Сергей Коротков - Пленники Зоны. О возвращении забыть
Аперкорт плюнул на светомаскировку, включил фонарик и направил его луч на речку. Бревно лежало полувысунутым на берегу, Хант звал друга, его ор и мат оглашали окрестности.
– Мля, сейчас здесь все уроды Лунинска будут! – нервно буркнул командир, высвечивая речку.
Он уже понял, что квад только что глупо потерял бойца. Товарища, с которым тяжелые полгода спиной к спине отстреливались от врагов и делили, бывало, на всех четверых последний сухпаек.
Хант утер мокрое от речной грязи и слез лицо и с долгим протяжным «а-а-а» выпустил от бедра длинную, в полсотни патронов, очередь из пулемета. Высокие фонтанчики воды прострочили гладь проклятой реки, но, видно, бесполезно. Пулемет заклинило, что считалось редкостью для этого оружия.
– Уходим, Хант. Срочно, – крикнул Аперкорт, выключая фонарик, – у нас мало времени.
– Чего ма-ало? Нам все ма-ало. Все-о-о! Нет больше Бруса. Не-ет! Вадик. Его звали Ва-адик! – громко запричитал пепелевец, пытаясь откупорить затворную раму «печенега».
– Мля-я, Хант. Мы щас все здесь останемся навсегда-а, если ты не очухаешься и не перестанешь вопить! До Вспышки, мать твою, минуты жизни остались! Бегом-м! – заорал старший квада.
Он подтолкнул Копоть наверх по мокрой траве холма, хватаясь за ветки ивы. Сильным рывком вытянул себя наверх и обернулся. Хант неохотно, но все же полез прочь от реки, взбираясь на пригорок. Аперкорт дал ему руку, подтянул.
– Хант, мы правда потеряли хорошего бойца и друга. Мы, бляха муха, теряли и теряем их ежегодно, очищая эту Зону от тварей и всякой мрази. Так давай выбираться отсюда, пока тупо не сгнили здесь. А там, на привале, я обещаю – мы помянем Бруса по-нашему…
– Вадик.
– Что?
– Его звали Вадик, – тихо и печально прошептал Хант.
Он положил грязный пулемет стволом на предплечье и зашагал вперед, нагоняя ушедшего вперед бойца. Командир вздохнул, последний раз взглянул на темную полосу реки и направился вслед кваду.
Короткими очередями из двух автоматов и табельного «Стечкина» отбиваясь от мутантов, пресекавших бег квада, пепелевцы миновали причал и половину тоннеля, соединяющего реку с городом. Вдруг все эти крысаки, псы, кабаны и свинорылы издали тревожные и испуганные звуки – каждый на свой лад. И рванули по тоннелю прочь, мимо опешивших бойцов. На выход, к реке, а там вплавь и дальше через Чащобу наобум, к периметру Зоны.
– Крындец! Начинается, – промолвил Аперкорт, до боли сжимая рукоятку автомата и провожая взглядом и стволом оружия скачущего мимо аасмена. Вдоль противоположной стены тоннеля тенью промчался мимикрим.
– Командир, – крикнул Копоть, – здесь люк.
– Что? – Аперкорт бросился к бойцу, наступив на крысака, отчего тот завизжал, но, оторвав хвост, устремился дальше. Его худая серая тушка влилась в общую массу животных, текущую к выходу из тоннеля.
– Гон начался, командир, – Хант как завороженный стоял и созерцал волну мутантов перед собой. Он никогда за год службы в Зоне так близко своими глазами не видел подобного зрелища. Рука со «Стечкиным» даже не поднялась, опущенная вдоль бедра. Страха уже не было. Было любопытство с элементами радости из-за гвалта и прыти удирающих, а главное, напуганных до смерти тварей.
– Хант, давай живо сюда свой «печенег», – крикнул Аперкорт, пыхтя у ржавого люка, – Ха-ант?
Пулеметчик швырнул грязный заклинивший пулемет к ногам командира, а сам на автопилоте, машинально перезаряжая обойму АПС, шагнул в поток несущихся тел.
– Ха-а-ант!
Крик Аперкорта заглушила очередь из пистолета, разящая мутантов без разбору. Черное лицо Ханта, искаженное злорадством и диким азартом, от какой-то ярости и боли обнажило желтые зубы. Он на секунду стал похож на негра – весь в грязи, в черной униформе, с толстыми окровавленными обкусанными губами.
Несколько тушек крыс и одного пса сбили пули, но в следующую секунду мчащийся фургоном свинорыл с визгом и смачным шлепком снес пепелевца с ног. Его тело тут же растоптали, разорвали и ударами швырнули дальше по тоннелю. Лай, визг, рык, вой, рев – какофония обреченных на смерть зверей огласила бетонные своды подземного перехода.
Копоть потянул за ногу командира, ошалевшего от увиденного. Используя пулемет как ломик-рычаг, они со скрежетом сорвали люк. Из проема под ним вырвались клубы пыли и черной взвеси непонятного состава. Дохнуло теплом и смрадом. Боец отдернул командира, полезшего было вниз:
– Стой, командир!
Он вынул гранату, отогнул усик, сорвал кольцо и бросил в лаз. Прикрылся, отодвигая в сторону Аперкорта. Глухо, затем нарастающе зычно долбанул взрыв, выбросив облако дыма, искр и пыли.
– Теперь можно, – Копоть полез первым, перезарядив АКМ, – командир, на всякий случай давай сначала я.
– Лады. Понял. Да, – Аперкорт бормотал что-то несвязное, но уже начал приходить в себя, – иду, Копоть. Вперед.
Задвинув за собой люк, пепелевцы стали карабкаться вниз по ржавым хилым скобам. И тут земля задрожала, загудела, гулом наполняя пустоты подземелья.
– Живей, Копоть! – крикнул сверху Аперкорт, почти наступая берцами на шлем напарника.
– Здесь… нет скобы…
Он не успел понять, что ответил Копоть. Сильный толчок сверху с ужасающим звуком сбил обоих. Но если боец внизу удержался на весу, то отсутствие очередной скобы и удар из пустоты тряхнули командира, отчего он сорвался и увлек в падение обоих. Тела полетели вниз, обдирая кожу, ломая конечности, и глухо шмякнулись на дно колодца.
Через минуту началась Вспышка…
* * *– Народ, слушай сюда! – Кузбасс выпучил грудь колесом, но от этого живот не уменьшился. – Вспышка разрядилась, все самое страшное уже позади. Теперь, как вы все знаете, задача одна – терпеливо дождаться нейтрализации атмосферы вокруг нашего убежища и спокойно покинуть его. Утром мои ребята сделают вылазку и первые замеры. По их результатам посмотрим, когда можно на выход. Сейчас попрошу принять меры личной радиационной защиты, дабы подготовить организм к новой среде. Прошу старичков и бывалых помочь новичкам нужным словом… э-э… советом. Где находятся средства гигиены, туалеты и питьевая вода – все знают. Сохраняйте спокойствие и терпение. Отдыхайте, набирайтесь сил. Все согласны? Вопросов нет?
Толпа стоящих, сидящих и лежащих одобрительно заголосила.
– Можете переводить время на новый манер. Отчет хронометра пошел до Пятой Вспышки. Я пока свяжусь с соседями, узнаю, есть ли новости по Зоне. Да поможет вам Зона!
Постояльцы вразнобой вполголоса загудели, снова располагаясь на отдых. Летучка прошла, и каждый мог позволить себе полсуток предаться несуетливой возне с личным скарбом, починке, беседам и моральным настроям.
К полусидящему спиной к холодной стене и с закрытыми глазами сталкеру, у ног которого ютился мальчишка лет четырнадцати, подошла Герда. Она, ловко лавируя между телами и вызывая обсуждения ее бюста и круглой попки, присела на корточки возле известных в Зоне отца и сына по прозвищу Полтора.
Пацан, обтачивая кончики арбалетных стрел надфилем, улыбнулся гостье и с серьезным видом продолжил занятие. Одежда обоих была самой обыкновенной – тельняшки под легкими брезентовыми куртками с капюшонами, теплые штаны из плотной ткани, высокие ботинки, облезлые и потрепанные уже не одним походом. Два рюкзака рядом, мини-арбалет с магазином на десяток стрел, АК-74 с двумя рожками в изоленте, «чейзер» в чехле и сверток китайской палатки. На коленях мальца лежал недоеденный «сникерс», рядом пара магазинов-обойм для арбалета.
Мужчина, скрестив крепкие волосатые руки на груди, казалось, дремал. Шрам от уха по скуле к подбородку нисколько не обезображивал его вполне приятное лицо, загорелое и обветренное. С легкой щетиной по овалу. Виски, как и у сына, выстрижены полосками под машинку.
Женщина протянула было руку, чтоб разбудить сталкера, но тот открыл глаза:
– Что хотела?
– А-а… – Герда аж опешила и дернулась, – вы сама любезность.
– Я знаю. Ты пришла, чтобы мне это сообщить? – сталкер прикрыл веки, показывая всем видом свое безразличие к гостье.
– Да-а, мне говорили, что вы такой холодный и равнодушный.
– Мне по барабану.
– Вы – Тагил, а это, – Герда взглянула на мальчика, – Вовчик. Правильно? Вы отец и сын и ваш позывной – Полтора. Верно?
– Неверно. Ступай с Богом, женщина.
– Простите, Тагил, но я к вам пришла с…
– Не я к тебе пришел, а ты. Так что незваный гость… сама знаешь.
– Господи! Тагил, раз уж перешли на «ты» по твоей милости, будь любезен дослушать меня! – Герда начала распаляться, бледнея и раздувая ноздри остренького носика, однако успела заметить, что мальчик отрицательно покачал головой.
Сталкер открыл глаза и отпрянул от стены. Еще одна секунда – и, наверное, он бы сказал пару ласковых этой нудной блондинке, но инициативу перехватила она:
– Я заказчик с Большой земли. И много плачу за маленький турпоход. Ты готов выслушать условия и взяться за работу?
