Евгений Шепельский - Фаранг
В горле вдруг поднялось рычание, но смолкло, захлебнулось на жалкой ноте.
Милая собачка… Баскервилей. А уж какая у Баскервилей рыбка — я вообще боюсь представить! От пса исходил густой дух тлена, гниения.
Внезапно у меня защипало в ноздрях. Мне нестерпимо захотелось чихнуть, но я сдержался. И тут… к горлу горячей волной подступил ужас. Волосы на руках встали дыбом. Кажется, даже на голове зашевелились. Ужас подсек колени, я покачнулся. По-прежнему избегая взгляда собаки, начал пятиться, шаркая подметками о траву. Пятился, пока не уперся задниками сапог в крыльцо. За спиной оказалась полуоткрытая дверь и отсыревшая, заполненная плесенью комната. Отступать дальше, в трухлявый дом, крыша которого в любую секунду могла обрушиться, было глупо.
Перед глазами стояла жуткая голова-череп с красными бельмами глаз.
Демон. Настоящий демон. Не какой-то там голем, о башку которого я обломал меч. Как справиться со сверхъестественной тварью?
Или тут все собаки такие? Не повезло с предками, вот и получились уродцы. Ага, очень смешно. Воздух стал вязким. Виски сдавило. Дневной свет начал слепить глаза. Запахи обострились, накатили волной. Кровь расходилась по телу упругими толчками.
В моей голове был кто-то еще.
Я оцепенел. Несколько предельно долгих мгновений я вообще не мог двигаться. Не мог даже крикнуть. Дыхание с хрипом вырывалось из груди. Где пес? Приближается ко мне, или… Но я не могу на него смотреть, не могу — иначе сойду с ума!
Внезапно меня отпустили. Это ощущение можно было сравнить… ну вот как если бы веревку, на которой болтается еще живой повешенный, обрезали ударом ножа. Я вскинул голову, сморгнул слезы. Собрался с духом и взглянул на собаку. Она сидела у ворот не шевелясь. Молча смотрела. Смотрела внимательно, мертвенно, неподвижно.
Гнусная морда, чего же ты хочешь? А ну, кончай играть в гляделки! Фу, собачка, фу!
Пес шевельнулся. Переступил с лапы на лапу. Лениво и даже как-то наигранно… зевнул.
Насмешка? Да ты смеешься надо мной, тварь!
Вот этого я-Джорек уже не стерпел. Заревел, зарычал страшно, перехватил котомку с каменюками и бросился на монстра.
— Разорву! Хребет сломаю! Жалкая шавка!
Мои зубы оскалились, рассудок затуманила ярость, и не было в нем уже страха перед мистическими тварями и прочими порождениями этого сумасшедшего мира. Схватить пса! Сокрушить его кости! Если получится — зубами выгрызть монстру кадык!
Мне померещилось, что пес попятился. Ага, испугался! Бойся, бойся Джорека — ну и Тиху-ветеринара, мы теперь заодно. Плевать мне на животнолюбие, ты не милая собачка, не бедный щенок из моих снов, ты — тварь!
Тут-то я запнулся о тележное колесо, до поры незаметно лежавшее в густой траве. Запнулся — и со всего размаха повалился на землю. Мешок выскользнул из руки. Больно приложившись носом, я на миг потерял сознание, а очнувшись, привстал на четвереньки, сдавленно рыча, потряс головой. Мешок? Где мешок? Пропал к чертям мой мешок! А пес…
«Конец! — пронеслось в голове. — Хана рулю, сушите весла! Сейчас песик сиганет мне на загривок и щелкнет зубками только раз…»
Вскочив, я судорожно вскинул руки. Напрасная попытка защититься… Мой нос горел от удара, но глаза все видели ясно. Руки сами собой опустились. Двор был пуст. Ни следа собаки, как будто она мне привиделась. Что за чертовщина? Куда подевалась эта гнида?
Я повертел головой, потом, осененный внезапной догадкой, оглянулся. Никого. Милая собачка Баскервилей растворилась в воздухе. Может, была сыта? Или не захотела связываться с психом? Я ощупал разбитый нос. Ничего, с моей регенерацией ушиб рассосется за пару минут. Подобрал мешок. Ощущение тяжести в правой руке успокоило. Сделав пару глубоких вдохов, я приблизился к воротам. Может, песик проскользнул на улицу? Сидит там, весь такой тихий, меня дожидается? Я осторожно выглянул наружу, и увидел… Речной берег, склоненные над водой ивы. И никаких следов пса. Пса-демона?
— Хорошо у вас гостей встречают, blyaxa muxa! — Голос мой прозвучал до странности тихо. Омерзительное чувство, когда в твоей голове кто-то копошится. Собачка-то, говоря прямо, рылась в моем мозгу, как в собственной будке. Телепатия, или что-то вроде этого. Вывернула меня наизнанку меньше чем за минуту. Считала информацию. И удалилась по-английски. Интересно, смогла ли она раскодировать воспоминания Джорека? Я наподдал створку ворот сапогом.
Тонко скрипнули петли. Створка качнулась, распахиваясь во всю ширь. Я закинул котомку на плечо и энергично зашагал прочь. И тут у меня снова зачесалось в затылке.
— Что за… — Я обернулся.
У крыльца дома, поставив лапы вместе, сидел красноглазый пес, провожая меня взглядом. Я всего миг разглядывал монстра. А потом побежал. Припустил так, что только пятки сверкали.
21
Я помчался вдоль реки, заплетаясь в собственных ногах. Страх подгонял, бился внутри испуганной птицей. Бежал я с приличной скоростью, то и дело оглядывался и только чудом ни разу не упал. Инстинкты Джорека были подавлены, но равновесие мое новое тело держало исправно. Перед глазами стояла картина: красноглазый демон, ощерив клыки величиной с ладонь, выносится из ворот, без труда догоняет, впивается в шею…
Но пес не погнался за мной.
Когда хутор скрылся за пригорком, я мысленно вознес благодарность Спящему и всем прочим богам (оптом, как известно, дешевле). Да, бегство — позорно, но, похоже, у меня случился приступ неконтролируемой паники: слишком много всего навалилось за такой короткий промежуток времени. Короче говоря, я позволил страху немного собой поуправлять. Героем я побуду в другое время, ладно?
Мелькали деревья, тянулась сбоку лента реки. Я вошел в ритм и бежал легко, прыгая через коряги, огибая кустарники и пятна клыкастой травы. Дважды в облаке брызг пересек мелкие притоки, прошлепал по небольшому болотцу. Местность понижалась. Холмы за спиной теперь закрывали полнеба, за ними синели кряжи неизвестных мне гор.
Скатка из плаща сдавливала грудь, но я не думал ее бросать — как-никак, плащ — это походная постель, хотя и жесткая, прямо скажем.
Я одолел, наверное, километров пять или семь, прежде чем бодрая рысь сменилась вялой трусцой. Наконец правую ногу свела жесткая судорога, я повалился в прибрежные кусты, растирая голень и слушая гулкие удары сердца. Еще свистело в ушах и во рту ощущался гадостный привкус. Но это все мелочи. Я сбросил с себя страх этой пробежкой, ну и спасся, да.
Бытует мнение, что современный человек, закаленный просмотром фильмов со спецэффектами, не испугается монстров, если увидит их воочию. Заявляю ответственно — чепуха. Мозг наш все равно знает, что на экране — анимированная картинка, что все это сказки, выдумки и ерунда, что актеры взаимодействуют с зеленым экраном, на фоне которого компьютерные хитрецы затем нарисуют чудовищ. Реальность отрезвляет. Вид настоящего монстра включает инстинкты выживания, упрятанные до поры в потаенных глубинах мозга. Джорек ринулся бы в атаку на пса. Тиха Громов, прикинув свои шансы за долю секунды, натурально сбежал. Не только потому, что пес мог играючи меня растерзать, но и потому еще, что вид чудовищной собаки едва не освободил меня от оков рассудка. Сбежав, я просто спас собственный разум. Нужно еще немного времени, чтобы… привыкнуть к здешним реалиям. Адаптироваться. И я адаптируюсь — человек ко всему привыкает.
Ну-ка, подсчитаем, сколько раз я пускался в бегство? Я драпал от людей барона Урхолио, от громолета и, наконец, от пса. Рано или поздно мне это надоест, и я начну встречать опасность открытой грудью. Раздобыть бы где-то меч. Без него… чувствую себя голым и безруким.
С големом другая ситуация. Это была кукла. Не знаю, как пояснить точнее… Ни Джорек, ни Тиха не испугались куклы настолько, чтобы страх затмил разум. Ни Джорек, ни Тиха не испугались изначально безжизненной марионетки. И недооценили при этом ее силу. Если бы не регенерация — гнил бы Тиха-Джорек в том лесочке, неподалеку от места своего воплощения…
Судорога унялась, и я, разыскав мешок, на четвереньках выполз из кустарника, весь облепленный стеблями и шишками хмеля. Сел, отдышался и глубоко задумался над своей судьбиной. Куда честному молодцу податься? Нет, не так: куда податься доброму молодцу, который вдруг обнаружил, что не такой уж он и честный и что ведет его сдуру данная клятва.
Хорошо. Малый я упорный. Попробую еще несколько раз… отклониться от курса. Надеюсь, получится.
Я попробовал.
Несколько раз.
Не вышло.
Значит, остается что? Верно, совершить марш-бросок по Сумрачью до Кустола. По прямой — всего километров тридцать, если карта Йорика не брешет. Отмахал я уже порядочно, будем считать, что до города осталось полпути, а сейчас я почти в самой сердцевине, мякотке проклятых земель. Ну и что за напасть тут приключилась? Почему Йорик так настойчиво уговаривал меня быть осторожным? То есть я-то теперь вижу, почему, но хочется, блин, подробностей. И выяснять эти подробности как-нибудь придется. Если только я хочу выжить.
