Ярослав Смирнов - Охотник на звездном снегу

Однако странно — чтобы бюрократическая машина выдала приказ на розыск и поимку свободного гражданина, требуется достаточно долгое время — не одна неделя, уж во всяком случае. Выходит, что Звездного Охотника Волка ищут уже давно…

Хотя это многое объясняет — и то, что они знают голос Галлиена, но упустили, что Фритигерн темноволосый, и то, что бартендер этот… а ведь он-то Фритигерна видел!.. А может, это и не бартендер вовсе? Вроде бы пожиже в плечах… Может, он тоже только изображает бартендера — долго ли я на него смотрел, чтобы различить подделку? Да и вообще, кто сказал, что этот вигил кого-то изображает, вдруг это вообще случайное сходство?

Хватит, решил Лекс, пора искать — либо своих ребят, либо Преторианскую эту эмпузову Гвардию: не зря аргатиец ушами вздрогнул, как про них услышал…

Бронелет как-то странно дернулся, потом пошел вбок: аргатиец, который не пристегнулся к сиденью, полетел прямо на Лекса, который не стал задумываться, специально или нечаянно вигил начал витать в пространстве, а встретил его левым крюком в скулу.

Удар получился что надо, и аргатиец, отлетев в угол десантного отделения, больше не шевелился — в смысле, по собственной воле: просто перекатывался себе по полу, как манекен, поскольку бронелет бросало из стороны в сторону.

Лекс нагнулся над аргатийцем, увидел закатившиеся обессмысленные глаза и рывком протиснулся в пилотскую кабину.

Когда пилот-«бартендер» обернулся, Лекс ткнул ему стволом «пилума» в лоб и сказал:

— Быстро сажай машину.

Пилот оскалился:

— Не могу! Нас атакуют!..

— Кто? — быстро спросил Лекс, пытаясь разобраться в мельтешении сигналов на боевых экранах.

— Не знаю! Две единицы… похоже, легкие люггеры типа «сагитта».

— Ну и чего они нас уже не сбили? Отвечай быстро!

Пилот ответил только после того, как Лекс ткнул ему стволом пистолета в щеку.

— Заставляют сесть… — угрюмо буркнул вигил.

— Прекрасно, — усмехнулся Лекс. — Что ж ты медлишь, красавец? Давай выполняй приказ…

Он приставил «пилум» к виску вигила. Тот опять оскалился, косясь на Лекса налитым кровью глазом, потом все-таки повел бронелет вниз.

Лекс глянул на экраны. Ни Мормоны не понять, где мы находимся… однако, похоже, направлялись не в город.

— Где мы? — спросил он, снова ткнув вигила пистолетом.

— Недалеко от нашей базы, — нехотя процедил пилот. — Совсем близко…

— Чьи люггеры?

— Правда не знаю! Не легионерские…

— Сенатская охрана?

Вигил изумленно посмотрел на Лекса.

— С чего это ты взял?! А…

Он умолк, крепко о чем-то задумавшись.

Лекс мысленно усмехнулся. Похоже, тут все гоняются друг за другом… а все вместе — за мной, с некоторой горечью подумал он.

Бронелет мягко опустился на землю.

Лекс взял пилота за шиворот, легко выдернул его из кресла и, упирая ему в спину пистолет, поволок к выходу.

— Да ты хоть знаешь, кому сдаешься? — упираясь, закричал вигил. — Разберись сначала, кто тебе враг, а кто — нет!..

— Разберусь, не волнуйся, — пообещал Лекс, выталкивая пилота из кабины и спрыгивая вслед за ним на аккуратно подстриженную лужайку.

Один люггер уже сел, а другой завис над головами, издавая негромкое басовитое гудение. В глаза ударил яркий луч света. Лекс заслонился пилотом и крикнул:

— В чем дело? Кто вы такие и чего, Эмпуза всех побери, вам надо?..

Интенсивность света уменьшилась, и Лекс услышал спокойный звучный голос:

— Убери пистолет и иди сюда.

— Щас все брошу, — хмыкнул Лекс. — Чего это ради?

— Слушай, что тебе старшие говорят, — посоветовал голос. — Тебе же лучше будет.

Лекс пытался разглядеть обладателя голоса, но из-за яркого света ничего не увидел, кроме четырех черных силуэтов.

— Нам некогда, — раздалось со стороны люггера. — Жизнь коротка.

Лекс не успел удивиться неожиданной фразе, как пилот-вигил как-то странно не то всхлипнул, не то чавкнул, и стал валиться вперед. Одновременно Лекс услышал негромкий звук выстрела и почувствовал, как ему в лицо брызнуло теплым.

«Опять влип», — мелькнуло у него в голове: он инстинктивно метнулся назад, к бронелету, но воздух прошили две автоматные очереди, и Лекс остановился. До кабины не допрыгнуть, а огонь явно предупредительный: хотели бы грохнуть — несомненно попали бы.

— Стой спокойно, — снова раздался бесстрастный голос. — Мы не желаем тебе изменчивой вечности.

Лекс пожал плечами и убрал пистолет в кобуру, глядя из-под ладони на приближающиеся черные силуэты.

Легкий люггер, небольшой корабль, который можно использовать как для действий в атмосфере, так и для ближних космических перелетов, — по планетарным меркам аппарат достаточно большой, масса у него около ста пятидесяти тонн, но комфорта не так уж много, поэтому Лексу в крохотной кабине, где обычно размещаются дежурные техники вспомогательных силовых установок, было не очень просторно.

Впрочем, Лекс не жаловался. Да и некому сейчас было жаловаться, и незачем — какие-то неразговорчивые граждане в черных балахонах привели на борт, причем достаточно вежливо, хоть и отобрали пистолет и нож (обыскивали тщательно), сопроводили в кабину, дали попить чего-то безобидного и ушли. А потом люггер — это было полчаса назад — взлетел.

Лекс поймал себя на мысли о том, что такое вот внимание к собственной персоне ему становится лестным. Ощущение собственной важности — штука, конечно, не очень хорошая, но все-таки… только вот крайне любопытно, в чем тут дело, в чем загвоздка и почему он, рядовой Охотник, становится разменной монетой в чьей-то непонятной и достаточно жестокой игре… аттракцион опять-таки.

О! Чего я сейчас сделаю — так это закурю… сигарет, правда, семь штук всего осталось, и когда запас пополнить удастся — совершенно неизвестно, но курить в данном случае нужно… хотя бы потому, что спать хочется, а спать в данный момент не стоит, это подсказывает какое-то там по счету чувство.

Лекс щелкнул зажигалкой и затянулся. Пустил толстую струю дыма в низкий потолок. Потом — еще одну.

После третьей струи дышать в тесном закутке стало нечем, дым нещадно ел глаза, но Лекс продолжал мужественно отравлять собственный организм, чувствуя, как мысли перестают стучать друг о друга, как булыжники в камнедробилке — или болезненно тереться, как пораженные артритом суставы, — и вместо этого начинают плавно кружиться, точно никотиновые слои в перенакуренной комнате… или словно несытые ненасытные акулы в ожидании утопически-титанических океанических оскароносцев, а может, и будто падающие поддающие звезды… но нет, эти не кружатся, а с подачи на поддаче бьют точнехонько в яблочко… темечко. Семечко. Времечко-то — стремечко. ЧК — о!

Лекс затряс головой — это уже не никотин… что за ерунда?

Тут он увидел, как сигаретный дым быстро уносится в какие-то щели под потолком, и одновременно почувствовал слабый, не лишенный приятности запах.

«Как в осеннем саду», — мелькнула у Лекса еще одна странная мысль, но тут же он успел сообразить, что в осеннем саду пахнет намного хуже, а это просто нейтрализующий газ, и дышать им совсем не стоит, но без воздуха ведь тоже нельзя, и через очень короткое время он уже лежал на полу, улыбаясь и мечтая о лете.

Все-таки он не заснул, потому как смутно понимал, что его поднимают и несут на руках двое в балахонах, несут бережно и деликатно, стараясь не причинить беспокойства — во всяком случае, головой о косяк ударили только один раз, и то не больно, так что Лекс даже улыбнулся. Потом они все вместе, наверное, провалились сквозь землю, потому что Лекс совершенно неожиданно очутился в темном помещении и вдобавок обнаружил себя сидящим на омерзительно скрипучем стуле, который к тому же был страшно колючим и норовил укусить его за руку, и все-таки укусил, хотя Лекс пытался объяснить ему, что он не Винни-Пух, и опилок, пригодных для поедания, не содержит, но прилетела большая теплая летучая мышь, приструнила негодника, приласкала Лекса, тут же со стулом помирившегося и в знак долгой дружбы выпрямившего ему кривые подлокотники, и дала ему поесть зеленого шевелящегося мха, оказавшегося на поверку жидким и холодным, а заодно познакомила с двумя милейшего вида говорящими грибами, которые вежливо сняли свои бархатные шляпы и раскланялись, и уже после всего этого кто-то погасил свет под ногами, зажег его над головой, а в легкие проник свежий воздух.

Лекс закашлялся и стал отчаянно тереть заслезившиеся глаза: кашлял он долго, но все-таки его не вырвало, а глаза начали различать окружающие предметы.

— Меретляди, — прохрипел он. — Газом-то зачем было?..

— Хотели избавить тебя от лишней информации, — сквозь писк в ушах донесся давешний спокойный голос. — Не глаза же тебе было завязывать.

— Уж лучше бы завязали, — проворчал Лекс, вытирая ладонями мокрое от пота лицо.