Дем Михайлов - Эхо войны
— Не бойся, — крикнула Инга, на миг оторвавшись от прицела. — Прорвемся!
— Я не боюсь, — крикнул я в ответ. — Я нервничаю! Мне умирать никак нельзя!
— Ты такой особенный?
— Ага! — закивал я, нащупывая заткнутую за пояс лопатку.
Почему-то я абсолютно точно уверен, что просто так мы завода не минуем. И дело не в предвещающем беду мрачном столбе дыма — я просто уверен, и все тут. А интуиции я привык доверять.
Первые местные обитатели показались, едва мы вписались в последний поворот и, не сбавляя ходу, вынеслись на длинную прямую, идущую аккурат между железной дорогой и заводским забором. И показались местные жители, к моему искреннему удивлению, со стороны пустыни — четверо загорелых дочерна и практически голых мужиков стремглав мчались по направлению к нам, потрясая над головой импровизированными копьями и улюлюкая столь пронзительно, что перекрикивали свистящий ветер и рокот моторов. Но они безнадежно отставали. Похоже, аккурат перед нашим прибытием аборигены совсем оголодали и решили поохотиться, а тут такой облом — добыча показалась совсем с другой стороны.
В следующий момент мы влетели в узкий коридор, блокируемый с одной стороны непрошибаемым бетонным забором, а с другой — мертвой махиной железнодорожного состава. Мы оказались в рукотворном ущелье. Теперь выбора у нас немного — либо продолжать двигаться вперед, либо сдавать назад. Внутри проносящихся мимо нас вагонов замелькали тени. Из-за скорости я не успел различить деталей, но это определенно люди. Вскоре я в этом окончательно убедился: на дорогу высыпало с полсотни человек, перегораживая нам путь. Там были как мужчины, так и женщины. Неимоверно худые, обряженные в лохмотья или полностью нагие, покрытые коркой грязи, они представляли собой страшное зрелище. Они были настолько голодны, что не побоялись встать на пути мчащихся вперед тяжелых машин.
Едва дорога оказалась перекрыта живым барьером, случилось то, чего я и боялся: ехавший впереди автобус резко сбавил скорость и начал рыскать из стороны в сторону под визг покрышек. Через секунду он все-таки выправился и поехал прямо, но скорости не прибавил, плетясь как беременная черепаха.
Правая дверь водительской кабины распахнулась, оттуда высунулся Борис и что-то яростно заорал, прижимая к подбородку рацию и глотая поднятую колесами пыль. Но услышан не был — школьный автобус не ускорялся. Водитель и не думал вдавливать педаль газа. Из-за них замедлились мы, едва не тычась носом в толстый зад автобуса.
И тут по кузову грузовика загрохотали первые горячие приветствия местных — в десяти сантиметрах от меня ударила арматурина и, бешено кувыркаясь, отскочила. Градом посыпались камни и железяки. Одним из камней я получил промеж лопаток и взвыл от дикой боли.
— Быстрее! — заорал я, съеживаясь в комок и вжимая голову в плечи. Затылок прикрыл руками, молясь, чтобы мне не раздробило камнем кисти.
Грохнул резкий выстрел винтовки, приготовившегося метнуть копье местного будто ударом тарана снесло с крыши вагона. Едва он рухнул на песок, к нему кинулась гурьба народу и, яростно отпихивая друг друга, принялась рвать еще живого человека в клочья. Звери. Озверелая стая, травящая добычу и не обращающая внимания на потери.
Борис нырнул обратно в кабину, секунда, другая… и, взревев мотором, грузовик-монстр резко рванулся вперед.
Едва я успел предупреждающе завопить и что есть силы вцепиться в край люка, грузовик яростно боднул автобус. Нас жестко тряхнуло, и я приложился подбородком о кузов. Ингу от удара мотнуло назад, я успел подставить ладонь между ее шеей и узкой кромкой люка. И зашипел от пронзительной боли, пронизавшей руку. Судя по ощущениям, не сломал, но боль адски сильная.
— Лезь обратно в машину! — не раздумывая рявкнул я, перекрикивая гул двигателя и лязг металла. К моему удивлению, девчонка послушалась и провалилась в пулеметное гнездо. Выждав секунду, я рыбкой нырнул следом под прикрытие прочных металлических стен. Приземлился на пол и полетел вверх тормашками, когда грузовик вновь наподдал автобусу под зад. По кузову и кабине грохало не переставая — местные аборигены метали все, что попадется под руку.
Сплевывая кровь из разбитых губ, я поднялся на ноги, с трудом удерживая равновесие. Помимо меня, внутри салона находились десять человек, сидящих вдоль стены и держащих автоматы наготове. Один из них — худощавый и светловолосый парень — крикнул:
— Битум, пристегнись! — и указал подбородком на прикрепленные к стене ремни.
Рухнув на скамейку, я вцепился в ремни и облегченно выдохнул — теперь по крайней мере не рискую переломать кости и нахожусь в относительной безопасности.
Долбаный водитель автобуса! Какого черта он вообще начал тормозить?! Если бы не он, давно проскочили бы завод, а в пустыне, на открытом месте, где можно маневрировать, нам людоеды не страшны.
— Почему затормозил автобус? — не выдержал я из-за переполняющей меня злости, нарушая напряженное молчание в салоне.
— Пробило покрышки, — отозвался сидящий в самом краю Виктор. — По ходу, все четыре штуки продырявило. По рации так передали.
Вот так. А я грешил на перепугавшегося водителя, не пожелавшего сметать бампером заслон из живых людей. Получается, автобус на полном ходу наскочил на шипы и пропорол колеса. Потому его так и кидало из стороны в сторону. Впрочем, удивляться нечему — аборигены хоть и те еще придурки, но, когда дело касается пропитания, действуют умело. Будь у них огнестрельное оружие, хлебнули бы мы сейчас лиха.
— Толкай его! — донесся из кабины рев Бориса. — Не отпускай газа!
— Движок сгорит! — заорал в ответ водитель, умудрившись сдобрить два коротких слова тремя ругательствами. — Это же не легковуха, мать ее! Автобус! Да еще загруженный всякой хренью!
— А выбор есть?! Тут и свернуть некуда! Толкай, кому сказано!
— Я могу обойти его слева — там места хватает! Оставим их позади!
— Нет, толкай! Вытаскивай нас из этого дерьма, вытаскивай!
Выругавшись еще замысловатей, водитель утопил педаль газа. Рванувшийся грузовик резко сократил расстояние между машинами и долбанул отчаянно дымящий рваными покрышками автобус в приплюснутый зад. Долбанул и, не отставая, попер его на себе вперед, увеличивая скорость подранка.
Снаружи донеслись разъяренные вопли, на кузов грузовика обрушился очередной шквал камней. На этот раз среди лязганья металла и глухих стуков каменных обломков я услышал звон бьющегося стекла. А затем почуял запах вонючего дыма.
Не успел открыть рот для предупреждающего крика, как в люк пулеметного гнезда, крутясь, влетела бутылка с зажженным куском тряпки в горлышке. Выпустив из рук ремни, я ринулся вперед и подхватил бутылку в нескольких сантиметрах от пола, не дав ей разбиться. Подхватил и, не медля ни секунды, бросился к ведущему на крышу люку и метнул бутылку обратно, молясь, чтобы она не задела железного края и не разбилась, оросив нас огненным дождем. Пронесло. Бутылка под крутым углом усвистала вверх, а я поспешно захлопнул металлический люк и шлепнулся обратно на скамью. Только сейчас я сделал первый вдох с того момента, как увидел влетевший в кузов коктейль Молотова. Обвел взглядом сидящих вдоль стен салона и напряженно пялящихся на меня русских и неохотно заорал, перекрикивая какофонию окружающего нас шума:
— Извините. Я последний заходил, забыл люк закрыть. Моя вина, не подумал.
— А… ага, — наконец кивнул Виктор. — Б… бывает…
Остальные промолчали, а затем стало не до разговоров — грузовик вытолкнул автобус на относительно чистый от песка участок дороги и резко увеличил скорость, подпрыгивая на ухабах и натужно ревя двигателем. Сзади донесся разочарованный вой людоедов, не сумевших выковырять наше вкусное мясо из железной скорлупы. Хотя им все равно есть чем поживиться — из окон автобуса стреляли вовсю, даже не думая экономить патроны. В кого-нибудь да попали. Несколько раз дружеский огонь задевал и нас — визг рикошетивших от кузова пуль здорово нервировал.
Камни перестали долбать по грузовику, и я невольно растянул губы в довольной усмешке: ушли.
И в этот миг раздался чудовищный грохот, грузовик подпрыгнул от мощного пинка под зад и с утроенной скоростью устремился вперед, мощным бампером напирая на автобус. Не успел я понять, что произошло, как на нас налетел шквальный ветер вперемешку с облаком пыли. Видимость упала до нуля, и вовсю матерящийся водитель начал сбавлять скорость.
— Что это было? — завопил Виктор, потирая ушибленную о стенку кузова макушку.
— Похоже, что-то рвануло! — несколько заторможенно и невнятно отозвался один из бойцов, сплевывая кровь. Прикусил язык?
Медленно-медленно облако начало рассеиваться, сквозь пыль проступили очертания никуда не девшегося автобуса. Прислушавшись к шуму за бортом и не уловив ничего, кроме удаляющихся криков, я полез к захлопнутому люку пулеметного гнезда. Надо понять, что произошло. Хотя с озвученной версией я согласен на все сто: это определенно был очень мощный взрыв.
