Снежный демон (СИ) - Квадратов Ред

У охотников вообще есть множество разных традиций и обрядов.

К примеру, им разрешено брать с собой непрощенных демониц, которые будут согревать самых замерзших.

Завидно даже.

Дойдя до дерева, я осмотрел его со всех сторон, особенно снег рядом. Кроме моих следов, здесь виднелись волчьи. Видимо, они опять убежали в ту сторону, где светит алый огонек. Свет от пещеры отражаясь от обледеневших скалистых стен ущелья развеивал тьму на больше расстояние. Тени увеличивались, удлинялись от чего я казался таким гигантом, а дерево так и вовсе, больше походило на древнего монстра из сказок.

Я перехватил топор двумя руками и рубанул по стволу у самой верхушки. Ствол был слишком толстым и мне не хотелось потратить всю ночь на то, чтобы его перерубить и дотащить до пещеры.

Лучше начну с верхушки, она тоньше.

Первый удар, и лезвие топора застревает в мокрой древесине. Уперевшись сапогом в ствол я с трудом вытаскиваю инструмент. Осматриваю, стараясь подметить какие-нибудь зарубки или засечки. Все-таки я бил им волка до самых костей, мог и повредить случайно.

Ничего, лезвие как новенькое. Словно, только покинуло руки кузнеца.

Может быть, оно гораздо крепче чем я думаю?

В деревне, как ни старался отец, инструменты и оружие приходило в негодность очень быстро. Поэтому ему очень часто приходилось их ремонтировать, а порой и ковать новые. Благо руда всегда была под рукой в должном количестве, ибо охотники не только мясо добывали, но и искали полезное. Так, к примеру они знают где находится пещера, где много железной руды.

По крайней мере так они говорили.

Ибо приносили огромное количество каких-то железных штук, похожих на обломки чего-то.

Отец плавил это в своей кузне, а потом делал новые инструменты или оставлял на будущее храня в металлических болванках.

— Погоди! — отозвалась Сиф, заставив меня подскочить на месте.

Я только начал привыкать к тишине вокруг и вою ветра, ровному потоку мыслей в собственной голове, приятным воспоминания из детства, и тут резкий крик…

— Что? — спросил я слегка раздраженно.

— Ульв, вспомни как выглядела эта железная руда, — попросила помощница.

— Зачем тебе? В ней нет ничего…

— Вспомни!

— Хорошо! — согласился я и сосредоточился.

Я помню, как вытаскивал ее из сумок. Продолговатые полосы, очень тяжелые и шершавые на ощупь, порой с них сыпалась ржавчина, но многие поблескивали, словно отполированные. Отец просил складывать их в одну кучу у печки, чтобы просохли, и влага выпарилась.

— Давай, Ульв, сосредоточься! — напутствовала Сиф.

Это оказалось сложнее. Ведь я помню эту руду, но почему-то начиная вспоминать все больше и больше, замечаю, что это как-то теперь видится иначе. Точнее ощущается иначе. Словно, тогда я ошибался, как и сейчас, и на самом деле это не была руда, а нечто иное…

Длинные полосы, гладкие с краев, с какими-то заклепками и насечками. На некоторых виднеются какие-то цветные рисунки.

Я помню, как порезался об острый край одной такой “полоски”, отец тут же отправил меня к знахарке, чтобы она обработала рану и наказал, до вечера не заходить в кузню.

Это меня обрадовало, он редко позволял бросать начатые дела, а тут сам отпустил стоило только порезаться…

— Ульв, мне кажется… Черт! — выругалась Сиф, — Информация отсутствует! Ненавижу! Бесит! Бесит! Чертова система!

Она продолжала ругаться, а я все гадал, что же она хотела мне сказать. Но видимо, ответа так и узнаю. Зато внутри моей головы поселились сомнения, связанные с привычными для меня вещами, видимыми в деревне.

Для меня они могут быть привычными и иметь какой-то свой смысл, но для той же Сиф все иначе. Жаль у нее нет этой информации, чтобы дать ответ.

Вот тут в этот самый момент, я для себя уяснил одно — лучше не заморачиваться над тем, чего не знаешь.

Нам двоим много всего неизвестно, и если думать только об этом, то можно упустить много всего важного. К примеру то, что, задумавшись я чуть не рубанул топором себе по ноге, когда он отскочил от подвернувшегося сучка.

Я продолжил рубить дерево, и когда закончил, повесил топор обратно на пояс и потащил бревно к пещере.

Оно не было таким уж тяжелым, но вот волочить его по снегу было трудно.

Я справился.

Теперь пещера закрыта толстым бревном, которое подпирают камни, а на всякий случай рядом прислонил копье, которым буду отбиваться.

Специально оставил щели, через которые смогу поразить врага.

Одно дело сделано, осталось совершить другое, куда более приятное для моего желудка.

— И как это вообще разделывать? Отрезать тут или там? — спросил я у Сиф.

Мы склонились над тушей волка, которую я положил напротив костра чтобы иметь лучший обзор. Не хотелось бы случайно отрезать что-то не то, или самому порезаться.

— Сначала нужно извлечь внутренности животного, — начала говорить Сиф, — Сначала надрежь кожу на брюхе и до самого конца, только не… Блин!

— Что? Не так? — спросил я отплевываясь от крови.

— Надо аккуратно, чтобы не повредить! Ты ведь не хочешь жрать мясо с дерьмом волка! — возмутилась Сиф, — Хорошо хоть сердце рубанул! Теперь аккуратней будь!

Топор резал шкуру волка как разваренную картошку, легко и быстро. Я старался и сам не порезаться о острое лезвие, поэтому был очень аккуратным. Хотя в первый раз по глупости рубанул по его грудине.

— Так, ну я это сделал, — сказал я неуверенно.

От голода живот болел, а от вида мутило, но меня уже так часто за этот день тошнило, что внутри уже ничего не осталось. Поэтому, я лишь сокрушенно глотнул слюны, пытаясь сдержать позывы своего живота.

— Теперь аккуратно вытащи внутренности, можешь бросить их в костер, они не пригодятся.

— В деревне из них суп варили, — вспомнил я и облизнулся, — С картошкой…

— Не отвлекайся, Ульв!

— Да если я сосредоточусь, то меня стошнит! — возмутился я.

— Да тебе нечем уже! Не ной!

Я зарычал протестующе в ответ, но продолжил делать. Пришлось терпеть и преодолевать, ведь я никогда не занимался ничем подобным в своей жизни. У нас в деревне был свой мясник, который потом распределял куски между всеми.

Внутренности были изъяты, и мне даже удалось ничего не разорвать своими неуклюжими ручками.

Повезло.

Теперь дело оставалось за малым. Как сказала Сиф, надо отделить шкуру, она нам пригодится, а уже потом можно срезать мясо.

Наконец-то!

У меня уже слюньки текут, в какой-то момент я поймал себя на мысли, что перестал воспринимать волка как некое животное, и относился к туше как ингредиенту для будущего ужина.

О да, так гораздо легче разделывать тушу.

Видел бы меня сейчас отец, так у него бы хвост отвалился.

Ульв, сам разделывает тушу, убивает волков и выживает! Ха! Да он наверняка неделю будет молиться Урд, прося избавить от иллюзий, которые она ему наслала.

Хотя нет. Я же разделываю волка, наверняка он бы первым отказался от такого сына, что поднял руку на нечто божественное.

Блин.

Всякий раз, когда возвращаюсь мыслями к деревне и тем, кто мне дорог, я грущу.

— Вот жеж, Урд задери! — выругался я, когда неправильно порезал шкуру волка и все испортил.

До этого все шло идеально, под пристальным взором Сиф, которая следила за всем процессом, тщательно контролируя каждое мое движением.

— Ничего страшного, в первый раз не обязательно должно все получиться, — успокоила меня помощница, — Теперь почисти ее в снегу, а затем положи сушиться. Пригодиться!

Я это сделал и достаточно быстро. Пинком ноги вышиб бревно, быстро бросил в снег шкуру волка, побил ее кулаками, протер снегом от крови и всех остатков, а затем вернулся обратно.

Потому как наконец пришло время для трапезы.

Уже не слушая советов Сиф, я аккуратно отрезал кусочек мяса от ноги волка и положил на камни. Оно сразу начало жариться, одаривая пещеру приятным скворчащим звуком.

Пахло удивительно вкусно! У меня слюнки текли так сильно, что можно напоить страждущего до воды бедолагу, если, конечно, он осмелится.