Киты по штирборту - Антон Витальевич Демченко
Наверное, я изрядно напугал Марфу Васильевну своим нервным хихиканьем, за малым не перешедшим в гомерический хохот, потому как она тут же засуетилась, пытаясь привести меня в чувство. Еще и Аленку напугала… еле успокоил обеих.
Нет, ну правда, смешно же! В одном мире помер, не дожив до изгнания, к которому, как я понимаю, дело шло. Так оно меня здесь нагнало!
— Марфа Васильевна, — успокоившись сам и кое-как успокоив квохчущих надо мной женщин, проговорил я, — выходит, и мы с Аленой ДНК наших детей Шуйским да Бельским отправлять должны будем?
— Дээнка… что это? — не поняла теща.
— Волосы и кровь, — поправился я.
— Хм, а ты знаешь… вполне возможно, — протянула Марфа Васильевна, задумчиво глядя на медленно, но неумолимо пунцовеющую дочку. — Обычно-то этот порядок на внуков изгнанных не распространяется. Но и случаев, чтоб дети изгоев судьбу и жизнь связали, не так много бывало. А здесь такая оказия… с одной стороны, в ваших будущих отпрысках крови Шуйских да Бельских не более чем по четверти будет, и родам они станут совсем неинтересны, поскольку не опасны. С другой же, как ни крути, а две четвертинки — это половина, и вся княжеская. М-да, задачка, однако!
— Надо будет — сообщим, — коротко высказалась Алена, наконец справившаяся со смущением, накатившим на нее, едва речь зашла о наших будущих детях. Что ж, ладно. Закроем тему… пока.
— Аленка права. Пока этот вопрос не актуален, — кивнул я, поддерживая невесту. — Вот когда дети будут, тогда и озаботимся его решением. А сейчас мне куда больше интересно другое.
— Что именно? — присев на краешек скрипучего полукресла, стоящего у огромного зева камина, выложенного из дикого камня, поинтересовалась Марфа Васильевна.
— Если информация обо мне известна в Твери, то сколько времени понадобится, чтобы новость о нашем с Аленкой обручении дошла до Новгорода?
— Вечность, — сверкнув глазами, припечатала моя будущая тещенька.
— Вы так в этом убеждены? — прищурился я. — Смею напомнить, что я из Новгорода не от обывателей бежал, а от разведки.
— Абсолютно, — все с той же полной уверенностью в своих словах отозвалась Трефилова-старшая… или все же Скопина-Шуйская, а? Я всем своим видом изобразил сомнение, и теща вынуждена была развернуть свой ответ: — Сведения о принадлежности к роду из семейных архивов не вправе получить даже государевы дознаватели, ни под каким видом. Тайна рода. А уж о том, чтобы допущенный к архиву родович сам о подобном распространялся, и речи быть не может. Свои же удавят идиота… вместе с чадами и домочадцами.
— А как же тогда Савелий Скуратов? — спросила Аленка. — Ему-то сообщили!
— А могли промолчать, — кивнула Марфа Васильевна. — Но тут другое дело. Шуйские с Бельскими в союзе, а полученная информация касается обоих родов. Опять-таки вопрос очень щекотливый, от него в будущем может зависеть судьба дружеского рода, и если скрыть имеющуюся информацию, а она потом невесть какими путями всплывет, то тут не то что доверие между союзниками, сам союз рухнуть может. И хорошо еще, если без кровной мести обойдется. Нужна им такая мина?
— Да как она всплывет-то? — удивилась Алена. — Мы же никому говорить не собираемся!
— А князья об этом знают? — вопросом на вопрос ответила Трефилова и, поднявшись с кресла, обвела нас долгим взглядом. — То-то и оно, милые мои.
Оставив за собой последнее слово, Марфа Васильевна глянула на бьющие полночь большие «башенные» часы, стоящие в углу комнаты, и, пожелав нам спокойной ночи, павой выплыла из гостиной.
— Мне вот интересно, а окажись моя матушка не из «тех Бельских», когда бы я узнал о твоем высоком происхождении, душа моя? — пробормотал я, обнимая прижавшуюся ко мне невесту и провожая взглядом величественно удаляющуюся Трефилову-старшую.
— А мне интересно, когда бы я сама об этом узнала? — в тон мне проговорила Алена. — Ну матушка, ну…
— Конспиратор, ага, — рассмеялся я, заслужив изучающий взгляд от резко развернувшейся в моих объятиях невесты.
— Рик… Кирилл… Как тебя называть-то теперь, княжич? — с легкой улыбкой спросила она.
— Как тебе будет угодно, княжна моя, — улыбнулся я в ответ. — Но я бы предпочел — любимый. А «княжича» оставь Шуйским с Бельскими, пусть они друг перед другом носы дерут.
— Согласна, — с явным облегчением произнесла Алена и спросила уже куда как серьезнее: — А в самом деле, как ты ко всему этому относишься?
— Да никак, — отмахнулся я и, подхватив со стола пергамент, продемонстрировал его Алене. — Видишь же, написано про какого-то незаконнорожденного Кирилла Скуратова-Бельского и его родительницу Людмилу Скуратову-Бельскую. И где тут хоть слово про рожденного в законном браке Рика Чернова, сына мастера меллингских верфей Гордея Чернова и его супруги, меллингской мещанки Милы Черновой? Про Рихарда Бюлова, шкипера яхты «Морай», я и вовсе молчу. А ты что скажешь?
— Я… я рада. — Крепко меня обняв, невеста довольно зажмурилась. Смешная она у меня…
— Аленка, а давай поженимся? — произнес я, зарывшись носом в почти рыжую гриву ее волос, и почувствовал, как девушка вдруг замерла в моих объятиях. И даже не дышит, кажется.
— Мы же вроде бы договорились обвенчаться после покупки дома? — после недолгой паузы тихо проговорила она.
— Ну да, помню, — вздохнул я. — Просто подумал… деньги на него у нас уже есть, но жильем-то мы собираемся обзаводиться в Шотландии, так? А на Оловянных островах ближайший православный
