Дмитрий Глуховский - Последнее убежище (сборник рассказов)
Продвигался медленно: приходилось все время коситься то на небо, то на темнеющие силуэты зданий и причудливо изогнутые деревья, огибать покореженные остовы машин и перепрыгивать через трещины в асфальте, к счастью, не такие широкие, как та, из которой Вадим выбрался на поверхность. Иногда в выбитых окнах чудилось какое-то движение, видимое только краем глаза и моментально прекращающееся, стоило только повернуть голову в его сторону. Еще сильнее досаждали шорохи, то и дело доносящиеся из развалин, и было не понятно, ветер это, или из-за мертвых камней за одиноким путником следят вечно голодные мутанты.
Высматривая предполагаемые опасности, Вадим чуть не пропустил двухэтажное зданьице с помпезным рельефным балконом и едва держащейся над дверями вывеской «Аптека». Крыльцо было выщерблено и сплошь засыпано проржавевшими гильзами. Поднимаясь по нему, парень краем глаза заметил красно-синий детский мяч, на первый взгляд — удивительно новый, не спустившийся и не засыпанный землей.
Осторожно заглянув в помещение, Вадим понял, что найти здесь что-то, чего раньше не унесли разведчики, уже невозможно. В обширном зале царил абсолютный хаос: стекло разбитых витрин усеивало пол, прилавки были разбиты почти в щепки, как будто по ним прошелся невиданной силы дикий зверь. Пустые шкафы стояли у дальней стены, но их вырванные дверцы валялись повсюду, некоторые — разломанные пополам. Пройдя по залу, Вадим нашел закрытый проход в подсобку. Через дверное полотно кто-то углем неумело нарисовал огромный череп. Недолго постояв в нерешительности, парень все же попятился назад, так и не заставив себя открыть ее.
Спускаясь с крыльца, Вадим не удержался и еще раз взглянул на мяч, но того на месте не оказалось. Может, игрушка ему почудилась? Оглядевшись, он заметил красно-синий шарик с другой стороны крыльца, в полуметре от стены дома. Парень почувствовал, как похолодело все внутри — мячик двигался, медленно, но верно катясь прочь. Не совсем понимая, что делает, Вадим схватил обломок кирпича и запустил его в ожившую игрушку — стало только хуже: от удара мячик не сдвинулся ни на сантиметр, а даже наоборот, на несколько секунд, показавшихся подростку вечностью, остановился, прежде чем продолжить свое медленное отступление.
Стараясь не думать о произошедшем, парень шел все быстрее, подгоняемый страхом. Раньше темнота, постепенно накрывавшая улицу, не слишком беспокоила его, ведь она — постоянный спутник жителей подземелья. Но теперь пришло осознание того, насколько же он ошибся, представляя себе опасности, поджидающие его на поверхности. Каждый, даже едва различимый звук заставлял вздрагивать. Движения в окнах, казавшиеся раньше безобидными порождениями фантазии, становились тенями невиданных монстров, затаившихся перед нападением. Шелестящие на ветру кроны деревьев выглядели живыми. Когда почти над головой пронеслась легкая тень, Вадим не выдержал и, внимательно осмотревшись вокруг, стал прикидывать, куда можно спрятаться, пережидая ночь.
Двигаясь медленно и осторожно, он пошел к темному провалу очередной выбитой витрины и заглянул в торговый зал. Но тут же пожалел, что потерял улицу из вида: только случайность позволила ему расслышать за спиной неясный шорох и вовремя обернуться.
Некрупный силуэт стоял сзади, на прогнувшейся крыше автомобиля. В момент, когда человек попытался повернуться к нему, хищник бросился вперед. Молниеносно среагировав, Вадим выставил перед собой арматуру, и зверь напоролся на нее брюхом, пронзительно завизжав. Это была всего лишь собака. Смертельно раненый зверь пополз прочь, но было поздно: темные остовы машин вокруг пришли в движение. Из них бесшумно выползали все новые и новые твари, постепенно окружающие Вадима со всех сторон.
Одичавшие псы рычали и скалились, почувствовав запах крови, но нападать не спешили, сжимая кольцо и тесня парня к стене дома. Собаки не входили в число опасных хищников, и будь Вадим хотя бы с парой попутчиков, отбиться от нападения было бы нехитрым делом, но отсутствие поддержки, прикрывающей тылы, меняло многое. Когда, наконец, отступать стало некуда и парень уперся спиной в крошащийся бетон стены, к нему бросились сразу два зверя. Первого Вадим встретил тычком арматуры, вошедшей точно в оскаленную пасть, а второй, чуть помедлив, ухитрился вцепиться в руку. Взвыв от боли, человек со всей силы саданул кулаком в собачий нос — послышался противный хруст, и по руке потекла темная и густая кровь. Зубы твари разжались, и парень, схватив конвульсивно дергающуюся тушу за загривок, со всей силы бросил ее в следующую псину, как раз готовившуюся к прыжку. Та с визгом отлетела в сторону, а Вадим стряхнул с руки кровь, огляделся по сторонам и заметил, что поле боя очистилось — нападать на него больше никто не собирался. Собаки то ли отступили, чувствуя, что добыча оказалась им не по зубам, то ли полностью удовлетворились возможностью полакомиться мертвыми сородичами. Не теряя времени, Вадим еще раз внимательно заглянул за разбитую витрину. Внутри было почти пусто — только кучи мусора, пустые вешалки да пара стоящих у дальней стены прилавков. На всякий случай держа перед собой свое нехитрое оружие, парень залез внутрь.
* * *Остаток короткой летней ночи он провел, сидя на полу за прилавком, прижавшись спиной к стене и держа арматуру наготове. Несколько раз на улице слышались возня, шаги и чье-то фырканье, а ближе к рассвету неподалеку раздался оглушающий рев какой-то неизвестной твари. Когда небо начало светлеть, совсем рядом зазвенели стекла, в комнате стали слышны чьи-то быстрые дробные шажочки, и за прилавок заглянул небольшой зверек, похожий одновременно на кошку и енота. Он с любопытством уставился на парня, шумно втягивая носом воздух, но, испугавшись взмаха арматуры, тут же бросился обратно к витрине и исчез за ней. Следом выбрался на улицу и Вадим.
Приближался день. Впереди был заметен просвет между домами и обступившими улицу с обеих сторон чахлыми деревьями. Подходя ближе, парень заметил невдалеке слева руины огромного здания. Фасад его обрушился, обнажив ячейки-комнатки, до черноты опаленные давнишним пожаром. Площадь вокруг здания была усеяна обломками, перемешанными с гнилыми остовами машин и бронетехникой. Танки и БТРы почти не пострадали, только покрылись потеками ржавчины. Сложно было представить, зачем они нужны были здесь во время Катастрофы. Справа сплошной стеной стояли огромные деревья с фантастическими, изогнутыми стволами. Вглядевшись в темное пространство между ними, парень не заметил даже малейшего шевеления, но от этого они не становились менее страшными.
Идти по огромному пустому пространству было неприятно — так и казалось, что сейчас с крыши какого-то дома или ветки дерева спорхнет огромная птица, спастись от которой будет негде. Дойдя до середины площади, Вадим, наконец, отвлекся от неба, взглянул на асфальт и ужаснулся — среди бетонного и железного крошева были видны человеческие кости. Старые и почти истлевшие, но их было невероятно много. Кто-то из стариков говорил, что после удара город захлестнули массовые беспорядки — не успевшие укрыться в подземных убежищах мародерствовали по магазинам, грызли друг друга за последние запасы воды и продовольствия. Но слова никак не могли выразить того, что понималось одним-единственным взглядом на последствия тех событий. Поравнявшись с очередным танком, Вадим заметил на нем еле заметную под следами времени надпись и подошел поближе, чтобы прочесть. На некогда зеленой броне оранжевой выцветшей краской было выведено всего одно короткое слово: «Суки!!!».
До следующего адреса было рукой подать. Миновав открытое пространство и, наконец, прижавшись спиной к стене дома, Вадим позволил себе немного расслабиться и взглянуть на небо. Оно было темно-голубым, без единого облачка и невероятно глубоким. Казалось, что один только небесный купол не изменился после Катастрофы. Его не раскололо взрывными волнами, не закоптило исполинскими пожарищами, пожиравшими целые города. Смотря на него, парень вспомнил о Марине — сестра родилась, как и он, когда люди уже ютились в тесных катакомбах под землей, и никогда не бывала на поверхности. Она вообще ничего не видела, кроме темноты, трескающихся бетонных стен, покрытых плесенью, да засаленной пачки открыток с яркими фотографиями. Теперь Вадим был уверен — как только он найдет лекарство и Марина поправится, он обязательно покажет ей поверхность и это рассветное небо. Вблизи от их убежища: это будет намного безопаснее…
Оставшийся до аптеки квартал Вадим проходил особенно осторожно, то и дело замирая, присматриваясь и прислушиваясь. Один раз, не удержавшись, он достал из рюкзака украденную у разведчиков карту, на которой старики по памяти отмечали расположение важных объектов. Сверился с ней, вспоминая свой маршрут, — аптека и впрямь была за следующим углом.
