Андрей Круз - От чужих берегов
– "Манхэттэнский проект"?
– Мужик, ну ты вообще, – он глянул на меня с некоторой жалостью. – Какой Манхэттен? Манхэттен в Нью-Йорке, а там придумали бомбу, которой дали под задницу Гитлеру.
– Точно Гитлеру? – заинтересовался я.
– И Гитлеру тоже, – решительно заявил Джейк. – Всем подряд. Если бы не бомба, Гитлер бы добрался сюда и здесь был бы коммунизм.
– Да, хреново бы было при таком раскладе, – пришлось мне согласиться с такой убийственной аргументацией, – Интересно в таком случае, почему они не смогли защитить Сокорро?
– Думаю, что им было не до этого, – уже вполне разумно сказал мой спутник, – Все их места южнее и восточней, там они и окопались, наверное. Их не так много, это же не военные базы, а так, охрана все больше.
Точно, как в Аризоне. Военных объектов под каждым кустом до черта понатыкано, а воевать некому, все сплошь полигоны, учебные центры или просто не пойми что. Хотя, с кем в этих краях воевать? У нас в стране тоже в глубинке части сокращенного состава или склады, кроме Подмосковья разве что, а все боеспособное ближе к границам. Когда Союз разваливала всякая сволочь при власти, самые серьезные части оставили на Украине и в Белоруссии, а что из-за границы вывели, все уничтожили таким выводом. Надеюсь те, кто это сделал, уже разорваны в клочья мертвецами.
Сокорро остался позади со всеми своими загадками, один за другим замелькали крошечные комьюнитиз вроде Сан-Акасиа, Аламильо, Ла Хойа, Харалес и другие, сплошь с испанскими названиями, как, впрочем, и весь остальной благословенный штат Нью-Мексико, отобранный Соединенными Штатами у южного соседа в середине 19 века. Впрочем, сейчас результат этой войны в районах возле границы можно смело пересматривать, потому что там уже больше половины населения мексиканцы. На севере штата картина пока не такая, белых пока намного больше.
Мелькали одна за другой фермы в пойме реки, пару раз на дороге попадались встречные машины, исключительно пикапы с вооруженными людьми. До Альбукерке оказалось около семидесяти миль, мои спутники чуть приврали о расстоянии для того, чтобы уговорить меня поехать с ними, но я на это указывать не стал. Возле Альбукерке мы снова увидели военных. Не на дороге, а летящий вертолет, прошедший куда-то к западу.
– Здесь авиабаза справа будет дальше, – пояснил Джейк, – И полигон с мишенями, где "апачи" стреляют. Кстати, нам скоро разбегаться с остальными, так что лучше где-то здесь и остановиться.
– А это что мы проезжаем? – уточнил я.
– Индейская резервация Ислета Пуэбло. Дальше казино будет, естественно.
– А что за племя?
– Много разных, они при испанцах перемешались. Тива, Хопи и еще какие-то, – отмахнулся он.
Насчет остановиться он был прав. Лучше встать сейчас, в чистом поле, где к нам скрытно не подберешься ни с какой стороны. Поэтому я взялся за рацию, старясь связаться с Хэдли, который сразу откликнулся.
Фургон плавно съехал на широченный разделительный газон, подняв пыль, и остановился. Спавший всю дорогу Тигр вдруг встрепенулся, поднял заспанную морду, но убедившись, что ничего не случилось, снова положил ее на лапы. Следом за нами с дороги съехали все остальные машины.
– Ну что, пошли прощаться? – схватив карабин, спросил Джейк, и выбрался наружу.
Все выходили из машин, собираясь в кучу перед ярко-красным пожарным "ТрэйлМастером".
– Эрика, Джейк, Болди, Лиз…, – обратился к ним Хэдли, – Вы уверены, что остаетесь? Изменить ведь уже ничего нельзя будет.
– Уверены, – ответил за всех Болди, – У вас слишком дальний путь, всякое может случиться. Если что-то не получится с ранчо, будем устраиваться на жизнь в этих краях. Здесь тепло, по крайней мере.
– Тогда вопрос к местным, – снова спросил Хэдли, – Как лучше ехать через город.
– Ну…, – чуть удивилась "Негативка", – Раньше я бы посоветовала не попадать в "Квадрат" или "Зону войны", там всякое может случиться, а теперь…
– Что за "Зона войны"? – спросила Лори.
– Мексиканский квартал, где одни эмигранты и нелегалы. Там банды воевали постоянно и даже на улицах строили баррикады иногда, чтобы наивных ловить, которые случайно туда заехали, – ответил за сестру Джейк, – Но сейчас вам просто надо так и ехать по восемьдесят пятой, ее трудно перекрыть.
– Давайте переходить к ритуалу прощания, – сказала Лори, – Ненавижу этот процесс, тем более мы прощаемся навсегда, как мне кажется.
Я бы сплюнул три раза и что-то сказал после такой речи, но американцы куда менее суеверны, чем мы.
13 апреля, пятница, день. Округ Торрэнс, Нью-Мексико, США.
Альбукерке был мертв, как и все остальные крупные города. Он встретил нас пустотой, мусором, брошенными машинами, отдельными бестолково блуждающими мертвецами. Мерзкая картина, нагоняющая тоску и мрачность.
Ни в центр, ни даже на сами городские окраины мы даже не заезжали. Наша сократившаяся до двух машин колонна довольно бодро проскочила по самому краю города, уверенно ведомая Джейком, который по мере приближения к дому начал все больше и больше волноваться. Разве что обратил мое внимание на то, что авиабаза опустела. На огромном аэродроме, как и в Юме, совмещенном с городским аэропортом, не было видно ни одного самолета. И вообще там никого не было видно, кроме разве что нескольких мертвецов.
– А что за самолеты здесь были?
– Ты знаешь, здесь были "Боевые тени", это такие "Геркулесы", на которых возят "дельту" или "зеленых беретов". А вон там, видишь? – он указал рукой, – Там стоят самолеты для тренировок по захвату. Там вообще много стрельбищ, тренировочных полей… А ты знаешь, мужик…, – вдруг задумчиво сказал Джейк. -… Я точно знаю, почему они смылись. Не знаю куда, но действительно знаю почему.
– И почему?
– Если ехать дальше в пустыню, куча всего нехорошего. Где-то здесь есть ядерный реактор. Еще здесь, говорят, лаборатория по вирусам. Вон там, видишь, что-то вроде плоского холма?
– Ага, вижу, – подтвердил я, присмотревшись.
– Там закапывали ядерные отходы. Говорят, их потом оттуда увезли, но увезли их на пятьсот ярдов к западу, где сложили в старом подземном складе, по слухам. А еще там где-то хранилища старых авиабомб, такие огромные, что если там рванет, то весь Альбукерке проснется у себя в подвалах. Проснулся бы раньше, – добавил он, подумав, – А если рванут бомбы, а от этого развалятся те бочки, или в чем там принято хранить радиоактивное дерьмо?
– И ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать…, – перебил он меня. -… что если это все бросили к дьяволу, то рано или поздно со всем этим обязательно что-то случится. Я не поверю, что можно на реакторе нажать кнопку "выключить", после чего спокойно закрыть за собой дверь.
– Хм…
Вообще-то парень прав. Таких мест и в моей стране хватает, а слово "реактор" всегда заставляет немного нервничать. Пока там люди, все нормально, а вот когда их нет? Или хранилище радиоактивного дерьма взять… Как нормальному человеку поблизости определить, что оно начало течь, например? И та самая вода, что питает его репку в огороде, начинает смешиваться с тем, с чем бы ей точно смешиваться не надо? Когда начинать бить тревогу? Когда почувствуешь, что тебе больше не нужен фонарик ночью и ты становишься умнее из-за того, что растет вторая голова?
– Ты мне вот что скажи… далеко нам еще?
– Нет, почти приехали. Миль семь осталось до Мориарти.
Точно, городок так и назывался именем зловещего преступного гения из рассказов Конана Дойля. Того самого, что бился врукопашную с великим сыщиком у какого-то швейцарского водопада.
Альбукерке тоже остался позади, избавив от лицезрения блуждающих мертвецов. Затем мы пронеслись через еще какой-то городишко, по виду просто брошенный людьми, а затем увидели указатель "Мориарти – направо". И действительно, справа от дороги на плоской как стол равнине было скопление довольно скромных домов. Правда, с некоторыми не обнадеживающими признаками – были видны следы пожаров.
– Что за дерьмо? – прошептал Джейк, вытерев дрожащей рукой пот со лба, – Я со стариками уже месяц не мог поговорить…
– Спокойно, сгорело немного. – сказал я, всматриваясь, – Говори куда ехать дальше.
– Пока прямо.
– И вообще, пока ты мне нужен нормальным, понял? Начнешь паниковать не вовремя – будет плохо.
– Я понял. После того дома с красной крышей налево.
Городок, совсем маленький, напоминающий скорее скопление фермерских домов, каким он в сущности и был, выглядел пустынно. То есть совсем пустынно, и укрепляло уверенность в том, что людей здесь нет, многое – распахнутые двери домов, пустые гаражи и навесы для машин. Но выглядело это вовсе не нашествием мертвецов или резней – мертвецов мы пока и не видели, а так, словно люди уехали отсюда. Сами, по своей воле.
– Где все люди, мать его? – снова пробормотал вконец растерянный парень.
