Дело житейское - Тимофей Иванов
— Но луком под свою руку, как я вижу, ты всё таки обзавёлся — хмыкнул жрец-воин.
— Ну тут другое. Стрелы всё таки куда как легче камней для пращи. Это в войске их найдётся кому тащить или везти на телеге, а вот на своём горбу по лесам носить их не больно-то охота — кивнул я на обоз позади своего построения.
Всё таки «инквизитору» я мог рассказать хоть и многое, но однако не всё. Незачем ма Багде пока что знать о браслете-хранилище на моей руке, в котором лежит в том числе и небольшой запас булыжников примерно одинакового размера с пращой, которую я не хочу показывать своим диким сородичам. Уж больно она легче в освоении и производстве, чем лук со стрелами. Тем более у меня нет причин объяснять, что чуть более рыжие волосы следствие моих внутренних изменений. Пусть они небольшие и вроде бы не прогрессируют, но всё же. К тому же я не собираюсь никому здесь показывать Джека, чьи маховые перья тоже странным образом приобрели красноватый оттенок. А уж говорить о том, что мне снятся полёты по ночам, где я то лениво парю над облаками, то несусь чуть выше земли быстрей стрелы, у меня тем более нет желания. Как собственно и о молодых фениксах. Всё таки стоит соблюдать не только букву договора, но и его дух, а я обещал не вредить потомству Нидла. Потому нефиг трепаться. Иное чревато последствиями вредными для здоровья.
— Всё таки не передумал идти на восток — констатировал собеседник, делая новый ход.
— Нет — согласился я — К тому же тешу себя надеждой, что те юнцы, которых я приведу с собой вырастут не дикарями, а кем-то большим. Ахит всё дальше колонизирует восточные леса, лучше заранее поискать варианты того, как не допустить вражды с моими дикими сородичами и людьми.
Глава 14
Энергия нави ласкала мой дух подобно приятному ветерку летним вечером. Всё отошло с переднего плана далеко назад. Разум мой был чист, как капля утренней росы. Дух безмятежен, подобно облакам высоко в небе. Я целиком и полностью расслабился и отрешился от всего. Забот владения, переживаний за семью, результатов наших с Авалием исследований, работе с Храмом и Красным писанием у себя под боком, ситуации в Осато, вялой опале от герцога Кайлоса и так далее. Здесь и сейчас у меня не было ни волнений, ни желаний что-то делать, а потому энергия в моём теле постепенно стала статичной. Не знаю можно ли было называть это преддверием нирваны, состояния когда нет желаний, а потому нет и горя из-за того, что не все они сбудутся, а если и воплотятся в жизнь, то не так как мы хотим. Старый Йар называл это точкой равновесия и в своё время иллюстрировал свой урок деревяшкой, которая замерла в балансе на его пальце. В этой точке разум замирает, чтобы в выбранный нами момент начать смещение в нужную нам сторону. Сначала равновесие нарушается едва заметно, затем гравитация, как проявление одного из законов мироздания, берёт своё и то, что ещё недавно было статичным движется, всё сильнее набирая скорость. Разумеется разум не движется с ускорением в девять целых и восемь десятых метра в секунду в квадрате к земле. Строго говоря он вообще остаётся на месте. Просто после точки равновесия он становится острее бритвы при решении той задачи, на которую ты его сместишь.
Лишь дважды я использовал эту технику и оба раза во время своего путешествия на запад. До этого у меня не получалось отрешится от проблем жизни в первобытном обществе. Бытие определяло сознание, в том числе и из-за вечно полупустого желудка. После моей встречи с Силанилем хватало ярких событий и банальной работы, всё это тоже не способствовало безмятежному полёту разума к высотам духа.
Но теперь я уже не первый день шёл по дикому лесу, дороги которого ложились под мои сапоги. Вокруг был храм первозданной природы, по которому текла жизнь и ей Великим Духам, он был прекрасен. Все мои проблемы остались позади и я пусть временно, но вновь остался один и был абсолютно свободен. С каждым шагом дальше от цивилизации камлания по вечерам проходили всё проще, души отвечали на мои призывы всё охотнее, а энергия проистекала из меня всё более бурными потоками. Последнее как раз и заставило озадачится точкой равновесия.
Я видел и ощущал свой рост, но не мог с уверенностью сказать о его причинах. Блудный сын дикой природы вернулся домой и заботливая мать приняла его в свои объятья? Энергия сгорающего феникса, которая попала в меня наконец окончательно ассимилировалась и начала некую работу, граней которой я не могу разглядеть, а лишь получаю результат? Это некие долгоиграющие последствия поглощённого кристалла из ходячих камней? Я исполнил обещание, построив храм Света и тот протянул ко мне некий невидимый канал? Возможно ли, что дело в чём-то чего я вообще пока не понимаю?
Чтобы ответить на эти вопросы я и решился на большое камлание, в ходе которого необходимо было абстрагироваться от мира и остаться лишь наедине с самим собой. Не это ли самый лучший способ разобраться в том, что происходит? Сейчас первая часть обряда была завершена, мой разум встал в точку равновесия и казалось что само мироздание застыло вокруг него на несколько томительно долгих мгновений. А потом я сместил самого себя в сторону своего внутреннего устройства и процессов, что происходят в моём теле и самой душе.
Внутреннее око моего разума проникало во всё. Кожа, мясо, кости внутренние органы, железы. Мне были открыты лёгкие, что впитывали кислород из воздуха с каждым новым вдохом, чтобы сердце могло донести его до каждой клетки моего организма. Я видел сокращение каждого мышечного волокна в своей руке, которая раз за разом ударяла колотушкой по бубну. Моему взору предстали кости, что впитали в себя часть несокрушимости ходячих скал. А так же я увидел и лёгкие, едва уловимые всполохи огня, что пробегали по моим волосам. Даже в таком моём состоянии они были почти неразличимы, но всё же определённо присутствовали.
Мой разум проник глубже в мою собственную суть. Мне открылись переплетения телесного и духовного. Ядро энергии нави, что почти соседствовало с сердцем в яви, находясь в середине груди. Каналы, что уходили от него подобно сосудам, становясь всё меньше и ветвясь. Энергия, что текла по ним была передо мной. Серебристые нити разума и рациональности, зелёные отражения природных инстинктов и интуиции, черно-серые цвета воплощали землю, почти прозрачные жгуты ветер, хрустально чистые линии воду, багрово-алые огонь. В каждом разумном существе переплетены элементы мироздания, я не был исключением. Они пронизывали всё моё тело и тянулись из него вовне к каждому духу моей свиты.
И лишь теперь я разглядел то, чего прежде не мог осознать. Помимо уже имеющейся и прочно вросшей в моё тело системы каналов теперь имелась ещё одна. Она была едва различима, порой повторяя линии «базовой» паутины, а порой прокладывала во мне свои собственные дороги. Мой взор проник ещё глубже и наконец смог увидеть все тонкие нити, не заслонённые своими более яркими и толстыми товарками. Красные линии сплелись в причудливый узор, не оставивший сомнений. Трудно ошибиться, когда верхние конечности и грудные мышцы с позвоночником насыщены энергией в разы больше, чем ноги, сама она похожа цветом на пламя, а ночью ты снова летаешь во сне, как в детстве.
Остаточные энергии оставили на мне не хаотичный оттиск, а ровно такой, какие они должны были оставлять, когда старый феникс сгорает, чтобы дать жизнь своим молодым сородичам. Да, мне перепал сущий мизер. У трех мелких птенцов небось капилляры в кончиках крыльев насыщеннее, чем у меня основные энергетические магистрали, выходящие из ядра. Но и тут и там это линии твари, которая вырастая может вставить звездюлей дракону. То, что для феникса мелочь не стоящая внимания, для меня выливается в значительную разницу энергий, которую нельзя было пропустить. Я аж полез искать что со мной и как бы чего не вышло. Беспричинные энергетические изменения пожалуй даже более настораживают, чем скажем внезапный рост костей, когда детство благополучно
