Связующая нить - Евгения Кибе
Атей стоял в дверном проёме, тяжело дышал и смотрел на меня. Выглядело это конечно дико. Я на полу ванной, в руках писало, в зубах полотенце, на лице дорожки от слёз. Тут же рядом моя нога с ожогом в виде метки.
Он сел на колени рядом со мной и вынул полотенце изо рта.
— Ты …Почему не сказала? — спросил, поднося к губам мою руку с писалом.
— Боялась, что не дашь мне это сделать. Что мне придётся уехать.
— Ты же истязаешь себя. Ради чего?
— Кого, а не чего. И я буду это делать и дальше. Для меня важно одно — быть рядом с тобой.
— Тэкла…, — прошептал он.
Не знаю, сколько сидели так на полу, но стало так спокойно на душе и боль ушла. Мне казалось, что каким-то образом Атей забирает себе часть ее. А может быть это любовь?
Глава 26.Атей.
Вчера вернулись на базу после выходных и я не могу до сих пор выкинуть из головы ту картину, которую застал в ванной. Кстати, отцу надо сказать, что с дверью случилась беда.
Ужасно, что Тэкла проходит через это всё каждый день. В ту минуту, когда она начала наносить эту метку, почувствовал, что что-то не то. Когда она не отвечала из-за закрытой двери, да ещё этот запах, то впервые настолько сильно испугался.
Увидев ее тогда в больнице, не мог предположить, что в столь хрупком теле окажется сила духа, которой нет равных.
Ночная служба прошла спокойно.
Я шёл по коридору в сторону спорт зала. Тренировка была третьего и четвертого десятка. Первый и второй сегодня оттачивали метания ножей, после у них было плавание. Так что Тэклу увижу только к патрулю.
Эти несколько дней, что провели вместе, были сказочными. Мы много говорили, спорили о каких-то вещах, смотрели ее любимые фильмы, обсуждали книги, которые когда-то читали. Я не думал, что когда-нибудь смогу просто так говорить с девушкой. До Тэклы все разговоры сводились к нескольким общим фразам, а потом, удовлетворив свою физиологическую потребность, исчезал.
Здесь всё по-другому. Это непривычно и немного пугает, но без нее жизнь не будет прежней.
Смарт-часы на руке подали признаки жизни. Меня вызывает к себе полковник.
Отец сидел, как обычно, за столом.
— Сотник, курсанта Тэклу переводят в основной состав 8 десятка. Ты с ними на патрули выходить не будешь. Приказ понятен?
— Да.
Я не согласен, но приказ есть приказ.
— Знаю о чём думаешь, — продолжил отец. — Но перспектива была намного хуже. Ее предложили перевести в другую тысячу в Калининград. Мне удалось убедить их, — он показал указательным пальцем наверх, — что всё под контролем и вас вместе больше на патрулирование не отправят. Курсанта уже уведомил десятник Пётр Кислов.
— Разрешите идти?
— Идите, сотник.
Почти дойдя до выхода, повернулся и сказал:
— Пап, там дверь в доме …Я Василию записку оставил, что ее починить надо.
Он закатил глаза:
— Молодость. Иди уже. Служи.
До патруля удалось перехватить Тэклу в коридоре у оружейки.
— Ты уже знаешь? — спросила она.
— Да, полковник поставил в известность.
Я так хотел до нее дотронуться, поцеловать, но вокруг нас ходили ратники, да и времени не было. Не мог насмотреться на нее. Неужели теперь ещё реже будем видеться?
Она улыбнулась мне и пошла к своему десятку.
Вернулись на базу после относительно спокойной ночи.
А вот восьмого десятка всё не было. Волнение заполнило моё сердце. Все ночные ратники возвращаются в одно время. У нас разные оружейки, разные раздевалки. Но мы в любом случае пересекаемся.
Все десятки были на месте, кроме восьмого.
Единственное, куда мог пойти, что бы узнать последние новости, был Вадим. Этот умудрялся знать всё и обо всём. Иногда казалось, что даже раньше, чем что-то случалось.
В лазарете было людно. Бегали медбратья, увидел резервных врачей.
Вадим что-то громко объяснял медбрату, когда я увидел его.
— Что происходит? — спросил достаточно резко.
— Да восьмой десяток. Уже ехали на базу, как на них напали демоны и ко. Подорвали одну машину. Там спасать некого было. Оставшиеся ратники смогли уничтожить нападавших, но пострадали многие. Вся восьмёрка теперь в лазарете.
У меня похолодело внутри.
— Кто в машине был? — схватил его за грудки.
— Эй, Ромео, тут же люди. И все смотрят.
Я отпустил Вадика.
— Прости. Кто в машине был?
— Могу сказать, что ее там не было. Она в кабинете сидит на перевязке.
Он кивнул головой в сторону белой двери под номером 7. Этого было достаточно.
Распахнув дверь, ворвался внутрь.
Тэкла сидела на стуле и ей накладывали шов на руку. Врачующие капсулы помогают и это основное наше лечение, но раны до этого надо обработать и зашить.
— Выйдите немедленно, — крикнул мне врач.
Пришлось ретироваться. Стоя в коридоре и томясь от ожидания, благодарил судьбу, что всё нормально. Да, я чувствовал, что Тэкла жива, но кому и прочие прелести никто не отменял.
Врач вышел:
— Проходите, сотник. Ратник ждёт вас.
В груди бешено колотилось сердце.
Зашёл и сразу же бросился к ней.
Теперь только заметил, что у нее швы ещё и на лбу, и у ключицы. Футболка на уровне живота была порезана и пропитана кровью.
Мне страшно было ее трогать. Боялся причинить ещё большую боль.
— Даже не обнимешь? — сказала она с прищуром и улыбнулась.
— Да, конечно!
Повторять второй раз не надо было.
— Поговорить надо, — сказала Тэкла. — Завтра к вечеру выпустят из капсулы. Буду ждать тебя в спортзале после патрулирования.
Я ее поцеловал и вышел.
О чем будет разговор? Интересно конечно, но пытать сейчас Тэклу, когда врач стоит за дверью и ждёт, чтобы погрузить в капсулу, не стоило.
2 дня тянулись очень медленно. Патрулирования оказались крайне тяжёлыми. Нежить прямо разбушевалась. К нам отправили восьмёрку из Москвы на пару дней для усиления. Ещё ожидалось прибытие ратников, которые только вчера были кадетами. Надо было заново формировать десяток.
Без пятнадцати 5 я влетел в зал и тут:
— Сюрприз!!!!
Наши десятки стояли, набившись в зал и трясли флажками, во что-то дудели, свистели. Я опешил и не сразу понял, что это такое. Только потом обратил внимание, что сзади на стене висел плакат " С Днём Рождения, Терминатор!"
Да ладно? Вот точно текст придумала Тэкла. Не могла она не подколоть. Как не забыла, что у меня сегодня день рождения, если я сам благополучно об этом забыл?
Вперед вышли полковник и другие сотники. Всех сотников нашего
