Последний наследник Триады. Том 4 - Григорий Магарыч
— Юрий, — не выдержал я. — Будь добр, выпроводи этого человека.
— Вы… вы решили выгнать меня? — выказал искреннее возмущение Норкин. — В этом месте у вас прав не больше, чем у меня, поэтому… поспешите объясниться. В чём я провинился?
— Мне долго придётся терпеть его рядом с собой, братец? — поморщился я. — Мало того, что заходят сюда в таком виде, да ещё и ведут себя так, словно что-либо из себя представляют. А когда понимают, что разговор не клеится, не желают исчезнуть с глаз. Шайка никчёмных авантюристов.
— Вы про каких авантюристов? — приподнял бровь Норкин. Грудь его дрогнула от злости. — Ваши оскорбления в мой адрес должны быть обоснованы, господин.
— Если бы мне приходилось объясняться перед каждым убитым мной псом покойного Герасимова, я бы…
Норкин резко вскочил на ноги, заставив меня замолкнуть. Глаза его чуть ли не повылезали из орбит, а ментальный удар по мозгу я почувствовал так, словно кто-то мне всадил по затылку арматурой. Потому не договорил. Юрий же покачал головой.
— Всё в порядке, Кость, не нужно конфликтов. Не сейчас. Господин Норкин много работает, его задача не состоит в том, чтобы радовать нас своим внешним видом, но я понял тебя. Сейчас же провожу гостя.
Это он говорил голосом куда менее уверенным — так, словно сам не считает себя «хозяином». Впрочем, все в этой комнате, кроме брата, понимали, о каких хозяевах идёт речь. Он явно даже не в курсе, кто такой Герасимов. А что касается Норкина… уверен, Центр не простит ему этой выходки, когда всё вскроется.
— Убери его с моих глаз, немедленно, — добавил я в голос стали. Казалось, из правого уха потекла кровь. — Иначе это придётся сделать мне.
— У-у-у, как опасно, — заиграл желваками Норкин, а затем внезапно улыбнулся. Словно вернул на лицо маску. — Хорошо, ла-адно, не нужно меня выпроваживать. Все мы взрослые люди. Я понял.
Мужчина кивнул Юрию и пошагал к выходу. Остановился на секунду и пронзил меня острым взглядом.
— До завтра, господа, — закрыл он дверь за собой.
Спустя минуту об этом человеке мы забыли. А после, на более спокойных тонах, продолжилась наша лживая беседа, которая лишь изредка прерывалась на арену. Уж там бойцы делали всё возможное, чтобы порадовать своих нанимателей и пробиться на завтрашний аукцион. Вижу, знать готова была многое поставить на то, чтобы солдаты показали себя наилучшим образом. И зачастую дело было даже не в самой покупке земель Громовых. Скорее, знать хвасталась силой своих солдат и на глазах у себе подобных демонстрировала, кто именно встанет на защиту их рода, если начнётся заварушка. Впрочем, это работало и в обратную сторону. Некоторые богатеи только сейчас начали осознавать, что их гвардия — кучка вооружённых, разодетых в дорогие доспехи клоунов.
Когда часы ударили полночь, я поднялся на ноги. Вежливо откланялся, одёрнув витающего в облаках Грибникова, и поспешил к выходу. А когда мы оказались на улице, быстро привёл старика в чувства смачным лещом.
— Ай, больно! — поморщился тот. — За что, господин?
— Для профилактики, — обозначил я, присаживаясь в машину. — Итак, завтра утром от вас потребуется подготовить две вещи. Первое — информация о потенциальных союзниках, у которых есть такая же ненависть к Вольным, как и у нас. Связи родов со Святославом Громовым крайне приветствуются. И второе, сделайте всё для того, чтобы завтра утром привести ритуал блокировки праны к готовности. Вы всё уловили, Любомир Лютович?
— Уловил-уловил. С чего мне не улавливать? — искренне возмутился тот. — Ох, и тяжёлая же была атмосфера. Не знаю, почему, но что-то мне не понравился этот человек. В обществе предателей и разбойников вести себя так, как это делали вы… нужно иметь стальную выдержку. Я вами восхищаюсь, господин Громов.
— Рано, господин Грибников. Вольные собираются выпустить тварей завтра, в самый разгар аукциона. И, судя по их уверенным, наглым и самодовольным мордам, тварей они держат под ареной, — я старался сдерживать злость, но та вырывалась невольно.
— Выпустить… вы шутите, господин⁈ — ошеломление на лице старика дало понять, его нехило потрепала ментальная атака Норкина. — Как вы… кто вам сказал такое? Юрий не допустит подобного, Подольские не допустят. Это ударит по репутации всех, кто связан с мероприятием!
— Это ударит по моей репутации куда сильнее, — сжал я зубы, глядя на проплывающие в окне здания. — Подольские подготовили почву, отстранились от нас. Арена всё ещё ассоциируется с Громовыми, ибо публичных заявлений о передаче прав Юрию не поступало. Не убьют меня, так хорошенько нагадят нашей репутации.
— Там будет собрано около пяти сотен высококлассных бойцов, господин. Выпускать тварей для того, чтобы от них через час мокрого места не осталось?
— Среди участвующих в сражениях солдат будут Вольные. Если один такой способен создать нам проблемы, то что будет в случае, когда их будет больше в десятки раз? Полный контроль разумов. Это западня, господин Грибников.
Старик поморщился, стукнул кулаком по колену и покачал головой.
— Что же делать?
— Бить первым, — сказал я себе же. — И бить больно. Так, чтобы было хорошим уроком.
* * *
Вернувшись, мы с Грибниковым разошлись по разным зданиям. Старик направился в тайное хранилище рода, я же последовал за Екатериной в одну из гостиных дома. Именно там чаще всего велись семейные встречи и обсуждения серьёзных дел. В комнате мы расселись вокруг низкого столика. Причём стол не был пустым, там уже стояли чашки, в которые госпожа Фируза собственноручно разливала из кувшинчика фруктовый чай.
— Не поздновато ли для чаепитий? — спросил я, беря чашку с чаем.
— Тебя ждали, Кость. Вчера мы получили приглашение на завтрашний аукцион, который пройдёт на арене Громовых, — ответил старейшина спокойным голосом. — И мы хотели бы поговорить с тобой об этом.
Они и до семьи моей добрались. Ублюдки.
— Вы ведь понимаете, что вам придётся ответить отказом? — приподнял я чашку.
— Разумеется, — кивнул он.
Остальные, видимо, об этом только сейчас узнали, поэтому переглянулись между собой с непонимающими лицами. Неужто они действительно поверили в то, что их действительно пригласили на такого масштаба мероприятие? В глазах знати не так просто избавиться от ярлыка «бездомный».
— Я лишь хочу спросить, насколько большие проблемы