Владимир Васильев - Рекрут

В дверь резко позвонили уже минут через десять; ну, может, чуть больше – двенадцать. Перед этим на улице негромко профырчал автомобиль, однако Костя не ждал такой быстрой реакции на звонок, поэтому не связал эти звуки с визитерами.

А зря.

Он отпер замки – на пороге возникли трое мужчин в белых халатах, очень похожие на бригаду «скорой помощи» – в руках блестящие чемоданчики, у одного еще и тренога под капельницу.

– Где? – без обиняков спросил первый.

– Там… В комнате. На полу.

Костю отстранили с дороги. Растерянно глянув в спины врачам, он прикрыл входную дверь и сунулся в комнату, где оставался Виорел, но входить не стал, прислонился к дверному косяку и вытянул шею, вглядываясь.

Кто бы ни были эти ребята, медиками они являлись без всяких сомнений, причем фактически полевые условия их ни в малейшей мере не смутили. Виорел моментально был перемещен на койку, куртку с него срезали; один из чемоданчиков был трансформирован в раскладной столик с хирургическим инструментом. Виорелу вкатили какие-то уколы, и минут десять врач колдовал над его ранами. Остальные двое помогали-ассистировали. Косте только однажды скомандовали поставить чайник, что он со всей возможной скоростью и старательностью метнулся и выполнил. Чаи гонять медики не собирались – им нужен был кипяток.

Так прошло еще минут пятнадцать. А потом над Виорелом захлопотали уже двое помощников, а врач принялся стягивать одноразовые перчатки и пробурчал из-под марлевой повязки:

– Вовремя вы! Еще бы полчаса-час – могли бы возникнуть проблемы.

Голос у него был спокойный и удовлетворенный, как у человека, проделавшего важную и непростую работу, причем проделавшего отменно и прекрасно сознающего это.

– А так не будет проблем? – осмелился на вопрос Костя.

– Теперь – не будет, – заверил врач. – Отлежится. Раны в целом пустячные, но без вмешательства пошли бы осложнения. Ты ему кто? Родственник?

– Нет, просто знакомый, – ответил Костя. – Можно сказать, напарник.

– Давно из Центрума?

Ну, разумеется. Врач все знал, как иначе?

– Только что. Виорел сразу велел вам звонить, как только я его оттуда вытащил.

– Что ж, разумно. Тогда пусть спит. Я буду заезжать первые дни, проверять что к чему.

– А… – Костя растерялся. – Вы его разве в больницу не заберете?

Врач посмотрел на Костю как на умалишенного.

– В больницу? С огнестрелом? – иронично переспросил он.

«Действительно, – спохватился Костя. – От ментов… то есть, прошу прощения, полицаев с таким ранением отделаться – никаких шансов».

Помощники врача вскоре закончили колдовать над бесчувственным Виорелом, свернули часть оборудования (капельница, к примеру, осталась) и всем видом показали, что готовы к дальнейшим перемещениям. Врач что-то с минуту наговаривал в айфон, потом ободряюще похлопал Костю по плечу и, на ходу бросив: «Ну, бывай!», стремительно направился к выходу.

Костя в легком замешательстве проводил медиков и закрыл за ними дверь.

«Носильщиком я поработал, – подумал он мрачно. – Кажется, на очереди роль сиделки при раненом».

Так или иначе, гипотетическое партнерство следует отрабатывать, это Костя понимал прекрасно.

Он, осторожно склонившись, поглядел на спящего Виорела и пошел обследовать кухню. Неотъемлемую и очень важную часть любого госпиталя.

Часть вторая

На поправку Виорел пошел дней через пять. До такой степени, что начал вести с Костей пространные беседы, из которых можно было сделать первые осторожные выводы относительно ближайшего будущего.

Похоже, Косте действительно нашлось местечко в замыслах Виорела.

Кроме того, Костя нежданно-негаданно для себя начал осознавать, что недолгий и сумбурно закончившийся поход в чужой мир необратимо изменил что-то глубинное в его сознании и самооценке.

Во-первых, еще в день возвращения, но уже ближе к вечеру, после второго визита бригады скорой подпольной медицинской помощи, Костя позвонил маме. Сам. Просто сообщить, что с ним все в порядке и исчез он только потому, что ищет новую работу. Даже уже практически нашел. Нет, не голодает, нет, с ним действительно все в порядке, нет, он не спутался с новой пассией. Просто дела. Мама совершенно точно удивилась и ему скорее всего не поверила, но тиранить и допытываться не стала, по крайней мере прямо сразу.

После разговора с мамой Костя не забыл вернуть мобильник на зарядку.

Он долго размышлял – позвонить ли Машке. К определенному выводу не пришел, но и пока не позвонил.

Во-вторых, назавтра после возвращения, когда Виорел был еще слаб, чтобы предпринимать какие-то самостоятельные действия, но уже мог говорить, он велел Косте найти во все том же ящике стола деньги, взять четыреста долларов и расплатиться со Шпицем. А заодно и наполнить холодильник, поскольку там не то чтобы мыши гроздьями от голодухи и безысходности вешались, но вообще было как-то пустовато. И Костя позвонил Шпицу, внезапно осознав, что при этом не чувствует привычного холодка в груди. И потом, встретившись с ним и без всяких прогибов-заискиваний рассчитавшись с долгом и отказавшись обмыть это дело – спокойно, но твердо, без потери достоинства, – Костя понял: он действительно уже не тот самый обормот трехдневной давности. Хоть немного, а другой. Шпиц это тоже почувствовал бандитским своим нутром: деньги спрятал, искоса глянул на Костин разбитый нос и молча отвалил. А раньше просто взял бы за шиворот да и повлек в «Разбойник», и хоть ты обпротестуйся.

Трудно сказать, что на Костю так сильно повлияло – само знание о мире Центрума и других мирах-лепестках? Револьвер в чужих руках и пули, предназначавшиеся не ему и угодившие тоже не в него?

А ведь еще и бывший шеф звонил. Предлагал вернуться на прежнее место, потому что у них там-де завал и кризис, рабочих рук не хватает. «Да и заваливайтесь к хренам, раз у вас завал», – ответил Костя с поразившим себя самого равнодушием, после чего сбросил вызов.

Правильно, увидевший море теряет интерес к лужам.

Он упрямо и скрупулезно следовал наказам врача, написанным на желтых листочках-стикерах в столбик, по пунктам. И было это в общем-то не в тягость, тем более что на третий день наказов стало меньше, чем на второй, а на четвертый – меньше, чем на третий. Врач теперь заезжал только по утрам и вечерам, дневной визит отменился. А с пятого и вовсе стал приезжать только раз в сутки, около полудня. Капельницы исчезли, Виорелу разрешили вставать не только в сортир, но пока ненадолго, и Костины обязанности в конечном итоге свелись к выдаче таблеток и хлопотам по хозяйству.

Но Виорел тут же нагрузил его заданиями другого свойства. С какого-то момента он, полулежа на койке с телефоном у уха, вел бесконечные разговоры, чаще всего по-молдавски, поэтому Костя ни бельмеса не понимал. В перерывах между разговорами Виорел то и дело отсылал Костю с разнообразными поручениями: занести конверт на дачу в Куролитах, а потом еще один в цех во Фрязино. Забрать сумку с образцами в Доронино. Перевести денег в Череповец некоему Дмитрию Закревскому. Купить через интернет-форум винтажные советские вещмешки. Встретить на железнодорожном вокзале передачку из Ярославля. В общем, Костя мотался по городу, как старательный футболист по полю, то туда, то сюда.