#Бояръ-Аниме. Газлайтер. Том 17 - Григорий Володин
Поверить Демону? Хм, ну глупость же! Очень забавное предложение. А еще забавнее то, что дверь в бунгало исчезла. Окон тоже нет. Я в ловушке. Что ж, терять мне нечего.
Я беру чашку чая и опрокидываю напиток в себя. В глазах Шельмы тут же вспыхивает триумф, который она едва сдерживает.
А теперь посмотрим, во что всё это выльется.
Глава 7
— А ведь я у тебя буду не первым, да? — усмехаюсь.
— В Рое я ещё не была, если ты про это, — отвечает Шельма с легкой улыбкой. — Твоих предков никогда не видела. А вот одержимости были… — она на мгновение замолкает, словно припоминая все свои прошлые «связи». — Но я никогда не бросала своих одержимых. — В её голосе вдруг появляется странная, почти нежная интонация, как будто она рассказывает о детях, а не о жертвах, которых использовала как вместилища. — Они умирали богатыми и великими, когда я уходила, — продолжает она, и в её глазах появляется что-то похожее на гордость. — Разве это не доказательство моей будущей покладистости? Взгляни сам.
Она делится своими воспоминаниями через мыслеречь, и сцены оживают прямо перед моими глазами. Я вижу богатых старых женщин, окружённых детьми и слугами. У них почтительные взгляды, довольные улыбки и изобилие вокруг. Это одержимые, которых она когда-то оставила, умирающие в благополучии и славе. Картинка странно контрастирует с моими представлениями о демонических последствиях.
— Мило для Демона, — хмыкаю.
— Я была человеком, — вдруг признаётся Шельма, её взгляд теряет прежнюю игривость, становясь неожиданно отстранённым. — Пока не встретила первого Аватара Короля Теней. Он сделал меня своей Королевой.
— Правда? — заинтересовываюсь. — А что было дальше?
— Что дальше? — переспрашивает она с гордостью. — Я вырвалась из его цепей.
— А что вообще за Королева? — решаю не скрывать своего незнания.
Шельма презрительно хмыкает:
— Ты и этого не знаешь? Ох, бедный мальчик, — её голос звучит надменно, с насмешкой. Я лишь пожимаю плечами, и она скользит ближе и вдруг нежно проводит рукой по моему бедру. — Каждый Аватар Короля Теней выбирает свою Королеву. Это часть ритуала власти.
— Вот как? — приподнимаю бровь.
— Да, и твой дед не был исключением, — продолжает Шельма. — Он тоже выбрал себе Королеву. Назвал её Черной Сукой.
Мои перепончатые пальцы! Черная Сука? Мой дед сделал её своей Королевой? Кто она? Где сейчас? Жива или мертва? И почему у Королев такие ругательные прозвища? Сука, Шельма… Совсем не по-королевски.
— Она жива, — отвечает Шельма, её глаза сверкают торжеством от моей реакции.
Пока я перевариваю услышанное, она продолжает тискаться, словно невзначай. Её пальцы скользят по моей руке, а дыхание опаляет мою кожу жаром, когда она склоняется ближе.
— Добавь меня в Рой, — шепчет она, обдавая меня густым, сладковатым ароматом духов. — Ты не пожалеешь, потомок Филиновых. Твоя кровь и моя сила… Вместе мы покорим этот мир.
Ну вот, замечательно. Сначала речь шла всего лишь об уничтожении Короля Теней, а теперь и до покорения мира добрались. Типично для Демонов. С Астральными тварями только свяжись.
Ну, наверно, и чай уже должен начать действовать. Вон как Шельма распоясалась — кимоно слегка распахнулось, а улыбка стала ещё более хищной. Она уже расставила сети.
— Ладно, рискнём, — произношу я расслабленно.
В мгновение ока я впускаю её в Легион. Мой разум обвивает её сущность, словно прочная сеть, медленно затягивая вглубь сознания. Шельма не сопротивляется, напротив, она поддаётся, ведь только и ждала этого шага.
Вся иллюзия мгновенно рушится: бунгало исчезает, гейшевский салон растворяется в туманной дымке, и вот мы остаёмся только вдвоём в пустоте моего разума.
— Ну и каков твой план? — спрашиваю я, прищурившись. — Кстати, какой у тебя Дар?
Шельма смеётся, её голос становится хрипловатым и напористым.
— Иллюзии и Безумие. Первое ты уже испытал, а вот время для второго, человечек.
— «Человечек»? Ты только что мне доказывала, что тоже была человеком, — бросаю с недоумением.
— И я переросла эту жалкую сущность! — с сарказмом отвечает она.
Внезапно Шельма резко меняется. Её глаза вспыхивают кровавым светом, изо рта вырываются длинные клыки, а когти трансформируются в острые, как лезвия, клинки. Рога на её голове становятся длинными, словно у лани.
— Глупый мальчишка! — шипит она, и её голос теперь звучит как рёв чудовища. — Ты даже не представляешь, во что вляпался! Я захвачу твое тело, а твоя личность сойдет с ума и умрет! Глупо же ты повелся!
Я делаю испуганное лицо:
— Но ведь ты говорила, что заботилась об одержимых.
— Заботилась? — она хохочет, и смех её становится угрюмым. — Я забрала их тела и жизни и жила на всю катушку, пока их личности сгорали в Безумии! Это я была окружена богатством и роскошью! Я плодилась и обрастала детьми и внуками! Я наслаждалась в человеческом мире, гуляла, богатела, захватывала сердца мужчин, а потом разрывала их вклочья, часто вместе с остальными органами!
Я не сдерживаю ужаса в голосе:
— Обманщица! Как ты могла! Но ты по-прежнему в моём Легионе!
— Где⁈ — её голос наполняется самодовольством.
— Ну, в Рое типа! А значит, ты моя рабыня!
Шельма заливается хохотом, и её смех звучит на грани истерии:
— Глупец! — Демонесса смакует свой триумф. — Безумие нельзя удержать никаким Роем!
С этими словами она резко выбрасывает вперёд руки, и из её пальцев начинают струиться тёмные щупальца безумия. Они похожи на чёрный дым, который вдруг оживает, расползаясь по всем углам моего разума, словно ядовитые лозы. Вокруг всё начинает искажаться: светлые стены ментального пространства трескаются, искажённые зеркала прорываются сквозь воздух, а пол словно становится зыбучим, как болото.
Ощущение дезориентации накатывает волнами. Звуки резкие и искажённые, голоса из прошлого гремят в ушах, словно кто-то одновременно смеётся и рыдает. Всё покрывается густой пеленой безумия, мир вокруг меня становится искажённой картиной с пульсирующими тенями и визжащими шёпотами.
— Прекрасно, не правда ли? — ехидно тянет Шельма, её глаза горят, а клыки вырастают ещё больше. — Это истинное безумие, и оно поглотит тебя, как всех моих прежних одержимых! Твое сознание окрасится безумными красками!
В этот момент я наконец скидываю маску страха и лишь усмехаюсь:
—
