Генезис. Книга II - Влад Андреевич Туманов
От высказывания Арсения воздухом поперхнулись все, кроме Красновой и четвёртого номера — Соколова Евгения. Романов побагровел и, казалось, был готов взорваться.
— Да как ты посмел⁈ — он хотел стукнуть кулаком по столу, но в разговор вмешался Соколов.
— Успокойся, Александр, — сухо произнёс он, и Романов тут же замер, как будто заворожённый. Оно и не удивительно. Пускай Евгений и не был самым сильным среди Лунатиков, но при помощи своей силы был способен убить здесь любого. И никто из присутствующих не может дать стопроцентных гарантий, что он побрезгует совершить подобное в стенах академии. Его боялись, пожалуй, так же сильно, как и Краснову. Но ей до когтей никогда не было дела. В отличие от остальных, она здесь исключительно ради спокойной жизни и возможности беззаботно провести учебные годы, не тратя время на глупые, по её мнению, занятия. — Я согласен с тем, что Мышецкого нужно приструнить, но методы также следует поменять. Мне кажется, мы слишком расслабились, забыли, кто мы такие и какими методами мы оперируем! Ты уж извини, но с твоим приходом к власти мы сменили курс движения и уже не представляем той угрозы, которую представляли раньше. Нас перестали боятся!
Пускай Соколов и высказался достаточно грубо по отношению к главе, что считалось недопустимым в «Лунном когте», но Романов не разозлился. Он вовсе не был глупцом и начал понимать, что положение его и без того шаткое. Ссориться с теми, кто может встать на его сторону в случае бунта, попросту глупо.
— Что ты предлагаешь?
— Прошерстить наш состав! — выпалил Соколов и окинул взглядом присутствующих. Часть напряглась, в том числе и сам Романов, но это осталось незамеченным. — Среди нас затесалось много слабаков. Подтверждением тому служит произошедшее с Урусовым! Конечно же, я не хочу указывать на таких людей пальцем, но считаю, что они должны сами понять, что засиделись на насиженном месте и освободить место для более перспективных членов группировки с горячей кровью, амбициями. Свежими взглядами, наконец! Или же, если таковые найдутся, но не захотят освобождать место, пускай докажут свою состоятельность и лично разберутся с Мышецким!
Среди Лунатиков пошли перешёптывания. И оно понятно, ведь Евгений разворошил осиное гнездо, позарившись на самое святое в «Лунном когте», место среди тринадцати. Многие из присутствующих и в самом деле были здесь на правах блата, а место их досталось им от предшественников. Лишь некоторые из «Когтей» действительно имели вес в академии и очки свои заработали кровью и потом. Соколов был одним из таких студентов, а потому и против его слов никто не решился высказаться против. Все посмотрели на Романова, за которым было последнее слово. Даже Краснова на миг отвлеклась от телефона, заинтересовавшись происходящим.
— Свежая кровь, говоришь… — произнёс Александр и глубоко задумался, но думы его длились недолго. — Что же, пожалуй, я соглашусь с тобой, Евгений. К тому же, совсем скоро подойдёт к концу последний год моего обучения в «Генезисе». Я оставлю пост главы «Лунного когтя» и подамся в Истребители, но, куда бы не увела меня моя дорога, «Лунный коготь» должен жить. И в том виде, в котором он находится сейчас… ему не выстоять. Да, решено!
Он встал с кресла и посмотрел каждому в глаза беглым взглядом.
— С сегодняшнего дня те из вас, против кого проголосуют на общем собрании, будут обязаны доказать свою состоятельность, разобравшись с Мышецким! Те, кто не смогут нанести ему и малейшего вреда, будут изгнаны из «Лунного когтя». Раз и навсегда!
Сделав ещё одну небольшую паузу, он добавил.
— В дополнение к этому, я объявляю о начале подбора предшественника! Того, кто займёт мой пост, когда я уйду. Им станет самый отличившийся из вас, самый сильный и рассудительный коготь! Я лично выберу такого под конец учебного года. Да снизойдёт на нас лунный свет!
Глава 9
Не знаю, сколько мы с Аней болтали, сидя на берегу, но мне она открылась с совершенно другой стороны. Особенно понравилось, с каким скептицизмом и смехом она отнеслась к моей идее добиться официального разрешения на зачистку порталов, сославшись, что это совершенно невозможно. В тот самый момент я понял, что она совсем не такая, как кажется на первый взгляд, и я не ошибся, разглядев в ней что-то, что побудило меня на дальнейшее общение.
В ней будто жили сразу две личности. Одна шипами наружу, не подпускающая к себе никого постороннего, а вторая, напротив, очень душевная, чуткая и понимающая. Вот только, как я понял, сама она была не способна контролировать два своих состояния в полной мере. И проблемы с общением у неё с детства. Углубляться в это я не стал, посчитав бестактным рыться в её болезненном прошлом, а потому по большей части мы обсуждали жизнь в академии и наших одногруппников.
Из её рассказа я узнал для себя много нового. Как и думал, экспериментальную группу создали совсем недавно, в начале этого учебного года. Волкова попала туда первой, вторым был Щеглов, затем Тарасов. Остальные прибывали по мере обучения, хотя многие не дотянули и до сегодняшнего дня. По тем или иным причинам они покинули академию. Кто-то не потянул обучение, сорвавшись, кто-то сам решил уйти, а кто-то не смог оплачивать довольно внушительные академические взносы. На особые откровения Волкову не пробивало, но, как я понял из её рассказа, послал её сюда старший брат. Единственный человек, оставшийся у неё после гибели родителей.
Как бы странно это ни звучало, но об этом я слышал ещё неделю назад, от Олега. Одна из самых величайших трагедий прошлого десятилетия, почти одновременная гибель всего рода Волковых из-за девушки, которая сидит рядом со мной. Точнее, из-за искажения, поразившего её тело. Всей подоплеки не знаю, но со слов очевидцев, переданных мне устами Олега, семейный особняк рода Волковых буквально взлетел на воздух. Из всего рода выжило только два человека. Юрий Волков, бывший в тот момент на задании,
