Федор Вихрев - Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!

Первым от Киева обособилось Полоцкое княжество – это произошло уже в начале XI века. Сконцентрировав все остальные русские земли под своей властью лишь через 21 год после смерти своего отца, Ярослав Мудрый, умирая в 1054 году, разделил их между пятью пережившими его сыновьями. После смерти двух младших из них все земли оказались под властью троих старших: Изяслава Киевского, Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского (так называемый «триумвират Ярославичей»).

С 1061 года (сразу после разгрома торков русскими князьями в степях) начались набеги половцев, пришедших на смену откочевавшим на Балканы печенегам. В ходе долгих русско-половецких войн южные князья длительное время не могли справиться с противниками, предприняв целый ряд неудачных походов и понеся чувствительные поражения (битвы на реках Альте и Стугне).

После смерти Святослава в 1076 году киевские князья предприняли попытку лишить его сыновей черниговского наследства. В этой борьбе погибли Изяслав Киевский (1078) и сын Владимира Мономаха Изяслав (1096) [34] . […] На Любечском съезде (1097), призванном прекратить междоусобицы и объединить князей, в том числе и для защиты от половецких набегов, был провозглашён принцип единовластия. Полную власть получал Великий Князь Киевский Владимир Мономах, вместе с этим титулом получивший титул кагана, остальные князья считались «в его молодших братьев место». Киевский престол был закреплен за родом Ярославичей «на веки вечныя». При этом было оговорено, что при переносе великокняжеской резиденции потомками кагана Владимира Мономаха в любой город Руси титул и власть Великого Князя Киевского сохраняются за ними. «Лествичное» право по отношению к киевскому престолу не действовало, наследником Мономаха стал его сын Мстилав Владимирович, прозванный впоследствии Великим (после захвата Константинополя получивший также титул императора). […]

«Большая энциклопедия, или свод знаний обо всем на свете, что образованному человеку ведать надлежит, а также фактов куриозных и справок для памяти».

Г. Владимир Великий, «Кучково поле», 1778 год.

Владимир Всеволодович Мономах (др. – рус. Володимиръ Мономахъ; в крещении Василий; англ. Vladimir-Vasily Monomach, лат. Volodimirus-Vasileus Monomachus, 1053—19 мая 1125) – князь смоленский (1073 – 1078), ростовский и черниговский (1078 – 1094), великий князь киевский и каган Руси (1095—1125), государственный деятель, военачальник, писатель, мыслитель. Сын князя Всеволода Ярославича. Прозван Мономахом по названию рода матери, которая была дочерью византийского императора Константина IX Мономаха. […] Как известно, в XI веке, особенно во второй его половине, развивается феодальная раздробленность Руси. Каждый князь претендует на самостоятельное управление своей отчиной. Владимир-Василий Всеволодович не был противником все углублявшегося деления Русской земли на отдельные княжества, но стремился при этом сохранить политическое, военное и культурное единство Руси на новой моральной основе: на основе договоров о союзах князей между собой, скрепляемых целованием креста, взаимными обещаниями и сохранением за собой отчин без посягательств на отчины соседей. Свою идею союзов Владимир Мономах постоянно высказывал на встречах князей. Однако, убедившись в нереальности подобного устройства, в 1095 году занимает киевский стол и после непродолжительной междоусобной войны разбивает войска коалиции князей во главе со Святославом. После чего на Любечском съезде (1097), фактически объявляет всех остальных князей своими подданными, получая титулы Великого Князя Киевского и кагана Руси. […]

Talbooth, «Encyclopedia Maxima mundi». London, 1898.

Глава XII. Ни звона стали, ни звуков команд

Устав дан миру с давних пор: Всегда прошедшее с грядущим Вело тяжелый, трудный спор.

С реки дул ветер, проникая в раскрытые ставни и заставляя поеживаться от прохлады стоящего у окна монаха. Но епископ не замечал этого, слишком занятый своими мыслями, которые он тут же излагал, как на проповеди, не обращая внимания на малочисленность аудитории.

– … любовь к религии пришла в упадок. Малообразованные клирики с трудом и запинанием произносят слова священных молитв. Даже клирик, знающий грамматику, стал предметом всеобщего удивления. Монахи пренебрегают уставом, одеваясь в роскошные одежды и услаждаясь разнообразными и изысканными яствами. Знать, предаваясь роскоши и разврату, не ходит регулярно утром в церковь, как следует христианам, но только от случая к случаю приглашает на дом какого-нибудь священника, который торопливо совершает утреню и литургию для этой знати в перерывах между ласками их жен. Простые люди, не имеющие никакой защиты, становятся жертвами людей знатных, которые увеличивают свои богатства, захватывая их имущества и земли и продавая их французам. Пьяные оргии ночи напролет стали делом обычным. Грехи, сопутствовавшие пьянству, расслабляют их душу и ум. И не покаются они, и Бог не помилует их. А то, что принимают они за Божью помощь, на самом деле есть дьявольское прельщение, которое губит их еще вернее. Не могут они понять этой истины, ибо и пастыри их ложные. Не может епископ, не получивший палий[35] от папы, править церковью, – в этот момент он внезапно вспомнил, что в комнате он не один, и резко оборвал речь. Приподнявшись с кресла, епископ осторожно обогнул стоящий рядом пюпитр с раскрытой Библией и подошел почти вплотную к внимательно глядящему на него монаху.

– Так, говоришь, рыцари Кнута лично видели, как пришельцы изрыгают дым из своих ртов?

– Да, ваше преосвященство, они клялись мне, что многие из колдунов регулярно занимаются сим действом. Сам Кнут со мной не разговаривал, но слуги его поведали, что он рассказывал о том ширрифу Вулфрику. Но тот, говорят, лишь посмеялся, заявив, что это просто обычай тех земель, откуда прибыли сии хускарлы.

– Так откуда же они прибыли, из каких земель незнаемых, что глотают дым и дышат огнем? – снова начал епископ, отворачиваясь и не замечая, как поморщился монах. – Наверняка из Туле, о которой писал Беда Достопочтенный и коя названа так из-за того, что на закат от Ирландии, в окрестностях ада расположена. Дьявольские козни, я чувствую их как никогда уверенно. Недаром хвостатая звезда, кометой[36] именуемая, висела над землей нашей, всяческие беды предрекая…

Тут епископ замолчал, развернулся лицом к собеседнику и приказал:

– Пошли служку в дома эрла Вальтеофа и Эдгара Этелинга. Пусть просит прибыть в обед ко мне доблестного эрла и благородного советника Освульфа. Приготовь также двух преданных служек, пусть наготове будут к поездке к горду тому. Выбери тех, кто французский и датский знает, дабы могли они слова пришельцев различать и разговоры их слушать. Понял меня?

– Сделаю, ваше преосвященство. – Монах собрался уходить, когда архиепископ внезапно припомнил еще кое-что и выкрикнул ему вслед: – Позови заодно ко мне брата келаря и брата трапезничего.

– Хорошо, понятно, – кротко ответил монах, выходя из комнаты.

Посыльные успели вовремя, и на обеде в личной трапезной епископа присутствовали один из могущественных эрлов Королевства Английского, Вальтеоф, мускулистый и подвижный, несмотря на почтенный возраст, воин с грубым лицом, покрытым шрамами, и советник малолетнего сына бывшего короля Освульф, невысокий полноватый человек с лицом, напоминающим лисью мордочку. Разговаривали сидящие за столом на нейтральные темы, изредка поглядывая на приносящих блюда служек. Наконец принесли чаши с горячей водой и полотенца, гости и хозяин, омыв руки, встали из-за стола. Тут архиепископ Йоркский предложил пройти в скрипторий, посмотреть на переписываемый экземпляр хроники Беды Достопочтенного.

– Теперь мы можем говорить свободно, – едва закрылась дверь скриптория, сказал Освульф, – полагаю, ваше преосвященство хотел увидеть нас из-за того, о чем подумал я?