Алекс Орлов - Двойной эскорт

– Пошевели пальцами… – попросил Джим, полагая, что это какая-то глупая шутка напарника. Тот вытянул поврежденную руку и, гримасничая, пошевелил распухшими средним и указательным пальцами. Сомнений больше не было – отсеченная часть руки не только держалась на прежнем месте, ее нервные связи также восстановились.

Страшная догадка промелькнула в голове Джима с быстротою молнии, он схватил оброненный пистолет и направил на Тони.

«А что, собственно, я о нем знаю?» – подумал он, и его память угодливо подсунула всех тех монстров, с которыми ему приходилось иметь дело.

– Сдурел? – спросил Тони, видя наставленный на него пистолет.

– Я-то не сдурел, я-то в полном порядке! – ответил Джим звенящим от волнения голосом. Быстро перебирая ногами, он отползал к дальней стене, но пистолет в его руке даже не дрогнул. Джим слишком хорошо знал, как быстро двигаются брейвы и найттачеры.

– Ты с ума сошел, Джим, опусти пистолет! К чему это дурацкое представление?

– Это не дурацкое представление, господин «чужой»! Просто вы были очень неосмотрительны и теперь попались!

– У тебя паранойя, – грустно произнес Тони и снова принялся баюкать раненую руку.

– У ме… – хотел было ответить Джим, но страшный спазм перекрыл ему дыхание, в легких забулькало, сдавило диафрагму, и после секундного балансирования на грани смертельного удушья Джим изверг из себя крупные комья загустевшей крови вперемежку с мокротой.

Что-то звякнуло и покатилось по полу, Джим продолжал кашлять и с облегчением отхаркивать скопившуюся в легких жидкость.

Спустя минуту или чуть больше его отпустило. Дыхание стало налаживаться, на лицо возвратился румянец.

– Ну и кто из нас теперь «чужой»? – с насмешкой спросил Тони, демонстрируя напарнику что-то, что он держал пальцами здоровой руки.

– Что это? – спросил Джим, когда окончательно пришел в себя.

– Девятимиллиметровая пуля, одна из трех, что ты вчера получил в спину. Как видишь, ты не истек кровью, не захлебнулся ею вчера в машине, продолжал тащить меня на себе и отстреливаться, а потом еще надул всех этих придурков, отправив в море пустой глиссер. Ты много знаешь таких случаев, приятель? А может, ты и есть «чужой»?

– Но… этого не может быть, Тони… – Из глаз Джима покатились слезы. – Этого просто не может быть…

– Может или не может, – Тони прислушался к отдаленным голосам и вздохнул, – но сегодня у меня есть рука, которой вчера еще не было, и я этому безумно рад, понимаешь? Я готов был умереть, только бы не жить калекой.

– Но… есть же остеопластические системы, тебе могли сделать функциональный полупротез…

– А ну их в задницу, Джимми, хорошо? – свистящим шепотом произнес Тони. – Я, может, еще поработать смогу, на задания ходить буду, а с твоей остеопластикой только шпицев разводить на пенсии.

Джим кивнул: напарник был прав.

Они долго сидели молча, потом Джим спросил:

– Что делать будем?

– Уйдем ночью на электротяге. А ты почему спрашиваешь?

– Наверно, мне нужна поддержка.

– Понимаю.

Стараясь не показываться на палубе, они стали готовиться к бегству. Джим нашел ветошь и вытер кровь в рубке, тем временем Тони осматривал каюту и проверял запасы продуктов.

Радар был в порядке, радиостанция и компьютер в норме. Горючее в баке было залито почти доверху – должно быть, владелец намеревался отправиться на прогулку.

– Лишь бы не пришел до темноты, – заметил Тони, когда они с Джимом завтракали найденными в шкафу консервированными фруктами.

– Это в его интересах, – пожал плечами Джим. Вместо затвердевшей от свернувшейся крови майки на нем была новая матроска.

Яхты уходили и приходили, матросы ругались, шутили и злословили по поводу своих хозяев. Джим и Тони просто ждали, все дела на сегодня они уже сделали.

К вечеру у Тони поднялась температура. В каюте имелась большая аптечка, однако было решено пока лекарствами не пользоваться.

– Это мой шанс, Джим, если рука восстановится, моя прежняя жизнь вернется, – говорил Тони, обливаясь потом. Джим едва успевал носить ему с камбуза минеральную воду – тот пил и не мог напиться.

– А неплохая обстановочка, – заметил вдруг Джим, оглядывая дорого отделанную каюту. Он только сейчас обрел способность по-настоящему видеть, анализировать и обобщать. – Когда-нибудь я куплю себе такую же яхту…

– Я бы тоже не отказался, – с готовностью согласился Тони. – Вот только радар поставил бы помощнее и «сниджерс» спаренный на нос. Все-таки двенадцать миллиметров – это аргумент…

– Да, двенадцать миллиметров – это сила, – согласился Джим. Тут до него стал доходить смысл предложения Тони. Выходило так, что они с напарником уже не могли мыслить, как нормальные люди.

– Я вот о чем подумал – ну его на хрен этот «сниджерс», я же не на задание на яхте ходить буду, а на рыбалку. Ну, или с девками. Обойдусь парой пистолетов в газетном ящике.

– Да, – ухмыльнулся напарник. – И парой глубинных бомб на кормовом стоке.

Они негромко засмеялись, и Тони зашипел, покачивая руку.

– Болит? – осведомился Джим.

– Нет, чешется, сил нет.

– Ну так почеши – аккуратно.

– Боюсь, Джимми, а вдруг не приживется?

– Ну, тогда совсем аккуратно. Не бойся, если пошла на поправку, уже не отвалится, не для того мы тут кровью харкали.

С этими словами Джим оставил Тони и поднялся в рубку. Уже достаточно стемнело, чтобы покинуть пристань и уйти в море.

Совершенно бесшумно – на электрическом ходу.

28

Трое прибывших в город Барлоук офицеров космического флота, широких в плечах, строгих и молчаливых, были поселены в одном из загородных отелей, где проживали уставшие от семейных забот чиновники высокого ранга и впавшие в депрессию генералы.

Казенные отели предоставляли своим гостям самые широкие услуги, от поставки элитных проституток до вызова медиков для срочного купирования запоев. Вместе с тем атмосфера в «Доме дружбы», куда поместили гостей, царила спокойная, полные достоинства лакеи и горничные в накрахмаленных передниках неслышно ступали по ковровым дорожкам и негромко переговаривались с диспетчером по стилизованным под брошки спикерам.

– Лора, в пятьсот шестом замени белье…

– Вчера меняла.

– Его… испортили.

– Иду.

– Клаус!

– Слушаю тебя.

– Возьми кого-нибудь из хозяйственной комнаты и вынесите из четыреста четырнадцатого зеркала.

– Рубитц приезжает? – угадал опытный Клаус.

– Вот именно… – Диспетчер вздохнул. – Только его здесь не хватало.