По велению вселенной… Я пробуждаю спящее лихо - Анастасия Волкомир
– Вот как? Ты не рассказывал мне.
– А должен?
Та фыркнула. – Почему с тобой так сложно? Ты обижаешься всякий раз, когда я не могу что-то наколдовать. Поджимаешь мне сроки, истеришь на ровном месте. Стоит мне спросить тебя о чем-то, ты будто делаешь мне сверхважное одолжение. Ты даже не можешь толком сказать есть у нас отношения или нет.
– Есть.
– Вот как? – Спустя несколько секунд молчаливого удивления сказала она. – Ты говоришь это, чтобы избавиться от выяснения отношений, не так ли?
– Да нет, я серьезен. – Пусть получает то, что хочет. Это ее потолок.
– Не верю. Так не бывает.
– Времена меняются.
– Значит, у нас с тобой время идет по-разному.
Я думал, та от меня отстанет, но вместо этого она снова заплакала. Черт побери, что ж ты так любишь капать на мозги?
– Что еще?!
– Почему ты врешь мне?
Раздался хруст моих костяшек: – Да с чего ты взяла?! Ты хотела отношений? На, получай! Надо будет – на блюдечке с голубой каемочкой тебе их поднесу! Отцепись только от меня со своими вечными расспросами! Я твои издевки терпеть не могу! Ты даже не представляешь, как ты иногда меня бесишь! Будь благодарна за то, что я не послал тебя в чертоги вулканической породы вслед за злополучным кольцом!
Пошмыгав носом, она ненадолго прояснилась.
– А помнишь, как пару лет назад ты мне пожелал, чтобы меня устранили в подворотне? Просто потому, что у меня не получалась «Змеиная ловкость» несколько раз подряд. Я тогда сдержала себя, простила тебя в сердцах. Думала, может день плохой выдался.
– Ты меня неправильно поняла, я не это имел в виду. Хочешь напомню тебе, как ты мне…
– Именно это. – Прошептала она, вытирая рукавом свои сопли. – И поняла я всё верно. Перестань меня дурить. Илья, я тебя люблю. Люблю, понимаешь? Я тебе все на свете готова простить. Готова твой дрянной характер терпеть, нервы все твои, лишь бы быть с тобой. Ты же в свою очередь не любишь никого, кроме себя. Знаешь, что самое ужасное? Я до сих пор хочу отношений с тобой. Жду и верю, что ты изменишься. Понимаю, что это невозможно, но вот теплится надежда, что придёт Вселенское чудо и выполнит мое желание. Хоть иди и дракону сердце рви.
– Боже, ну какой же бред ты несёшь! Дракона какого-то придумала. Может, тебе психушку вызвать? Нет, чтобы нормально сказать, что ты от меня хочешь, так нет же, из меня дурака надо лепить! Нет уж, ищи другого. Я для этой роли не гожусь. Хватит с меня твоих психов! Я тебе сделал предложение, ты от него отказалась. Вини в этом себя!
Она заревела ещё громче, присела на пол и начала дергать себя за волосы, приговаривая: «За что ты так со мной?»
Какая же ненормальная.
Люди, проходившие мимо нас, оглядывались, бросали осуждающие взгляды, указывали пальцем. Актриса погорелого театра! Позерка! Все, лишь бы получить одобрение толпы. Все, лишь бы ее жалели.
Я встал над ней, не скрывая своего пренебрежения.
– Конченная. – Такое умозаключение я оставил напоследок. Нравится страдать – пускай. Ненавижу жертв. Но делать меня виноватым в собственной глупости не позволю. Хватит с меня.
***
Я следовал за Машей по пути домой.
До этого ее задержала та компания, с которой мы играли в карты. Они о чем-то мило беседовали. Похоже, они нашли в ней сестру по разуму. Неудивительно. Подобное всегда притягивается к подобному. Впрочем, она так деградировала за это время, что и сама уже рада приткнуться хоть к кому-нибудь.
Помахали друг другу руками и попрощались.
Я держал дистанцию в три метра, но та не оборачивалась. Впрочем, я достаточно изучил ее повадки за это время. Бдительность не ее конек, что только играет мне на руку.
У меня даже маленького ножика не было, все отдано. Поэтому я обдумывал, как сбить ее с ног. Моя фантазия вырисовывала причудливые картины. Она лежит на земле, в пыли и беззащитная. Я склоняюсь над ней, протягиваю ей руку. Когда та пытается ухватиться за меня, как за тростинку, я быстро убираю ее за спину. Смеюсь ей в лицо, громко, чтобы вся округа слышала это. Я начинаю пинать ее ногами. Выплескиваю всю свою силу. Ее свитер с дурацким рисунком окрашивается в гранатовый цвет. Я сжимаю ей горло. Своими тонкими пальцами. Она хватает ртом воздух, но я лишь надсмехаюсь над ее тщетными попытками бороться за жизнь.
Я прокусил губу до крови. Как же приятно представлять ее получающей должное. Вот что ты сотворила со мной, принцесска. Теперь и ты пожнешь плоды собственного лицемерия. Ты думала, что можешь использовать меня для самоутверждения? Да черта с два, я даже все стихи сжег. Это детский лепет. Теперь я смотрю на вещи по-новому. Больше былого меня не было. Это все – ваша вина.
Я подходил все ближе и ближе.
Моя рука дрожала. Я выставил ее вперед, пытаясь коснуться плеча. Я только-только сжал кисть и почувствовал ее испуг, как мимо нас пролетела стрела.
Проклятье! Это была ее подружка.
– Маш, отойди от него! Живо!
Но та была вечным тормозом. Растеряно смотрела то на меня, то на Сашу. Я и не думал разжимать руку. Мне нравилось это чувство контроля над человеком.
– Руку убери!
– И что ты мне сделаешь, замара…
Стрела пронеслась близ меня, отстрелив часть уха. Я ощутил резкую боль. Сердце дало треск, но не пропало. Ах, черт.
– Не доводи меня, делай что сказано!
Пощупав ранение, я собрал кровь. Какая же она красивая… Так ярко переливалась в свете солнца на моих пальцах. Дразнила, играла своим отражением. Я мог вечно смотреть на нее.
– Ты меня не слышишь, что ли?!
Я, испытывая недовольство, резко дернул носом и отшвырнул свою намеченную цель. Та не упала, удержалась на ногах. Жаль, конечно. Впрочем, до нее еще дойдет очередь.
Сейчас я подбегал к защитнице. Та выставила вперед меч.
Она сделала несколько неумелых взмахов, но я ловко увернулся. Фехтование – не ее сильная сторона. Впрочем, я сам стал другим. Научился видеть больше. Теперь мне не нужны зелья. Я смирился со своей природой и стал тем, кем был изначально. Я…
Я…
Раздался пронзительный лязг. Ее оружие ближнего боя упало на землю, и я пнул его подальше в кустарник. Я смог выбить его из рук, пусть и поранив ладонь. Я подавлял боль. Она существовала отдельно от меня, как другая личность.
Саша смотрела на меня, широко раскрыв глаза. Должно быть, почувствовала этот
