Бестолочь - Илья Николаевич Романов
Больше вопросов у меня вызывал сам караван. Спрашивается, что делает в этой глуши караван, если не сезон сейчас для скупки урожая?
Как мне пояснил мой приятель Тагул, купец торгует в основном солью и брусками железа с местными, а обратно, когда покидает пограничье, берёт выделанную кожу.
Я не стал показывать, что не поверил ему. Не знаю, каким спросом тут пользуется кожа, железо и соль, но не думаю, что это чересчур доходное занятие, чтобы так разоряться на охране. Если в пограничье так опасно, то ездить надо большими караванами, с другими купцами, и тогда никаких лишних беспокойств не будет.
Сам факт того, что господин Каим взял меня на работу, заставлял задуматься, а не паранойя ли у купца? И как меня нанял на работу Каим, при его-то паранойе, сам удивляюсь. Хотя догадываюсь. Личность я слишком приметная. Верзилу-чужака, плохо говорящего на коренном языке, сложно заподозрить в сговоре с работниками ножа и топора. Слишком приметного разбойника быстро бы запомнили и сдали бы кому нужно, под звон монет. Что касается моих подозрений, то опять же, сама торговля купца наводила меня на подозрения…
* * *
На четвёртый день пути мы остановились в крупном поселении. Поселение насчитывало не меньше шестидесяти домов, имело грубое подобие частокола, да и местные были чересчур спокойные на предмет налёта лихих людей. Парни из охраны и возницы невольно расслабились, в том смысле, что с их лиц спало постоянное напряжение, которое я видел последние три дня. Купец куда-то испарился, оставив своего помощника за главного в торговых делах, да и тот больше делал вид, что делом занят. Чую, что не только заявленные товары везёт караван, а рыться в повозках или тем более расспрашивать попутчиков о содержимом повозок у меня не было никакого желания. Прирежут ночью для спокойствия души, и всё.
Чисто гипотетически, ну, узнаю я, что они везут незадекларированного или запретного, и что, легче мне станет? Кому сбыть товар, я не знаю, а значит, для меня он бесполезен. Для примера, если на Земле-матушке вы случайно завладели чистым алмазом на десять карат, то это совсем не повод для радости. Ладно — алмаз, возьмём более распространённый в девяностых случай. Шёл по своим делам, и у дома, рядом с которым проходишь, из форточки падает килограммовый кулёк с каким-то порошком. Ага, подхватил кулёк и тикать. Ну не попался на глаза ментам, и бандиты не вычислили тебя, а сбывать товар кому будешь, если ты сам не при тёмных делах?! А сбудешь ли товар? Более вероятно, что у тебя порошок просто отберут, не заплатив, и это ещё при хорошем раскладе. При плохом раскладе просто появится в лесу ещё один «подснежник», который обнаружат, когда снег сойдёт.
Так вот и в моём теперешнем случае проще не замечать некоторых вещей, чем лезть непонятно куда, но явно с плохим запашком. Я и так, можно сказать, под колпаком, присматривают за мной все, а со старшим я вообще на одном фургоне еду, когда ему надоедает трястись в седле.
Купцы они! Ага! Как же! У какого купца есть несколько лошадей под седло, причём на одной лошади постоянно кто-то едет впереди, в зоне прямой видимости? Если это не аналог головного патруля, то я ничего в жизни не понимаю.
Одолеваемый такими вот мыслями, я слонялся без дела между телегами. Часть людей из каравана куда-то рассосались, а на оставшихся лопухов, не успевших смыться, была положена благородная задача следить за имуществом каравана. Скорее всего, охрана каравана была просто для проформы. Понятно, что караван в этом поселении не в первый раз и коллеги не ждут пакостей от местных. Парни из охраны и возницы не особо утруждали себя своими обязанностями. Кто-то спал на телегах, кто-то мыл лошадей — в общем, почти пикник по сравнению с ночными караулами, когда мы были в пути. Даже командование каравана полностью рассосалось по поселению. Не было ни Каима, ни его помощника по торговле, ни старшого.
В какой-то момент и мне надоело наблюдать окраины поселения и доставшие меня фургоны. Я тоже смылся от почётной обязанности охранять имущество. Всем на моё отсутствие, похоже, было до фонаря, но на случай, если меня притормозят, я держал в уме фразу, что, дескать, у меня живот прихватило и я пошёл в туалет. Не то чтобы я такой вольнодумец и люблю нарушать прямые приказы начальства, просто смысла не видел торчать у телег, когда начальства рядом нет и всем пофиг. Ну проснулось во мне любопытство посмотреть на местные достопримечательности. Когда ещё тут буду? За полчаса меня никто и не хватится, а большего мне и не надо. Впрочем, долго любоваться окрестностями мне не довелось.
За сараем или какой-то пристройкой трактира я увидел полдюжины знакомых рыл во главе со старшим.
«Вот это я подставился! — мелькнула у меня мысль, когда я заметил старшего. — Пропалился на самоходе!»
Парни сидели на каких-то чурбаках для топки печей и бухали. Меня моментом заметили и махнули руками, мол, дуй к нам. Честно говоря, в тот момент я ожидал разноса от старшего, но всё как-то было спущено на тормозах. Старшой был под хмельком и, на моё удивление, не стал меня отсчитывать за самовольное оставление поста.
Как оказалось, тайком от Каима, но с молчаливого согласия старшего, часть охраны бражничала без палева местным суррогатом. Вполне возможно, старшой сам и не хотел пить, но ему пришлось возглавить пьянку, раз остановить её он не сумел. В любом случае пили так себе, без фанатизма. Пили скорее, чтобы только слегка расслабиться, а вовсе не для того, чтобы упиться до поросячьего визга.
Как бывает во время пьянки, байки травили только в путь. В дороге с парнями я не очень-то общался, не до этого было, да и парни не теряли бдительность. Мне налили, кивком показали, что я тут не совсем и чужой, и у меня на сердце окончательно отлегло. Не будет меня старшой ругать, он сегодня добрый. Более серьёзно меня удивило другое. Я с неким удивлением для себя услышал одну расхожую байку и тихо ужасался от местных реалий жизни. Начало рассказа я, само собой, не слышал, но
