Алексей Левицкий - Пароль: «Вечность»
— Куда прешь? — спросил охранник.
Разговор получился недолгий — карлику указали на соседнюю дверь, и он повел нас туда.
— Что это там за мастерские, почему в тот коридор не пустили? — спросил я.
Чак махнул рукой:
— Не знаю, что за мастерские. Небось секретное что-то клепают, оружие или оборудование какое новое… Не наше дело, главное — дальше можем идти, и хорошо.
— А куда дальше? — спросила Юна. Ей, как и мне, не нравилось происходящее. — Куда ты нас ведешь?
— Не боись, девушка, не в ловушку. Я ж знаю, о чем вы оба думаете: а не сдал ли Чак нас топливным королям? Так от знайте, Чак не предатель, за такое дело в воровской общине Крыма быстро бы… Раз — и нету у тебя головы. Если Чак за дело взялся, то до конца его доводит, вот так.
Вскоре мы вышли в крытый переход между двумя цехами — протянувшийся метрах в десяти над землей темный коридор.
Карлик спросил у Юны:
— Ты где с монахом договорилась встретиться?
— Он называл это место Обзором. Я никогда не была здесь…
— Ну от, а я был. Обзор — так крышу трубы называют. Большая такая, широкая очень, на колоннах стоит. Сверху ее перекрыли такой вроде крышей с дыркой посередине, а еще выше навес сделали, и там, вверху, теперь вроде кабака. Место людное, открытое, вам там показываться нельзя. А под Обзором, ближе к основанию, помосты на балках. Их листами железа разгородили и теперь называют Торговыми складами. Внутри трубы по спирали такой спуск идет широкий, разбит перегородками. Между ними комнаты. Товар в складах можно оставлять, а самому на ночлег в комнатах устроиться. Кто, значит, для торговли в Балашиху приезжает либо же проездом в Москву — там и останавливается. Вот и вас я туда определю. Уже насчет комнаты договорился, ага.
— Но нам нечем заплатить, — возразила Юна.
Стекол в длинных окнах не было, по коридору гуляли сквозняки, покрывая рябью лужи у стен. Снаружи шумел дождь, в темноте светились огни других цехов-кварталов Балашихи.
— А сколько у вас денег? — спросил Чак, останавливаясь.
— У меня вообще нет, — ответил я.
Юна достала из кармана серебряную монету.
— Гриивна… — протянул карлик и сграбастал ее с ладони девушки. — А у тебя точно совсем ничего, южанин? Вечно с вами, большаками, проблемы… Ладно уж, я своими домажу, если что, ночь в одной комнате недорого стоит. — Он зашагал дальше.
— В двух комнатах, Чак, — поправила Юна.
— Не, девушка, на две точно денег не хватит. Это ж тебе не Арзамас какой провинциальный, а граница Большой Московии! Здесь все дороже.
— Но я…
— Та ладно, не переживай ты так за свою девушковую честь. Вам-то всего ничего там пробыть придется…
— Нам? — переспросил я.
Карлик нырнул в широкий проем, которым заканчивался коридор, и с расположенной дальше лестницы донесся его голос:
— Ну так вам же там сидеть, а мне снова в разведку идти.
* * *Комнаты тянулись вдоль внутренней стены трубы, двери их выходили в общий коридор, который спиралью шел вокруг центрального колодца, пронзающего ее сверху донизу.
«Трубой», как вскоре стало ясно, карлик назвал бывшую градирню, то есть охлаждающую башню, основательно перестроенную. В нижней части таких башен всегда полно воды, но сейчас резервуар был пуст. Судя по всему, люди внутри обосновались давно.
Одна стена комнаты была кирпичной, три других — деревянные перегородки. В той, что отделяла помещение от спирального коридора, имелись дверь и окошко, затянутое пленкой.
Юна лежала на койке, накрыв ноги одеялом. Когда я сдвинул засов на двери, она повернула ко мне голову и спросила:
— Куда ты?
— Хочу осмотреться, — сказал я. — Не нравится сидеть на месте, когда непонятно, что вокруг происходит.
— Мне кажется, Чак не предатель.
— Ты слишком доверчива для дочки такой важной персоны.
Нахмурившись, она отвернулась:
— Это правда, тебе я поверила.
Положив хауду на сгиб локтя, я вышел из комнаты и встал у ограждения. За ним был центральный колодец, опоясанный коридором. Через равные промежутки горели масляные лампы на треногах, цепочка редких огней спиралью тянулась вниз и вверх. Одна такая лампа стояла неподалеку от меня.
К потолку шел ровный поток теплого воздуха, огромную трубу наполняли звуки. Эхо неразборчивых голосов, рокот, стук, далекий смех… Положив хауду на пол, я перегнулся через ограждение. Метрах в двадцати подо мной на другой стороне градирни коридор расширялся, там в центральный колодец выступала площадка, на которой стоял сендер. Рядом открытые стойла, в них лошади, дальше две повозки. Должно быть, на уровне земли есть ворота, через которые можно попасть в градирню и при необходимости заехать на помосты, где находятся склады.
Гулкие звуки донеслись сверху, и я поднял голову. Крыша не накрывала всю трубу целиком, в центре оставили круглый просвет, сквозь который внутрь попадал дождь. Похоже на выстрелы, хотя трудно понять, слишком уж тут все искажается.
Что-то мелькнуло в тусклом свете масляных ламп. Я шагнул назад, подняв на всякий случай хауду.
Сверху падал человек — воздушный поток развернул его головой вниз, руки были прижаты к бокам, ноги сведены вместе. Полы куртки хлопали по спине и бокам. Он пролетел мимо, и я вновь шагнул к ограждению, провожая взглядом тело, то попадающее в свет ламп, то исчезающее в тени. В конце концов оно совсем пропало из виду, и вскоре снизу донесся едва слышный звук удара.
Больше с крыши в колодец никто не падал, так что я вернулся в комнату и запер дверь. Юна приоткрыла глаза и снова закрыла. Я сел на корточки под окном, плечом привалившись к перегородке, стал поглядывать туда. Черт его знает, имеет ли этот свалившийся сверху человек какое-то отношение к нам или нет. Самое плохое — это ждать и догонять… А мне уже второй раз за эту ночь приходится подолгу ждать, не имея возможности сделать что-то самому, как-то повлиять на события.
— Ты веришь в бога? — спросил я.
— Конечно, — ответила Юна после паузы. — Как можно не верить в того, кто создал мир?
Против такого довода возразить было нечего, и я сказал:
— А кто он? Я не помню…
— Что значит «кто он»? — Девушка села на койке. — Он — творец всего. Создатель.
— Это понятно. Но у вас… то есть у нас есть какие-то его изображения? Иконы? И как, в конце концов, его называют?
— Создатель. Что такое иконы, я не знаю, но никаких изображений Создателя у нас нет, потому что это святотатство — пытаться изобразить его.
— Но почему? — спросил я, снова выглядывая в окно.
— Да потому что Создатель оставил нас в день Погибели! Так учит Орден. Ведь Погибель — это, на самом деле, и есть следствие того, что Он покинул нас. И Он возвратится, только когда мир будет очищен от скверны, семени Нечистого.
— А скверна эта — мутанты? — понял я.
— Ну да. Неужели ты даже всего этого не помнишь, Разин? Мутанты и мутафаги — богопротивные твари, вышедшие из чресл Нечистого.
— А кто такой этот Нечистый? — Мне хотелось добавить: «Самый главный мутант?», но я сдержался, решив, что девчонка, раз уж она религиозна, может неправильно понять шутку.
Она так и не ответила.
Мы находились в комнате уже довольно долго, по моим подсчетам, близился рассвет. Карлик ушел и не показывался, а я все еще не настолько доверял ему, чтобы спокойно ждать, и расхаживал по комнате, то и дело выглядывая в окно.
— Если ты хочешь узнать что-то еще, спрашивай, — сказала Юна.
— Что такое некроз?
Она развела руками:
— Болезнь, насланная на мир Нечистым.
— Это ничего не объясняет, — проворчал я.
— Но больше мы ничего о нем не знаем. Никто не знает. Он был всегда, но раньше лишь в виде пятен, которые появлялись и исчезали то там, то здесь. А потом одно пятно на востоке не исчезло. Разрослось и стало наступать на Пустошь, уничтожая все на пути.
— А других пятен после этого стало больше?
— Да, в последнее время их много. Они могут появляться в разных местах, никогда не знаешь, где и когда. Их только по этому необычному туману можно определить и спастись. Иногда они разрастаются, а иногда исчезают. Или остаются такого же размера на целые сезоны.
— Но с востока некроз идет сплошным фронтом?
— Да. Неровным. Арзамас он сначала как бы обтек с двух сторон. А потом быстро пошел вперед и сомкнул кольцо всего за ночь. Мы думали, у нас еще есть время, но некроз будто хотел обмануть нас. И обманул.
— Этот некроз как-то связан с… — Я ткнул пальцем вверх. — С теми, в небе?… Прошлой ночью я видел там…
— Это платформы. Ты и про них ничего не помнишь?
Я покачал головой.
— Небесные платформы, так их называют. Мы ничего про них не знаем. Говорят, они появились вскоре после Погибели. Или даже сразу после нее. Они просто летают там, никогда не опускаются. Мы не знаем, кто там живет и есть ли кто-то вообще…
