Сергей Кусков - Игрушки для императоров. Иллюзия выбора
Победила! – вскинулась она, и он увидел в ее глазах то, что редко удается заметить в людях. Величие. Благородное величие истинной королевы. Несмотря на то что болезнь высосала из нее все соки, а от самой остались кожа да кости, перед ним восседала грозная благородная хищница, и осознание этого заставляло трепетать. – Но есть некоторые вещи… Которые я бы сделала точно так же, один в один, хотя понимаю, что это неправильно, – закончила «хищница». – Я не раскаиваюсь. Но хотела бы, чтобы ты правильно понял, почему я делала так, а не иначе, что мною двигало. Понял и простил, ибо на моем месте поступил бы точно так же.
Она подобралась, собираясь с силами. Болезнь брала свое, перед ее лицом все равны, и нищие и короли. Только что перед ним сидела ликующая львица, а теперь снова дряблая старуха, растягивающая слова. Но она – королева, она не может признаться в слабости, а потому будет бороться каждый день, каждый час, каждую минуту, показывая, что не боится гнусного глашатая костлявой. Как бы Сергей ни относился к ней, он безмерно уважал ее за это.
– Я с первого дня преследовала тебя, Серхио, – начала королева свою исповедь. – С самого первого. Я тебя приближала, когда вы ссорились с Леей, и «топила», когда вновь сходились. Раз за разом. Намекала. Устраивала против тебя акции, выставляла идиотом. Хотела, чтобы ты купил билет до Старой Москвы, билет в один конец.
– И даже однажды подарили мне его сами, готовый и оформленный, на тарелочке с каемкой, – вспомнил он одну из шуток ее величества, которая была совсем не шуткой.
– На блюдечке! – поправила донья Катарина. – С голубой каемочкой! Серхио, ну что ты за человек, не знаешь собственной классики! – сокрушенно вздохнула она. Он сглотнул ком, стараясь не выйти из себя, эта женщина окунала его в дерьмо при любом удобном случае. Но сейчас сделала это по привычке, не зацикливаясь на избиении, они собрались тут по другому поводу. – Хочу, чтобы ты знал, я это делала не со зла. Понимала, что ты непростой мальчик, умный, талантливый. И даже пыталась купить тебя, помнишь?
Он помнил. То еще воспоминание!
– Да, я была против тебя как мужчины моей дочери. Но вовсе не из-за происхождения. Не смотри на меня так, это правда. Я приняла бы тебя любым, будь ты хоть с улицы, как приняла в свое время Бернардо. Ты не подходил по другим критериям, моим собственным, совершенно не связанным с родовитостью, потому я не раскаиваюсь до сих пор. Ты не подходил и не подходишь главным образом по одному критерию! – Королева подалась вперед, понижая голос. – Единственному! Но самому важному! Ты не лидер!!!
Молчание. Дав прочувствовать вкус этой фразы, ее величество бегло усмехнулась.
– Я бы хотела, чтобы избранник Леи был похож на ее отца, Филиппа. Моего Филиппа. Чтобы был такой же сильный, как он. Чтобы люди не задумываясь шли следом за тобой, куда бы ты их ни повел. Иначе на этой планете не выживешь. Только сильный и только лидер!
Она бросила тяжелый взгляд на дочь. Та виновато вжала голову в плечи.
– У Аделлины был Диего. Ее генерал, предводитель повстанцев. У моей матери – Оливье, глава самого влиятельного на планете клана. У меня – он, мой принц, мой адмирал. У каждой королевы был кто-то, на кого бы та могла опереться. Не просто опереться, пойми, Серхио, а довериться! Положиться! Во всем! Власть королевы – фикция, дань традиции, реальная власть над планетой не во дворце. Она там, где решаются Очень Важные Вопросы! В кабинетах Сильных Мужчин!
– Вы хотите сказать, что я слабый?
Его задело. Нет, слова королевы для него не новость, она не раз бросала это дочери во время семейных сцен. Но сегодня особенный день, сегодня она будет мотивировать, объяснять свои мысли и поступки, и это интересно.
Донья Катарина кивнула:
– Да. Ты умный и хитрый. Я уже сказала, талантливый. У тебя большое будущее. Но народ не пойдет за тобой. – Она покачала головой. – Я ухожу, мое время подходит к концу, но я так и не нашла Венере хорошую замену моему Филиппу. Лее придется жить с тобой, придется быть сильной, и это… – Вздох. – Я не знаю, к чему приведет. Ты будешь стараться, помогать ей, сколько сможешь, но, Серхио, это бесполезно!
Ему хотелось сжать кулаки, садануть ими куда-нибудь о стену, но он терпел из последних сил. Он ненавидел эту женщину, разбившую ему жизнь и чуть не разбившую счастье. Она не гнушалась никакими средствами в достижении своих целей, и он был искренне удивлен, что дожил до этого разговора. Милость доньи Катарины к симпатичному ей талантливому юноше – видно, только она спасла его от «несчастного случая». А Лея, что бы там ни говорила, пляшет под дудку матери, не смея воспротивиться.
Лишь много позже, мыкаясь один, на чужой планете, пытаясь прошибить лбом дорогу в элементарных вопросах, натыкаясь на глухие стены, он поймет, что она была права. Он умный и хитрый, но для всей планеты так и останется никем, за ним не пойдут, даже если он поведет планету в рай.
Он выстоял. Все же выстоял, выдержал эту ношу. Благодаря нечеловеческой работоспособности и интуиции, а еще тому, что ему некуда было отступать. Но, обладай он хоть небольшим умением вести следом, все сложилось бы совсем по-другому. Впрочем, у истории нет сослагательного наклонения.
– Я расскажу тебе о нем, Серхио, – продолжила королева. – О моем Филиппе. А ты думай, сравнивай, мотай на ус. Он был принцем, представлял дальнюю боковую ветвь династии, сходившуюся с нашей только на Алисии Мануэле, матери первой королевы. – Донья Катарина откинулась на спинку и улыбнулась, погружаясь в воспоминания. – Но принц крови есть принц крови, часть семьи. Мы часто виделись, воспитывались вместе, он постоянно бывал во дворце. Дружили, играли друг с другом. Иногда дрались – а как же без этого? Нас было двое, равного происхождения, с кем нам было еще играть? Но однажды тот глупый мальчик куда-то исчез на несколько лет.
Появился же совсем не мальчик, а статный юноша, офицер флота, только-только получивший лейтенантские погоны. Я тут же влюбилась в него! – воскликнула королева. – Да в него и нельзя было не влюбиться. Он ответил мне взаимностью.
Вздох.
– Это был короткий, но сумасшедший роман, дочь. Мы были на седьмом небе, но… Он снова исчез, а жизнь пошла своим чередом. У меня, инфанты и наследницы, своя, у него, офицера флота, своя. Боевой офицер, командир крыла, а затем эскадрильи истребителей. Помощник капитана, затем капитан боевого крейсера. Гроза пиратов, участник сражений во всех уголках Солнечной системы. Он не сидел в окопах, несмотря на происхождение, и заслужил любовь подчиненных и уважение командования. К моменту, когда я взошла на престол, он примерял контр-адмиральские звезды. Мы неоднократно пересекались, у нас были бурные скоротечные связи, но на серьезный шаг никто из нас так и не отважился. А потом стало поздно.
Снова тяжелый вздох, полный обреченности, желания все-все исправить. Но с осознанием невозможности.
– Он, принц и адмирал, за которым стоял флот и которого уважала знать. Он был рядом и поддержал, когда мне было трудно. Но весил он при этом гораздо больше, чем ничего не сделавшая для уважения других королева, и мне это аукнулось. Я правила повозкой под названием «государство», но не могла свернуть с колеи, проложенной Филиппом Веласкесом. Он взял на себя труд решать те самые Очень Важные Вопросы, и решал их, а я сидела на троне и кусала локти от досады.
О нет, я все еще любила его! – подняла руку донья Катарина, останавливая готовый сорваться вопрос дочери. – И он частенько ночевал в моей спальне. Я выходила замуж, разводилась, у него была своя жизнь за пределами дворца, но мы все равно были вместе. И одновременно врозь. Странная любовь! И все бы так шло и дальше: он не стал бы смещать с трона любимую женщину, я бы сидела и не дергалась, но однажды появилась возможность от него избавиться.
– Марсианский конфликт? – догадался Сергей.
Королева кивнула:
– Да. Марсианская война. Мы проигрывали ее, нахрапом сунувшись в чужую гражданскую войну, и получили по рукам. Малочисленные, слабо вооруженные, но гордые марсиане поставили нас перед сложным выбором: либо мы уберемся с планеты сами, трусливо поджав хвосты, либо они вышибут нас оттуда силой. Я понимала: позор неизбежен – и решила подставить под удар Филиппа, обвинив затем во всем его.
– Но как же любовь, мама! – негодующе воскликнула Лея. Сергей про себя мило улыбнулся: «Наивная Сказочница!»
– Он имел права на престол, дочь. Это всю жизнь стояло между нами, отравляя нас. – Ее величество покачала головой. – Я боялась его, он знал это и не доверял мне. Потому у нас в итоге так ничего и не получилось. Кстати, девочка моя, – тут же перевела она тему разговора, – мне жаль, но тебе придется решать марсианский вопрос. Доделать то, на что не хватило сил у нас с отцом. Марс должен быть нашим, только так мы избежим катастрофы. Или отсрочим неизбежное – зависит от вас. Она давала тебе читать прогноз Доминика? – Королева перевела на него суровый взгляд.
