Эргоном: Последний ассасин - Михаил Ежов
— Что ж, — удручённо начала Арина Фёдоровна, — раз никто не хочет…
— Я!
Моя рука взметнулась над головами остальных.
Преподавательница улыбнулась. Даже воспрянула.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Николай Скуратов.
Я встал, чтобы все видели, от кого отныне будет зависеть их сценическое время. Пусть хорошенько запомнят.
— Ты уверен, что сможешь?
— Думаю, да. Текст есть. Его ведь нужно только немного переделать, верно?
— Именно! Я тебе потом объясню, что именно требуется. Ребята, у нас новый драматург!
Никто мне не хлопал. Лукьянов так и вовсе был готов испепелить ненавидящим взглядом. Его лицо стало бледным, как бумага, а желваки на скулах ходили так, словно пытались сбежать с физиономии.
Я скромно сел на место. Ничего, это вы ещё не просекли, что к чему. Очень скоро я тут стану главнее режиссёра. А уж Ромео — и подавно. Тем более, в моей власти убрать самые страстные фразы, положенные ему по роли.
— Теперь давайте поглядим, как вы читаете текст, — сказала Арина Фёдоровна. — Старайтесь играть, словно вы на сцене. Пусть бумажки вас не смущают. Покажите себя.
Она раздала всем отрывки пьеса, и смотр начался. Я сидел в сторонке и скучал. Оживился, только когда началась раздача ролей. К моему облегчению, Молчанова получила роль Джульетты. Ромео выпало играть парню из Чёрного клана. Очень даже симпатичного. И уверенного в себе. Должно быть, они с фиолетовой не впервые играли вместе. Может, даже встречались. Хотя не похоже. Но этот момент надо провентилировать.
Когда все получили свои роли и разошлись, меня поманила Арина Фёдоровна. Пришлось выслушивать наставления по поводу переделки пьесы.
— Я хочу, чтобы трагедия разворачивалась не просто на фоне неприятия отношений двух кланов (названия, конечно, придётся заменить), — говорила она, расхаживая по кабинету и активно жестикулируя. Мне даже пришлось раза три уклоняться. — Нужно добавить атмосферу опасности, нависшей над городом, понимаешь?! Его атакуют гули, и влюблённые могут погибнуть в любой момент. И при этом родные не дают им насладиться первой любовью. А ведь другой у них может и не случиться! Вот, на чём нужно сделать акцент! Сможешь? — с тревогой уставилась на меня Арина Фёдоровна.
Я кивнул.
— Всё будет в лучшем виде. Не сомневайтесь. Мне ли не знать, каково это — жить под угрозой постоянной смерти.
Преподавательница непонимающе нахмурилась. Потом до неё вдруг дошло.
— Боже! — побледнела она. — Как же это я сразу не подумала?! Должна была сообразить! Наверное, лучше попросить кого-нибудь другого!
— Поверьте, Арина Фёдоровна, вы не могли бы найти лучшего кандидата для этого дела, — проговорил я, добавив в голос грустинки.
Преподавательница вперилась в меня испытующим взором.
— Может, и так, — тихо проговорила она после паузы. — Посмотрим.
Глава 21
Первыми ко мне подошли парни, получившие роли Тибальда и Меркуцио. Их волновало только одно — какой будет сцена поединка между героями. Оказывается, парни уже начали ставить бой, но по его ходу им требовалось обмениваться репликами. Они придумали несколько и записали для меня в надежде, что я вставлю их в переделанный вариант пьесы.
— Посмотрю, что подойдёт, — сказал я, пробежав текст глазами. — Была, правда, идея сделать поединок не на мечах, а на пистолетах…
Это я нарочно сказал, чтобы парни разнесли остальным, что ко мне нужно подходить — от греха подальше. Они, конечно, перепугались и принялись убеждать меня, что клинки гораздо зрелищнее. Через пару минут я дал им одержать верх. Заручившись моим обещанием, что мечи останутся, они ушли. Однако, как я и рассчитывал, вслед за ними начали являться остальные. Все были слегка обеспокоены тем, насколько сильно изменятся их роли. Тем более, что я прозрачно намекнул паре человек, что вместо Монтекки и Капулетти будут члены Зелёного и Серого кланов. Мне наперебой предлагали, какие именно роды можно использовать, но тут я проявил твёрдость: сказал, что фамилии будут вымышленными. Не хватало ещё настроить против себя каких-нибудь конкретных баронов.
Одним из последних подошёл парень, игравший Ромео. Вернее, теперь уже Романа. Имена я тоже заменил. Попросил дать посмотреть, что я сделал с его текстом. Естественно, пришлось ответить, что он ещё не готов.
— Ты же понимаешь, — говорил я, постукивая ручкой по толстой тетради, — что у тебя главная роль. К материалу приходится подходить со всей ответственностью.
— Да-да, самой собой, — кивал мой собеседник, жадно поглядывая на тетрадь, где, как он думал, находятся записи. — Но ты ведь не уберёшь любовные сцены? Оставишь речь Ромео под балконом Джульетты?
— А тебе это важно?
— Ещё бы!
— Почему? Ты что, влюблён в Лиду Молчанову?
Парень досадливо поморщился. Даже отмахнулся.
— Да нет, конечно, какое там! И вообще, она с Андреем встречается. Нет, мне нужно, чтоб другие девчонки увидели меня в этой роли и втюрились! А без любовных сцен эффект будет совсем не тот.
— Ладно, оставлю, — милостиво согласился я, хоть ничего такого удалять и не собирался. — Единственное, подумываю о хэппи-энде.
— Как это?! Они ж в конце умирают!
— Я в курсе. Но хочу сделать по-другому. Никто ведь не ожидает, что пьеса может закончиться не так, как в книге.
Парень озадаченно почесал затылок.
— Тебе, наверное, лучше обсудить это с Ариной Фёдоровной. Заранее. Мне кажется, она не одобрит.
— Поговорю. Когда придумаю альтернативный финал, чтоб было, что предложить. А с кем встречается Лида?
— С Андреем, сказал же.
— Это который?
— Да бывший наш сценарист. Ты его видел. С фиолетовыми волосами. Второй сын барона Лукьянова.
— А, понял. У него что-то с рукой случилось.
— Угу. Упал где-нибудь, а врёт, что на тренировке повредил.
— Странно, что его лекарь не исцелил. Травма-то ерундовая.
— Лекарь есть не у каждого рода. Это птицы редкие. Ради растяжения или ушиба никто одалживать не будет.
Ах, вот оно что. Будем иметь в виду.
— Понятно, — сказал я. — И что, серьёзно у них?
