Бойня (СИ) - Шаров Константин Викторович
На этом в общем-то бой можно было считать законченным — бойцом он уже не был… Но и оставлять его в живых я не собирался, остаётся лишь извлечь из его гибели максимальную пользу! Активировал «Вампиризм» и «Жертву». Вряд ли воин успеет что-нибудь понять. Накатившую же слабость легко списать на кровопотерю…
Так и вышло — постояв пару секунд на месте, он рухнул как подкошенный, подобно подрубленному умелым лесорубом дереву. Я же быстренько коснулся выхваченным ножом открытой раны на его лице, чтобы образовавшаяся от «Жертвы» дымка перетекла в новое вместилище — со стороны это выглядело так, будто я просто провёл «контроль», добив своего противника.
Глава 18. Назвался груздём…
Оглядел «орлиным взором» столпившихся вокруг места сражения караванщиков. Никто больше не порывался вызывать меня на бой. Да и желания задавить меня «мясом» тоже не выказывали. Просто смотрели и молчали… Ладно, раз так, возьму инициативу на себя!
— Ты! — Я указал кончиком окровавленного меча в сторону купца, пытающегося заныкаться за спинами своих людей. — Как ты посмел натравить своих псов на меня?! Тебе что, жить надоело?
— Й-й-я-а н-не…
— Хочешь сказать, что не отдавал приказа нападать?! И воины сделали это по собственному произволу? — Мужчина усиленно затряс головой, полностью подтверждая столь удобную для себя версию событий. Кстати, и не врал скорее всего — их же отправили на разведку, не зная, с чем они столкнуться, так что отдавать приказ «идите и убейте всех, кого увидите», было бы весьма опрометчиво с его стороны.
— Что же… Может быть… Может быть это и так! Но это всё равно твои люди, и ты несёшь ответственность за их поступки! Не знаю ваших законов, но у нас за нападение на благородного рыцаря могли и на деревянный кол посадить! Особенно если судили какого-нибудь разбойника, с которого и взять-то нечего! — Недвусмысленный намёк прозвучал, а будет ли понят…
— Повелитель! — Тут же завыл купец, мигом обретя дар речи. — Благородный эмир! Произошло ужасное… ужасная ошибка! Преподаю к твоим ступням! Я лишь несчастный торговец, недостойный внимания столь великого воина, как ты! Пусть вечно будет крепки твои руки и тучны стада! Что может сделать ничтожный купец, чтобы могущественный эмир милостиво простил допущенную невежественными варварами-наёмниками ошибку?!
— Хм… Шестеро твоих людей напали на меня! Поэтому будет справедливо, если другие шестеро из тех, кто согласится пойти под мою руку, будут освобождены из рабства. Также им нужно будет передать оружие, снаряжение, транспорт и припасы в дорогу — помимо тех, что я и так уже взял трофеями с напавших на меня. Таковы мои требования… И не думай мне ставить условий! — Предостерёг я купца, на лице которого аршинными буквами проявилось желание поторговаться. — А то ведь я могу и решить, что столь малая плата не стоит удовольствия увидеть, как человек, испортивший мне охоту, корчится на колу!
Купец мгновенно побледнел и часто закивал. Похоже, нечасто ему приходится вести переговоры в столь… нервной обстановке.
— Ну, что же… Тогда пусть твои люди займутся делом! Ты и ты — разденьте этого сумасшедшего, вздумавшего, что способен что-то противопоставить мне. Оружие, броню сюда, после чего соберите его личные вещи и не вздумайте что-либо скрыть! Вы пятеро, отправляйтесь туда. — Я указал в сторону, откуда пришёл. — Приведите своих соратников, пока их звери не сожрали! Они были столь слабы, что я даже не стал их убивать. Ха! Первый раз вижу пользу от ОТСУТСТВИЯ умения сражаться!
Опустив самомнение оставшихся воинов ниже плинтуса, чтобы они даже не думали взять реванш, продолжил раздавать указания:
— Остальные занимайтесь своей работой! Ты — за мной! — Купец бросил пару испуганных взглядов влево-вправо и, не найдя желающих пасть смертью храбрых за его имущество и жизнь, понуро поплёлся следом.
— Рассказывай! — Приказал я.
— Что рассказывать, могущественный эмир?..
— Для начала — как тебя зовут. Откуда едете — и куда. Что везёте.
— Милостивый господин! Меня, недостойного Вашего внимания, зовут Мил-Каша, долговой торговец. Я собираю попавших в рабство людей — должников, военнопленных, молодых рабов, которые не требуются хозяевам… Еду с восточных предгорий, через Великую Пустошь к морю, в град Кратт, славящийся своим богатством и великолепием…
Купец замолчал, не зная, что ещё можно сказать.
— И много ли у тебя сейчас рабов?
— Немного, повелитель! Всего двадцать пять мужчин разного возраста и де… одиннадцать женщин.
— Есть ли среди них воины или люди благородного происхождения?
— Нет, повелитель! Я бы никогда не посмел взять в рабы того, в чьих жилах течёт благословенная кровь властителей! Воины же есть — трое пленников из кочевого племени, неудачно попытавшегося сходить в набег на освоенные земли. Им не повезло — столкнулись с отрядом лёгкой кавалерии, и они были разбиты. Хорошо обращаются с саблей, дротиками и пращой. Отлично держатся в седле, но… непокорны, глупы и свободолюбивы. Я собирался их продать на каменоломни. Также есть два боевых раба-гладиатора, умелых в поединке, но слабых в настоящем бою.
— Не густо… Пошли взглянем на них всех.
Мы подошли к четырём большим фургонам, приспособленным для перевозки людей. Мужчин держали закованными в кандалы на длинной цепи. Женщины же имели на шее кожаные ремни, но закованы не были — их практически постоянно держали внутри фургонов, выпуская лишь для справления естественных надобностей. Похоже, купец опасался, что женщины могут вызвать волнение в мужском коллективе и всячески старался дистанцировать их друг от друга.
«Метка» квеста указывала на фургон, где содержались женщины. Я встал перед ним и громко произнёс:
— Я благородный рыцарь, сэр Святослав! Есть ли среди вас люди аристократического происхождения или их слуги и воины? — Через пару секунд, когда я уже думал продолжить свою речь, из фургона донеслись полузадушенные слова:
— Не трогайте меня! Благородный сэр! Какое счастье снова слышать понятную речь! Я законная дочь барона Мерошке! Владельца замка «Клык Вепря», и хранителя Срединного Прохода! Меня самовольно пленили эти люди и одели рабский ошейник! Прошу Вас о милости, благородный сэр!!!
— Каша! Шакалий потрох!!! Как ты посмел обратить в рабство благородную леди, баронессу Мерошке?! Дочь хранителя Срединного Прохода?!
— К… К-к… Ик! П-пов… Ик… вел-литель! — Заикаясь на каждом слове и схватившись за сердце полупрошептал-полупросипел торговец. — Н-не знал!!! Творцом клянусь, не знал!!! Никто не знал наречия, на котором говорит… благородная госпожа!!! Мы нашли её одну, без сил бредущую по безводной земле! Как мы могли знать?!
— Значит, надеть ошейник раба у вас ума хватило, а объясниться хотя бы жестами или письменно — уже нет?!
— Милости!.. Всё отдам!.. Вечным должником буду!!! — Похоже на этот раз купца, как говорится, «проняло». Если раньше нет-нет, а проглядывались испытывающие взгляды, из-за которых хотелось как можно быстрее отделаться от его присутствия — явно что-то задумал недоброе, то теперь его действительно неслабо так зацепило. Видимо, такой «косяк» ему было нечем крыть и, если об этом кто-нибудь узнает, то не сносить ему головы.
— Немедленно освободить баронессу! Снять ошейник! Найти подобающее платье! Наказание пусть она назначит сама… но, думаю, справедливо будет, если её откуп будет равен моему — шесть рабов в слуги и снаряжение для похода… Ты почему ещё не выполнил мой приказ?! А ну-ка быстро!!! — Я опустил левую руку на рукоять ножа и нахмурился.
Купцу этого оказалось достаточным, чтобы он разродился кучей приказов ближайшим слугам. Из фургона вывели молодую девушку лет шестнадцати. Вид она имела измождённый. Похоже, ей нелегко пришлось… «Маркер» квеста указывал точно на неё.
— Баронесса! — Я вежливо наклонил голову. — Слуги Вам помогут переодеться и избавиться от лишних… украшений. Я буду ждать у костра — нужно решить разногласия, возникшие с главой этого каравана. Не будет ли слишком неучтиво спросить, как Вы оказались совсем одна в степи, без слуг и охраны?
