Василий Головачев - Человек боя. Поле боя. Бой не вечен
– Почему же к сожалению?
– Потому что не знаешь, чего от них ждать каждую следующую минуту. Они живут только своими идеями, не обращая внимания на их моральую сторону, с легкостью меняют принципы и почти никогда не выполняют своих обязательств.
– Тогда зачем мы спасали Тиграна?
– Во-первых, этот человек сделал немало полезного для людей как врач, во-вторых, его переход на нашу сторону ослабит позицию черных магов, питавших надежды на его подключение к ним. В отличие от грэев конунги не утруждают себя познанием мира и своего места в Природе, а также отрицают какие бы то ни было обязанности к ней. В конечном итоге ничего, кроме вреда, обратившимся к ним людям, а также Природе и даже самим себе они принести не могут.
– Почему?
– Потому что движимы не желанием поделиться с другими людьми избытком благ и знаний, а корыстью. Например, Иван Елисеевич Авогеин, с которым мы скрестили шпаги в Москве, за каждый акт помощи руководителям Проекта получает на свой счет в Брюсселе кругленькую сумму.
– Откуда тебе это известно?
Мария посмотрела на Ираклия с удивлением, и он прикусил язык. Соблазнительно было выказывать свой скепсис в отношении возможностей служб Катарсиса, но еще более приятно было верить и убеждаться в этих возможностях. Это придавало уверенности и бодрости.
– А вы не пробовали переманить на свою сторону конунга? – перевел он разговор на другую тему. – Сделали бы из него агента…
– Ты прослушал, что я говорила о черных магах, – вздохнула Мария, посмотрев на часики. – На них совершенно невозможно полагаться. Но главное, что любое их магическое воздействие чревато негативными последствиями. У нас уже был прецедент…
– Да ну? – заинтересовался Ираклий. – Я думал, что пошутил. Вы пробовали завербовать черного?
– Он перешел к нам добровольно, это было в девяносто первом году… – Мария помолчала и с видимым усилием закончила: – Он просто хотел власти… большой власти…
– Что он натворил?
– Идея заставить работать на государство криминальные структуры принадлежала ему, но одновременно он захотел подчинить себе и волхвов. Была война…
– Давно?
– В девяносто третьем. Он применил силы шестого уровня, которые не мог толком контролировать, и в результате мы наблюдаем сегодня тревожные сдвиги в функционировании эндокринной и иммунной систем человека, увеличение числа больных шизофренией…
– В России?
– На всей Земле.
Ираклий присвистнул.
– Таков масштаб его вмешательства?!
– Сам того не желая, он затронул глобальный Баланс Сил на физическом уровне, с тех пор мы осторожны в выборе соратников. Давай прощаться, полковник, мне пора собираться.
Ираклий молча встал, поцеловал ей руку и вышел, унося в душе виновато-сожалеющий взгляд женщины. Ему очень хотелось остаться, отвезти любимую туда, куда она хотела поехать, ухаживать за ней и выполнять все приказания, но это пока оставалось несбыточной мечтой. Ему снова надо было набираться терпения и ждать.
«Проклятое слово – ждать! – подумал он, садясь в машину. – Прицепилось ко мне, как репей, всю жизнь поломало… Хотя, может быть, без него было бы скучно жить».
Мария уехала.
А на следующий день у Федотова начались неприятности. Если только это можно было назвать неприятностями.
Сначала неизвестные террористы взорвали маршрутное такси, в котором ехали на работу сотрудники издательства «Рось». Погибли бухгалтер, редактор и экономист издательства, остальные получили ранения разной степени тяжести. Ираклий и сам изредка пользовался этой маршруткой, соединяющей нижнюю часть города с верхней, если лень было идти в гараж за машиной, однако не сразу связал этот факт со взрывом: в голове не укладывалось, что таким образом кто-то мог пытаться свести с ним счеты, не считаясь с жизнью ни в чем не повинных людей.
Два дня Ираклий занимался проблемами издательства, участвовал в похоронах сотрудников, забросив на некоторое время дела «четверки». Но затем произошел еще один дикий случай, заставивший его задуматься. Прямо на его глазах погибла молоденькая секретарша издательства Светлана, любительница шейпинга и фитнесс-гимнастики. Купив с рук (как выяснилось впоследствии) новую видеокассету с «потрясающей» гёрл-программой, она принесла ее на работу, вставила в видеомагнитофон, нажала клавишу «play», и магнитофон взорвался! В кассету было вмонтировано небольшое взрывное устройство на основе двадцати граммов пластиковой взрывчатки. Судя по всему, бомбу готовили умелые руки, хотя было совершенно непонятно, зачем профессионалам понадобилось минировать кассеты ради убийства мирных граждан.
Света умерла от взрыва мгновенно, пострадали и посетители приемной. Ираклий отделался царапиной на скуле. Затем ему снова пришлось участвовать в следствии в качестве свидетеля, долго доказывать следователю и высокопоставленным чинам Управления внутренних дел свою непричастность к криминальным структурам (версия о «разборках» между не поделившими прибыль партнерами всплыла одной из первых), а когда все-таки его выпустили, не без помощи Плевина, Ираклий собрал свою группу и начал собственное расследование происшествий. Списать все на случайные бандитские выходки было нельзя, наметился явный вектор воздействия на Федотова. Назрела необходимость разобраться, чего хотели добиться неизвестные террористы: просто запугать строптивого издателя или же предупредить человека Сопротивления. Последнее предположение тревожило Ираклия больше всего. Если оно соответствовало истине, это означало, что ищейкам Легиона известно, кто он такой на самом деле, ну, или, в крайнем случае, его подозревают в связях с Сопротивлением.
Своими догадками Ираклий решил не делиться ни с кем, в том числе и с начальником «четверки», пока не получит результата, все равно какого – положительного или отрицательного, и с яростной энергией бросился на поиски террористов, пользуясь информационной поддержкой контрразведки Катарсиса, вхожей в милицейские структуры и банки данных.
Первые результаты расследования появились уже на второй день после гибели секретарши, а в пятницу седьмого мая Ираклий получил доказательства того, что террористами, взорвавшими микроавтобус и продавшими Светлане кассету с бомбой, были воспитанники того самого центра подготовки боевиков, который был известен в Нижнем Новгороде как храм Черного Лотоса, а «принимал экзамен» у них инструктор из спецгруппы Легиона «ГОРЕ». Какая цель преследовалась организацией терактов, группе Ираклия с ходу выяснить не удалось, но Федотов надеялся получить разъяснения от самого инструктора, разработав план операции захвата без привлечения к ней других служб Катарсиса.
Инструктора по взрывному делу звали Керимом Хаттаевым, шел ему тридцать второй год, был он уроженцем Пакистана, наемником Российского Легиона стал полтора года назад, проработав до этого шесть лет инструктором в Чечне. Жил он, как и все инструкторы центра подготовки, в храме Черного Лотоса, выросшем на мысе Стрелка, у места слияния Оки и Волги, прямо напротив Нижегородского кремля, но в отличие от них довольно часто выходил в город для посещения баров и ресторанов, а также саун с досугом. В сауне Ираклий и решил брать Хаттаева, обсудив план захвата с москвичом Димой Ольховским, бывшим капитаном военной контрразведки, которого сделал своим экспертом и который тут же высказал свои сомнения насчет реализации плана:
– А если он в эту сауну больше не придет?
– А куда он денется? – возразил Ираклий. – Влюбится и женится.
– Я в том смысле, что профессионал его класса не пойдет мыться дважды в одну и ту же баню, – не сдавался Ольховский.
– Бабы каются, а девки замуж собираются, – выдал еще один аргумент Ираклий.
Ольховский поскреб двухдневную щетину на щеках, развел руками:
– Тебе видней, ты по бабам и девкам большой специалист.
Ираклий нахмурился, почуяв дружескую издевку в словах бывшего капитана, но встретил его невинно-простодушный взгляд и простил товарища, понимая, что его отношения с Марией уже известны всем.
Ждать появления Хаттаева в городе долго не пришлось. В субботу восьмого мая он выехал из ворот храма на пятнистом чудовище типа «Хаммер», принадлежащем, судя по номеру, Российскому Легиону, и направился в Канавино, к сауне на Коммунистической улице, которую уже однажды посещал. Здесь его и повязали бойцы Ираклия, практически без шума и драки, сумев отвлечь хозяина сауны и банщика, обслуживающего все три ее отделения. Инструктор по минированию не имел особых навыков в рукопашном бою и к тому же был занят девочками, вызвав сразу четверых.
Допрашивали Хаттаева в подвале предназначенного к сносу дома на другом берегу Оки. Ираклий был готов к тому, что чеченец запрограммирован, и вопросы отбирал тщательно, однако перестраховка не понадобилась. Инструктор храма-центра, заросший до бровей, похожий на волка-оборотня в стадии превращения в человека, но превратившегося в него не до конца, охотно дал показания при первом же нажиме. Он очень боялся боли. Правда, знал он немного.
