Александр Белый - Леон. Встань и иди
Активировали грузоподъемные манипуляторы, подхватили плиту самородного серебра и затащили в дальнюю темную нишу, справа от памятников, после чего Алексей сел во флаер и быстро убрался. Договорились, что будет висеть в работающем режиме здесь же, над крышей. Энергии даже за сутки съест ноль целых, ерунду десятую, зато он, и пулемет флаера всегда будут на подхвате. Договорились, что ретрансляцию изображения из собственных глаз на биокомп отключать не буду.
— Эй, — потряс за плечо спящего мальчишку. Тот испугано приоткрыл мутные от сна глаза, увидел, как смотрю на него сквозь забрало гермошлема и широко улыбнулся. Через секунду карие глаза просветлели и широко открылись до белков, нижняя челюсть упала, а улыбка стала сползать.
— Бог, — прошептал он и свалился на пол без чувств.
— Эй! Эй! Ну-ка, очнись, — с собой нашатыря не предусмотрел, была ампула совсем другого эфирного действия, которая в закрытом помещении распространялась за секунды и мгновенно усыпляла все живое. Начал хлопать ладонью по щеке. На руках были одеты перчатки с чешуйками на тыльной части, но псевдокожа и эластичная ткань пальцев и ладонной части поранить пацана не могла. Он стал приходить в себя и опять уставился на меня со страхом. Еще раз встряхнул его, приподнял и усадил на скамейку, придерживая руками.
— Слушай меня внимательно и отвечай, — мой голос звучал, немного усиленный динамиком гермошлема, — Кто здесь старший?
— Первый жрец Твой, — прохрипел пацан. Слово «Твой» он говорил с придыхом, его душу стало переполнять торжество.
— Он здесь самый главный?
— Нет. Самый главный помазанник Твой, — Святейший.
— Тогда веди сюда Святейшего. И быстро, — поднял мальчишку со скамейки и шлепком под зад придал ускорения. Тот метров пять отбежал, остановился и опять посмотрел на меня, — Быстро, сказал! У меня нет времени.
Через пару секунд мальчишка исчез в каком-то темном коридоре, я же в ожидании стал рассматривать рисунки на стенах, переходя от одного к другому. Прошло минут десять, а его все не было. Подозреваю, что все пойдет по инстанции, сначала старшие служки надают ему подзатыльников, затем, кто-нибудь пойдет проверить наличие привидения от сновидения.
Так и получилось. С ним приперся такой же служка, только постарше. Этот тоже, увидев меня, упал животом на пол, пришлось наорать и прогнать. Прошло еще минут пятнадцать, — может быть, сейчас придет, наконец, кто-нибудь более вменяемый.
— Виктор, — услышал в телефоне внутреннего уха голос Алексея, мы с ним были на постоянной связи, — На площадь народ собирается.
Действительно, от входных ворот почувствовал приближение людей, затем, послышались голоса. Спрятался за колонну и прошел в ту нишу, где положили серебряный слиток.
— Все нормально, — шепнул в ответ.
В Храм стали входить группками обычные люди, взрослые и дети. Впрочем, взрослые и правда оказались невысокими, как наши вьетнамцы. Это не есть гут, совершенно не предусматривал участие мирян в моей встрече с главами религиозного культа. За колонну в темный угол зашли трое — старушка и двое детей, мальчик и девочка. Между собой они говорили тихо, но мои настроенные микрофоны дали возможность отчетливо слышать весь разговор.
В это время почувствовал усиливающиеся эмоции, направленные непосредственно на меня. Через минуту из коридора вышла целая процессия священников, подталкивая в спину обоих служек.
— Что-то они рано, до рассвета еще далеко, — шепнула бабуля.
— Зажгите светильники, — громко сказал один из вошедших, невысокий седенький старичок, одетый в расшитый золотом балахон и посохом в руке. Толпа служек с горящими масляными плошками разбежалась по залу, один из них направился в мой темный угол.
Что ж, не хотелось подобной публичности, но отыграть назад нельзя. Поправил на плече «шмайсер», ощупал подсумок с магазинами, провел рукой по кобуре с «вальтером», финке и охотничьему ножу и проверил кармашек с ампулой сонно действующей субстанции.
— Леша, я пошел, — шепнул в микрофон и вышел из ниши под блики освещающего памятник светильника. В гермошлеме и костюме планетарного разведчика, внешне выглядел очень похоже на пришедших когда-то в этот мир инопланетян с планеты Ассандра. Идущий в мою сторону служка стал столбом, словно натолкнулся на стену, из его рук выпала горящая плошка.
Легкий гул голосов в Храме прекратился, наступила глухая тишина, и несколько секунд только эхом отдавался звук моих шагов.
— Бооог!!! — надрывно закричало несколько голосов, а народ немного помедлил и рухнул всем телом на пол. На меня хлынули эманации невероятных чувств, физически осязаемой яркости, страха, любви и добра. Но, дедок с клюкой и трое богато одетых горожан, глядя на меня удивленно и недоверчиво, продолжали стоять.
— Это стоит твоя будущая проблема, — услышал голос Алексея, наблюдающего за ситуацией моими глазами.
— Мы их тоже победим, — ответил ему, затем, изменил направление движения, подошел ближе к лежащим ниц людям и сквозь прозрачное забрало уставился в глаза стоящему на ногах, видимо, главному из горожан, пытаясь подавить его волю. На секунду раньше бухнулись на колени и уткнулись лицом в пол его сопровождающие. Тень ужаса мелькнула в глазах, и он рухнул следом.
Окинув взглядом зал, направился к дедушке-жрецу, который находился в полном ступоре. Резной посох, украшенный золотом и красными камнями, громко упал и покатился к моим ногам, я остановился и поднял его. Подошел, взял дедушку под руку, вернул посох и громко крикнул:
— Встаньте, люди! Не поклоняйтесь мне! Недостоин вашего поклонения! — руку поднял вверх и показал на громадный барельеф, — Ему молитесь! Великому Творцу Всего Сущего, — затем, тихонько дедушке сказал, — Веди в спокойное место, поговорим.
Мы вошли в просторную комнату и разместились за большим круглым столом, изготовленным из красного орехового дерева. Помещение освещалось множеством коптящих масляных ламп. Когда меня провели сюда, снял шлем и уселся в самое богато отделанное резное кресло. Вся компания высших руководителей религиозного культа собралась буквально за несколько минут. Посмотрев на их одухотворенные лица, предупреждая любое поклонение, сразу же перешел к делу.
— Прошу выслушать меня, не перебивая. Выскажетесь потом, — посмотрел в глаза присутствующих, это были люди не простые, чувствовалась исходящая от них сила. Настроил псионическую программу внушения, как учил Алексей и начал говорить, — Совсем не хотел, что бы меня преждевременно увидели обычные миряне, но получилось так, как получилось. Я — не Бог. Мое имя — Виктор Леон, прилетел к вам, как и те, которых вы тысячу лет считаете Богами, на космическом корабле с другой планеты. Те двое, статуи которых стоят в Храме, тоже жители другой планеты. Мой мир, — такой же, как и ваш, но более развит и в общественном плане, и в техническом. Например, если ваш кузнец за день сможет изготовить один нож, то у нас придуманный человеком механизм, может наштамповать десять тысяч таких ножей. И еще, миров, населенных людьми, Творец создал великое множество, воспринимайте это, как абсолютный факт.
Помолчал немного и продолжил:
— Месторасположение вашей планеты в космосе стало известно в других мирах. Не сегодня, так завтра, не я, так другой, но кто-то обязательно прибыл бы ее покорять. И не факт, что тот, другой, пришел бы с вами договариваться. Сегодня высокоразвитые цивилизации воюют не мечами, а таким ужасным оружием, которое может уничтожить в одночасье и сто человек непокорных, и миллион, — акцентировал, что бы жрецы прониклись, и внимательно всмотрелся в их лица. Были здесь удивление, неверие, страх, даже злоба.
— Ваша Божественная святость, странные и невероятные слова мы слышим, — тихо и медленно, но строго и весомо проговорил самый старый жрец, — Они смущают наши души.
— Понимаю, что вы влияете на умы миллионов людей и мои слова вам не по нраву. Они противоречат всем религиозным канонам и догмам, существующим уже тысячу лет. Но так сложилась объективная реальность или считайте, что такова воля Творца, но теперь жизнь вашей планеты, а соответственно и ваша жизнь изменится в корне, и ничего с этим поделать нельзя.
— Простите недостойного, Ваша Божественная святость, — сказал один из жрецов, с бесстрастным выражением лица, — Мы веруем этим догмам и канонам, никому и никогда не позволим нанести ущерб религии нашей, да и нет у нас другой перспективы бытия.
— Не называйте меня Божественной святостью, прошу вас. Однако, в отношении религии совершенно с вами согласен, уважаемые, и нисколько не сомневаюсь, что здесь собрались люди разумные. Не хочу вас учить, но мне кажется, что любое противоречие можно интерпретировать, как поспевшее к сроку дополнение. Что же касается перспектив, то в моих планах они таковы. В области светской, сейчас на планете существует две империи, восемь крупных королевств и степное ханство с соответствующими одиннадцатью владетелями. Через несколько лет будет единственная в мире империя с единовластным императором. В области общественной — обязательная ликвидация рабства, оно экономически не выгодно. В области духовной, императору совсем не нужна религиозная разобщенность народов, поэтому он, всеми доступными методами, будет содействовать объединению всех конфессий, под управлением одного, единственного Святейшего.
