Рик Янси - Последняя звезда
Если бы Зомби опустил голову хоть на полдюйма, мне бы этого хватило. Полдюйма – все, что мне нужно. Остальное сделает двенадцатая система.
«Прости, Зомби. Время вышло».
Срабатывает хаб. Я стреляю. Пуля попадает Зомби в бедро.
Он должен был опуститься и освободить путь для второй, но этого не происходит.
Вместо того чтобы упасть на пол, Зомби отшатывается и валится на грудь Уокера. Тот обхватывает его и удерживает на ногах или использует как живой щит. За шумом вертолетных винтов я слышу более слабый звук – шорох раскрывающегося парашюта. Потом еще один. И еще. Всего пять.
Тут до меня доходит, что я не к тому обращаюсь.
– Отпусти его, – говорю я Эвану Уокеру. Если тебя волнует судьба Кэсси – отпусти.
Но он не слушает, а у меня кончается время. Если я буду тянуть, этот пат будет стоить нам жизни.
Пятая волна приближается.
40
Эван Уокер
Этому есть только одно объяснение.
Ее прыжок через комнату. Скорость ударов, острота слуха и зрения. Откуда все это? Ответ один: Рингер усилили.
Человек получил дар.
Зачем? Почему?
Она в три шага преодолела расстояние до окна, развернулась в воздухе, выставила плечом окно и исчезла в облаке из осколков и щепок.
Кэсси тут же бросилась к нему… или к Бену, которого он поддерживал.
– Меган, – сказал Эван. – Уведи ее в подвал.
Кэсси кивнула. Она все поняла. Она схватила брата за руку и потянула в коридор.
– Нет! Я остаюсь с Зомби!
– Господи, Сэм, хватит уже…
Они выбежали. Вертолет приближался. Через разбитое окно шум двигателей напоминал накатывающие на берег волны. Но всему свое время. Он закинул Бена на плечо и, перешагнув через тело, лежавшее на обломках журнального столика, отнес его на диван. Там уложил и огляделся в поисках какой-нибудь тряпки, которой можно перевязать ногу. Толстовка мертвой женщины. Эван опустился рядом с ней на колено и разорвал ткань. Отодрал полоску от воротника до кромки и обернулся. Бен сильно побледнел, у него участилось дыхание, он был близок к шоку, но не спускал с Эвана глаз.
Пуля вошла в ногу чуть выше колена. Попади она чуть ниже, Бен навсегда остался бы хромым. Это не везение. Рингер стреляла прицельно.
– Моя ошибка. Нельзя было их сюда приводить.
– Ты не мог знать, – заверил его Эван.
Бен мотнул головой:
– Непростительно.
Он хлопнул ладонью по подушкам, и в воздух поднялось облако пыли. Бен закашлялся.
Эван посмотрел на потолок и прислушался. Сколько у них времени? Трудно сказать. Две минуты? Меньше? Он перевел взгляд на Бена.
– Подвал, – сказал тот.
Эван кивнул:
– Подвал.
Он поднял Бена с дивана и закинул себе на плечо. Где Кэсси? Пока он бежал к лестнице, голова Бена билась о его спину. Эван отнес раненого в угол и опустил на бетонный пол.
– Не жди, Уокер. – Бен кивнул в сторону тайника с оружием. – Если по-быстрому не собьешь эту птичку, о десанте уже можно будет не волноваться.
Эван снял с настенного крюка ПЗРК[9]. Вертолет уже должен был войти в зону попадания. С тяжелым, как стальная балка, ПЗРК в руках, Эван взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Поврежденную лодыжку сводило от боли, но он не останавливался.
В коридоре было пусто. Воздух задрожал. Над домом кружил «блэкхоук». Оставить их наверху и попытаться сбить вертолет? Или отвести вниз и пусть разнесут дом?
Он бросил ПЗРК на пол.
41
Кэсси колотила в дверь кладовки и звала Меган. Когда Эван вбежал в комнату, она резко обернулась:
– Забаррикадировалась, сучка!
Он оттолкнул Кэсси в сторону и попробовал высадить дверь плечом. Та дрогнула, но не поддалась.
– Кэсси, Сэм, в подвал, живее, – скомандовал Эван.
Те выбежали из комнаты. Эван поднял здоровую ногу и ударил в середку двери. Та треснула. Еще раз. Треск. Еще. Треск. Он отступил на три шага и ударил плечом по трещине. В центре двери появилась брешь. Бен протолкнулся через нее в кладовку. Из угла на него смотрела пара расширенных от страха глаз. Эван протянул руку:
– Мы вот-вот взлетим на воздух, Меган.
Малышка затрясла головой. Она не хотела никуда уходить. Ни за что не хотела. Эван подступил вплотную; Меган сжала кулачки и начала колотить его по лицу. Она пыталась выцарапать ему глаза и вопила, будто ее били смертным боем.
Эван ухватил ее за руку и дернул. Меган врезалась ему в грудь и, пока он пятился к выходу из кладовки, со всей силы пнула коленом в пах. В кучах тряпья и одежды валялся плюшевый мишка.
– Капитан!
Эван подобрал мишку:
– Порядок, он у меня.
Ровно через две минуты двадцать две секунды после этого дом поразила первая ракета.
42
Эван с Меган на руках был уже на полпути в подвал, когда взрывная волна подбросила их в воздух. Падая, он развернулся, чтобы принять на себя удар от падения.
После столкновения с бетонным полом у него перехватило дыхание. Меган скатилась с груди Эвана и замерла.
Следом за первой ракетой пошла вторая.
Ревущее пламя устремилось вниз. Эван закрыл собой девочку. В воздухе запахло палеными волосами, и он почувствовал через рубашку обжигающее дыхание огня.
Эван поднял голову. В дальнем конце подвала рядом с Беном сидели, подтянув колени к груди, Кэсси и Сэм. Он перенес к ним Меган. Кэсси встретилась с ним глазами: «Она?..»
Эван покачал головой: «Нет».
– Где ПЗРК? – спросил Бен.
Эван показал на потолок.
«Наверху. Вернее, был наверху, когда там еще что-то было».
Вокруг них кружила пыль и сорванная со стен паутина. Потолок еще держался. Эван сомневался, что он выдержит еще один удар. Бен Пэриш наверняка думал о том же.
– О, просто отлично. – Бен повернулся к Кэсси. – Давайте быстро организуем круг и помолимся. Поторопитесь, потому что нас только что по-царски отымели.
– Все будет хорошо, – уверенно сказал ему Эван и прикоснулся к щеке Кэсси: – Это еще не конец. – Он встал. – У них одна цель. – Его голос был едва слышен в разыгравшемся вокруг аду. – Они открыли огонь, потому что решили, что проиграли. Они думают, что я мертв. Я собираюсь показать им, что это не так.
Бен встряхнул голову. Он ничего не понял. А вот Кэсси поняла. Ее лицо потемнело от злости.
– Эван Уокер, не смей это повторять.
– В последний раз, Поденка. Я обещаю.
43
Эван остановился у лестницы, которая вела в огонь и дым. Сзади кричала Кэсси, она звала и проклинала его.
Он все равно пошел наверх.
Рингер уже все объяснила: «Мы им не нужны. Им нужен он».
На полпути Эван подумал, что ему, вероятно, следовало убить Бена Пэриша. Бен будет для Кэсси обузой. Станет бременем, которого она, возможно, не вынесет.
Он отогнал эту мысль: все равно уже слишком поздно. Поздно бежать, поздно прятаться. Так было с Кэсси в тот день, когда она пряталась под машиной. И с Беном под рушащимся лагерем смерти. Эван дошел до точки, когда придется встретиться лицом лицу с тем, чего, как он думал, удастся избежать. Он не раз рисковал всем ради ее спасения, но раньше риск был просчитанным и у него всегда оставался хотя бы один шанс на спасение.
Но не сейчас. На сей раз он шел прямо в пасть зверя.
На верхней ступеньке Эван напоследок оглянулся, но уже не увидел и не услышал ее. Кэсси скрывал туман из пыли, дыма и медленно закручивающихся нитей паутины.
По развалинам дома прошел циклон. Потоки воздуха от винтов вертолета разносили дым и прибивали огонь. Это было похоже на бурлящее и дымящееся красное море. Эван поднял голову и увидел, что пилот смотрит вниз, на него.
Тогда он поднял руки и устремился вперед. Огонь окружал его со всех сторон, дым накрывал с головой. Эван прошел сквозь этот водоворот и встал посреди дороги с поднятыми руками.
Вертолет пошел на посадку.
44
Отделение 19
На позиции в трехстах ярдах к северу от цели пять членов ударной команды отделения 19 наблюдают за тем, как вертолет двумя ракетами сносит дом до самого фундамента. Прощай, домик.
Голос в наушнике Милк:
– Один-девять, оставайтесь на позиции. Повторяю: оставайтесь на позиции.
Милк поднимает кулак. Это сигнал для его команды – ждать на месте.
Вертолет по широкой дуге снова заходит на дом. Рядом с Милком, сгорбившись, сидит Пикси. Он возится со своим окуляром и громко сопит. Ремень слишком большой, никак не получается туго затянуть его на голове. Свизз шепчет, чтобы он заткнулся, а Пикс предлагает ему поцеловать его в задницу. Милк приказывает заткнуться обоим.
Команда расположилась под выцветшим рекламным щитом «Хаволайн» возле старого кирпичного дома. До того, как мир раздолбали до неузнаваемости, этот дом был кузовным цехом. Горы покрышек и кучи ободов; по всей площадке, как сорванная ветром листва, разбросаны инструменты и детали двигателей. Пыльные грязные легковушки, грузовики, внедорожники и минивэны с разбитыми окнами и прогнившей салонной обивкой – реликты никому не интересного прошлого. Поколение, которое придет за отделением 19 – если оно вообще народится, – не сможет распознать странные значки, прикрепленные к кузовам и решеткам радиаторов этих ржавых махин. А через сто лет уже никто не сумеет прочесть надпись на щите и даже понять, что буквы означают звуки.
