#Бояръ-аниме. Угроза мирового масштаба - Эл Лекс

Я тоже хотел было лечь на кровать и обдумать план дальнейших действий, как вдруг внезапно в дверь нашей комнаты постучали. Не сильно, но настойчиво — так, что лично у меня не осталось сомнений в том, что стучащий даже возможности не допускает того, что ему не откроют.

Я перевел взгляд на Нокса:

— Ты кого-то ждешь?

Поджав губы, он с сомнением покачал головой, глядя на дверь.

— Ну, значит это ко мне. — Я пожал плечами, скинул ноги с кровати, встал и подошел к двери.

Ванесса-Ванессочка… Неужели ты так быстро сломалась и пришла выяснять отношения? Даже часа не прошло, как тебе сделали втык за то, что ты слишком громкая, а ты…

Но за дверью оказалась не Ванесса. Там был другой представитель рода Тюудор.

Директор Виктор стоял за дверью, сложив руки на груди, словно был сильно чем-то недоволен. Он внимательно осмотрел меня с головы до пят, чуть склонив голову (все же он был на полголовы выше меня), потом обратно. И, когда уже я сам хотел спросить, в чем дело и чем обязан, директор заговорил:

— Марк, добрый вечер. Вы не заняты? Сможете уделить мне пару минут?

— Разумеется, — ответил я. — Совершенно ничем не занят, только…

— Что?

— Мы будем говорить прямо здесь? Я думал, когда директор Академии желает устроить разбор полетов со студентом, он приглашает его к себе через посредников… Разве нет?

— В общем и целом, верно, — улыбнулся Виктор. — Только с чего вы взяли, что мы будем устраивать какой-то разбор полетов? Или, может быть, произошло что-то, чего я не знаю, но должен знать?

— Если и произошло, то я о том не в курсе, — тоже улыбнулся я.

— Вот и отлично. Прогуляемся?

Я кивнул, повернулся лицом в сторону Нокса, который обеспокоенно смотрел на меня с кровати, показал ему оттопыренный большой палец и закрыл за собой дверь.

Виктор Тюудор уже двигался вдоль по коридору в сторону стеклянных переходов. Я легко, в два шага, нагнал его и пошел рядом.

— Ведете на место преступления? — снова пошутил я.

— Веду туда, где будет меньше всего лишних ушей, — серьезно ответил директор. — Хоть наш разговор и несет частный характер, а не деловой, но все же не очень хочется, чтобы кто-то его подслушал.

— Как скажете, сент Тюудор.

— Полно, Марк. После всего того, что мы с вами уже успели пережить вместе, можете звать меня Виктор. Но не при посторонних, разумеется.

— Как скажете, Виктор.

Мы дошли до того самого места, где Ванесса сегодня тренировалась в оперном пении, и директор встал лицом к стеклу, опираясь на металлический поручень:

— Скажите, Марк, вы ведь в курсе, что Ванесса Тюудор — моя внучка?

— Ну если бы и не был в курсе, догадаться нетрудно. — Я хмыкнул. — Как минимум, по фамилии.

— В таком случае, вы простите мне мое беспокойство на эту тему. И, думаю, поймете мой следующий вопрос — что вас с ней связывает?

— А-а-а, вон в чем дело. — Я тоже облокотился на поручень, но встав к нему спиной. — Опасаетесь, что, если она будет водить шашни с безродным оборванцем, это бросит тень на ваш род?

— Абсолютно нет. — Глядя на звезды за стеклом, ответил Виктор. — Марк, мне слишком много лет для того, чтобы я продолжал судить людей по тому, сколько у них денег на счету, в каком роду они родились и какие цвета носят. Я достаточно повидал в этом мире для того, чтобы выработать для себя одно простое правило…

— Строить мнение о людях на основании того, что и как они делают? — Я повернул голову к директору.

— Лучше и не скажешь. — Виктор кивнул. — Я бы выразился проще: «Судить по поступкам», но ваша формулировка передает суть точнее. Именно «что» и «как», именно вместе. Я, конечно, еще не до конца сформировал мнение о вас, Марк, но то, что я пока что видел, позволяет предположить, что вы… скажем так, человек, которого я мог бы уважать.

— Я польщен. Но я все еще не понимаю, при чем тут ваша внучка, и в чем заключается проблема, которую мы обсуждаем?

— Проблема, Марк, в том, что моя внучка — это не я. — Виктор тоже повернул голову в мою сторону. — В силу некоторых обстоятельств, получилось так, что мы начали тесно общаться сравнительно недавно и соответственно ее личность к тому моменту уже была сформирована. И сформирована оказалась как раз по тому принципу, что сейчас моден среди магической богемы Виаты. Дерзкая, избалованная, высокомерная, продолжите сами…

Я просто кивнул, показывая, что понял.

— И, как следствие, из этого вытекает, что ей как раз-таки важно, сколько денег на счету у человека, какого он рода и каких цветов, — продолжил Виктор. — У нынешней молодежи стало модно меряться всем подряд, начиная от оригинальности цветового узора и заканчивая количеством нулей на банковском счету.

— Все еще не вполне понимаю, каким образом все это касается меня, — признался я.

— Да все просто. Я хочу знать, какие планы у вас на мою внучку.

Во загнул.

Хотя нет, это он не загнул, это он как раз в лоб поинтересовался. Походил немного вокруг да около, упомянул про свое уважение, чтобы притупить бдительность, а потом — на тебе. Смутить меня захотел.

Вот только я не смутился, конечно же. Мало того — я даже умудрился из этого короткого диалога, наполненного расшаркиваниями, сделать один интересный и неожиданный вывод.

Виктор не знает о том, что произошло между его внучкой и мной, моим старым телом. Если бы знал — не задавал бы такие вопросы. Вообще не стал бы вести со мной приватных бесед. Даже, возможно, не стал бы пытаться пропихнуть меня в Академию вопреки мнению приемной комиссии. Для него я простой (почти) паренек по имени Марк, который однажды помог ему и теперь имеет виды на его внучку. Ну, пусть так оно и останется.

— Какие у меня могут быть планы? — я усмехнулся. — Виктор, вы же только что сказали, что она на меня даже не посмотрит, я же безродыш.

— Еще одна черта, которую я уважаю в людях и которую ожидал встретить в вас. — Виктор щелкнул пальцами. — Трезвый взгляд на ситуацию. Вы совершенно правы, она на вас даже не посмотрит, а если и посмотрит, то лишь для того, чтобы убедиться, что плевать надо в этом направлении.

— Можно мне другого психолога? — хмыкнул я.

Виктор тоже улыбнулся уголком губ и продолжил:

— Но давайте на секунду предположим, что вы… поднялись на одну с ней ступеньку. Возможно, не в абсолютном смысле, а только в ее глазах. Что тогда?

Я ответил ему то, что он хотел услышать:

— Чтобы подняться в ее глазах, мне надо сначала подняться в собственных. Я же неуч, ноль, никто. И я это прекрасно понимаю.

— Верно, спорить не буду. — Директор кивнул. — Но я же сказал — предположим. Предположим, что каким-то образом обстоятельства сложились таким образом, что Ванесса… Скажем так, проявила к вам интерес. Поймите меня правильно — я против того, как воспитана моя внучка, но не против ее самой, поэтому, если я пойму, что для вас это лишь аналог трофея, чтобы хвастаться перед друзьями, то я сделаю все, чтобы вы не смогли подойти к ней ближе, чем на пять метров.

Я хохотнул:

— Я правда похож на собирателя трофеев? Серьезно? Да вы мне уже второй раз льстите!

— Не похож, в том и дело. Был бы похож — разговора бы не было вообще, я просто сразу бы сделал то, о чем только что сказал. Но мне все равно нужно ваше личное подтверждение.

— Что ж. — Я усмехнулся. — В таком случае, спешу развеять ваши подозрения — все мои планы на Ванессу несут строго серьезный и фундаментальный характер.

И я даже не соврал. Я даже никак не исказил истину. Мои планы на Ванессу действительно были серьезнее некуда. Другое дело, что мы с Виктором говорим о разных планах, но ведь о терминах никто и не договаривался. Мало ли какие у кого планы.

— Вот и отлично. — Виктор кивнул. — Вижу, что не врете.

— А что это меняет? — Я толкнулся локтями от перил. — Ведь то, что мы обсуждали… ну, про то, что Ванесса обратит на меня внимание, мы обсуждали строго гипотетически, разве нет? Или у вас есть какой-то способ, как это сделать?

— У меня есть много способов сделать совершенно разные вещи. — Директор тоже выпрямился. — Но в данном случае речь идет не обо мне. Речь идет о вас. В конце концов, несмотря на то, что я хорошо к вам отношусь, я же должен быть уверен, что вы достойны моей внучки. В конце