будут заканчиваться, скажешь мне. Честное слово, совсем немного осталось, а потом у нас все будет хорошо.
– Это тебя Сесилия одарила? – Изабель даже не подумала к ним притронуться.
– Нет, они мои.
За все время я не взял у Сесилии ни сантима, хотя она навязывала мне деньги под различными предлогами несколько раз. Хотя потратился на нее немало. Нет, никаких бриллиантовых колье. Ужины в модных ресторациях, огромные букеты, шампанское дюжинами, билеты в театр. Причем не куда-нибудь в партер – в ложи, которые могут позволить себе только весьма состоятельные люди. Ну и прочие знаки внимания, которые тоже стоили дорого. Денег нисколько не было жалко, только становилось неудобно перед парнями оба раза, когда приходилось залезать в тайники: сам ведь настаивал, чтобы на некоторое время позабыть о нашей добыче вообще. Благо, что парни меня понимали.
– Мы с ней расстались еще несколько дней назад.
– Вот как? Странно, что в газетах ничего не написали: репортеры так смаковали ваши отношения! И кто был инициатором?
– Конечно же я.
И я нисколько не солгал.
О том, что у нее в мое отсутствие кто-то был, я догадался сразу. Вероятно потому, что сама она не очень-то пыталась это скрыть. Она лишь сказала:
– Я не ожидала, что он снова объявится, – после чего спросила: – Ты сможешь меня простить?
– Конечно. Уже простил, – а когда она потянулась ко мне, добавил: – Будь счастлива. До свиданья.
Я повернулся и ушел. Она не хорошая и не плохая, она такая, как есть. Отчасти я ее понимаю: каким талантом ни обладай, невозможно пробиться наверх самостоятельно. Неудивительно, что у нее появился покровитель, который и сделал все, чтобы она добилась успеха. И если ее неведомый покровитель объявился раз, он может объявляться снова и снова. У меня был выбор: оставить все как есть или уйти.
Изабель я никаких подробностей рассказывать не стал, лишь уговорил взять деньги и дать обещание, что со своим согласием она повременит, поцеловал в щеку, сказал, что дожидаться маму у меня времени нет, и попрощался.
Я шел по Либериллю, на который вот-вот должна был опуститься ночь, судя по чистому небу – звездная, и совершенно себе не представлял, куда же мне пойти. Может, стоило остаться дома? Вскоре придет мама, я должен буду отвечать на ее вопросы, а это означало лгать. Лгать матери не хотелось. В студию Слайна, которую за последний месяц я посетил лишь дважды, не тянуло тоже. Там по-прежнему обитает Лаура, и я буду лишним. Впрыгнув в вагон конки, идущий в сторону центра, я бездумно уставился в окно. Почему-то вспомнилась наша первая встреча с Сесилией. И еще то, что расстаться с ней мне было легко. Наверное потому, что все смотрели на меня как на очередную ее прихоть, чем я, собственно, и являлся. Такое отношение совсем не льстило моему самолюбию.
В «Боцмане Хью» никого из парней не оказалось. Удивительное дело, ведь большую часть свободного времени они проводят именно там. Хозяин на мой вопрос лишь пожал плечами: мол, ничего не могу сказать.
– Сегодня вообще никто из них не заглядывал, – все же ответил он, затем, помявшись, спросил: – Кристиан, а ты не мог бы взять у нее автограф?
Без слов понятно, о ком именно шла речь.
– Раньше надо было, – на этот раз плечами пожал я. – Мы уже расстались. – И совершенно неожиданно для самого себя добавил: – Теперь она свободна, можете сами приударить, – и даже подмигнул.
Под ошеломленный взгляд хозяина я и покинул заведение.
Наверное, ребята опять где-то все вместе загуляли. Парни после произошедшего в порту стараются держаться вместе.
И снова был дребезжащий на стыках рельс вагон конки, только вез он меня в противоположную сторону. Если не найду их и там, то только дьявол знает, что делать дальше.
Была у меня на примете одна бильярдная в Хонсо, и страстный игрок Густав мог всех туда затянуть. Не самая презентабельная из существующих в Либерилле – вечно там крутятся какие-то мутные личности, но открыта она круглосуточно.
