Василий Орехов - Зона поражения
Вот почему я не люблю водить в Зону туристов, так именно поэтому.
Дважды я слышал за холмами стрекот «фоксов», однако боевые вертолеты так и не появились в поле зрения. Похоже, по ту сторону Периметра началось весьма активное шевеление.
Наконец мы добрались до густого подлеска по ту сторону холмов и по моей команде без сил повалились на траву, сбросив с плеч массивные рюкзаки. Я этот лес так и называю – «Нокаут». Всякий раз, входя в Зону, я ощущаю это странное чувство – словно невидимая рука начинает медленно, но неумолимо сворачивать внутренности в один тугой узел, а в голове наоборот – словно распрямляется понемногу тугая спиральная пружина. Однако в зоне прямой видимости военных останавливаться никак нельзя, никогда не знаешь, что придет им в голову, если тебя вдруг заметят. Бокасса однажды проверил это на собственном опыте – и теперь валяется, располосованный пулеметной очередью, среди других монстров возле блокпоста на подступах к Болоту, если его еще не сожрали слепые собаки и крысы. Первым укрытием на пути, в котором можно упасть на землю и перевести дух, и является лес по имени Нокаут.
Кстати, Бокасса не имел никакого отношения к знаменитому африканскому диктатору-людоеду. Он даже не был черным – обычный добродушный хохол из-под Житомира. Своим прозвищем он был обязан дурацкой привычке: всякий раз, расплатившись в баре «Шти», он старательно перетягивал оставшиеся деньги резинкой, долго и тщательно прятал их в извилистые глубины бездонного внутреннего кармана, после чего радостно пояснял бармену и сидящим рядом с ним за стойкой собутыльникам: «Бо каса!»
В нашем случае существовал дополнительный риск, что военные со второй линии свяжутся с первой, и местные вояки усилят бдительность, пожалуй, еще и устроят внеплановое патрулирование. Однако я был уверен, что ребят с передовой не будут беспокоить еще некоторое время. Сталкеры никогда не прорываются в Зону со стрельбой: для нас гораздо проще и безопаснее шмыгнуть туда незамеченными. На боестолкновение обычно идут те бродяги, которые возвращаются с богатым хабаром, которым наступают на пятки солдаты первой линии и которым уже нечего терять. Следовательно, нас с туристами еще некоторое время будут искать по ту сторону Периметра – вне Зоны. Если только нас вообще будут искать, а не удовлетворятся трупами тех, кто пытался организовать на нас засаду.
– Ну что, господа охотники, – прохрипел я, – добро пожаловать в Зону.
Мои охотнички валялись на земле, как раздавленные лягушки, и жадно глотали прохладный воздух.
– Надеюсь, я вас не загнал? – поинтересовался я. – Медленнее было нельзя.
– Порядок, Хэм, – за всех отозвался Донахью, с трудом переводя дух. От перенапряжения его русский окончательно превратился в кашу. – Это что… так и будет? – Он описал пальцем круг возле своего торса.
– Минут через десять отпустит, – сказал я. – Можно курить и активизировать электронику.
Пока мы перекуривали и приходили в себя, Хе-Хе и Камачо совместно колдовали над электронным планшетом, уточняя дальнейший маршрут.
– Через Собачью деревню? – спросил у меня Хе-Хе, сверившись с картой на ПДА.
– Через Собачью деревню, – согласился я. – Только по краешку, сильно не углубляясь. Покурили? Вперед!
Миша Пустельга тихонечко застонал, но с земли поднялся. Ничего, не помрет, а вот от первой линии обороны нам лучше уйти побыстрее. Полноценный привал устроим чуть погодя.
Внутренности мои к этому времени пришли в норму. Значит, отпустила, поганка. Поприветствовала и отпустила. Ну, здравствуй, сволочь ненаглядная.
Я построил свою команду и повел ее в глубь Свалки по зачумленной земле Зоны.
Глава 6
СОБАЧЬЯ ДЕРЕВНЯ
На Свалке нам с дичью не слишком повезло. Создавалось такое впечатление, что вся дичь здесь повымерла. Вообще-то ближе к Периметру твари обычно попадаются реже: их регулярно уничтожают и первая линия обороны, и промышляющие здесь сталкеры, и мародеры. Проклятый закон подлости – в другой день я был бы счастлив не встречаться с мутировавшими тварями как можно дольше, но сегодня мы именно за ними и пришли.
Пару раз я замечал вдалеке одиноких сталкеров-новичков, бродящих по давно уже обобранным местам в поисках какого-нибудь мелкого артефакта, которым побрезговали ветераны. Нет, они нам в качестве дичи не годились. Да они и сами были не слишком рады встрече с большим отрядом бродяг и, не зная, чего от нас можно ждать, моментально исчезали, едва мы попадали в их поле зрения.
Один раз мне показалось, что в кустах у кромки леса шевелится псевдоплоть, однако тварь ускользнула так быстро, что я не успел даже приглядеться как следует.
Первые шаги в Зоне – как первые шаги по Луне. Здесь все по-другому. Здесь смерть разлита в воздухе. Когда торчишь тут сутками, к постоянной опасности привыкаешь, однако всякий раз, когда попадаешь сюда после большого перерыва, некоторое время чувствуешь себя очень неуютно.
Метров через сто я показал туристам «стекловату» – самый распространенный и дешевый артефакт, который попадается в Зоне на каждом шагу. Некоторые опустившиеся сталкеры, живущие в Зоне, занимаются исключительно тем, что пасутся по краю Периметра, собирая коричневатые, искрящиеся на свету, невесомые волокна. Впрочем, это похоже скорее на попытку заработать сбором хлопка – чтобы получить от торговца хотя бы на стакан прозрачного, придется сдать ему целый мешок, утрамбованной «стекловаты». Говорят, эта штука абсолютно не проводит тепло, поэтому ее кладут между слоями специальной ткани в огнеупорные костюмы. В общем, что собирать «стекловату», что пустые бутылки – один черт: дело, конечно, достаточно безопасное, но хлопотное и абсолютно неприбыльное. В аккурат хватит денег не умереть с голоду, да и то не факт, учитывая чернобыльские цены, которые в несколько раз выше киевских.
Туристы все же взяли по пучку волокон в свои контейнеры – сувениры типа. Я хмыкнул про себя, но ничего не сказал. Даст Черный Сталкер, раздобудем мы с ними сувениры посолиднее.
Однако раз появились артефакты, жди аномалий. Очень скоро мы наткнулись на первую – совсем рядом с брошенным полуразрушенным дотом, который когда-то входил в первую линию обороны. Это была дрейфующая мясорубка – раньше на тропе в этом месте ничего не было. Я поднял руку и с удовлетворением отметил, как одновременно и четко замерли туристы. Ну, будет толк.
Мясорубка оказалась средних размеров. На экран-чике детектора аномалий она отображалась в виде неровного желтого пятна. Неопытный человек ни за что бы не распознал ее невооруженным глазом – мясорубка была абсолютно невидима, и лишь едва уловимое покалывание в кончиках пальцев свидетельствовало, что совсем рядом притаился мощный аккумулятор природного электричества. Кроме того, если долго вглядываться в пространство над тропой, можно было заметить, как в воздухе над одним из ее участков прямо перед нами время от времени проскакивает прозрачная, едва уловимая глазом нитевидная молния, похожая на тонкого извивающегося червя. На ярком солнечном свету ее вообще было бы не разглядеть.
Вынув из нагрудного кармана небольшой металлический болт, я подбросил его на ладони. Дедовский метод определять аномалии, однако как до сих пор нет оружия надежнее «Калашникова», так же нет детектора аномалий надежнее старого доброго болта. Да и для демонстрации туристам возможностей мясорубки штука самая подходящая.
Я без замаха бросил болт в самый центр аномалии., Мясорубке это не понравилось. Пространство вокруг ' нее треснуло, пробитое огромной сиреневой молнией, 1 поразившей болт в самую серединку. Крепко пахнуло i озоном, волосы на руках и загривке встали дыбом, отшатнулись от неожиданности туристы. Страшно по первому разу, оно и понятно. Когда стоишь рядом с работающей мясорубкой, такое ощущение, что тебя вот-вот пробьет насквозь разрядом в несколько тысяч вольт. Не шевелясь, я хладнокровно наблюдал, как затухающие статические разряды очерчивают над землей прозрач-¦ ную полусферу метров трех с половиной в диаметре; изгибающиеся молнии плясали между грунтом и куполом, по поверхности полусферы лениво скользили сгустки ионизированного газа. Понемногу аномалия успокоилась и вновь растворилась в окружающем пространстве, став совершенно невидимой.
Галлахер подобрал искореженный болт, отлетевший к его ногам, дернулся и с проклятиями начал перебрасывать его из ладони в ладонь: болт оказался страшно горячим.
– Это и есть та самая мясорубка? – поинтересовался Камачо, не отрываясь от камеры. Он зафиксировал весь процесс от начала до конца.
– Точно, – отозвался я. – Если влезть в нее – верная смерть. Хотя и очень легкая. Практически мгновенная. Но все равно не рекомендую.
Обозначив границы мясорубки, я нашел на обочине большой камень и как следует вдавил его во влажную глину тропинки метрах в трех от аномалии. Сталкеры, которые пойдут следом за мной по этой тропе, будут кидать болты с этого репера, чтобы определить опасное место.
