Сэй Алек - Мерзкий старикашка
Тумил хихикнул.
— Картофельными блинами с курицей и зеленью. Решили, вот, объяснить человеку, насколько он неправ в своих суждениях.
— Не убьют? — спросил я.
— Нет, конечно. Так, бока намнут слегка, — легкомысленным тоном ответил парнишка. — Виру еще платить за каждого дурака…
Словно подтверждая его слова, шум прекратился и из-за угла появились двое княжеских бойцов, под локти поддерживающих плетущегося на подгибающихся ногах помятого гражданина, средних лет. Препровожден он был к воротам и обидным, но не сильным пинком выставлен на улицу.
Управившись с обидчиком дружинники собрались возвращаться в трактир, увидели меня, и сделали вид, что им ужасно стыдно за такое поведение.
— Идите кушайте, чада, — махнул я им. — Святое Солнце завещал чревоугодничать.
— Твое высочество, а почему ты меня решил с собой забрать? — поинтересовался Тумил, когда воины скрылись в трактире.
— А ты что, так сильно горишь желанием монахом стать? Могу отпустить обратно, если должность не по нраву.
— Да нет, по нраву, но все ж таки — почему? Царским стремянным желающих стать — только свистни.
— Свистеть не умею, — буркнул я. — Да и привык уже к тебе, знаю когда и какой пакости ждать.
— Так-таки уж и пакости… — проворчал мальчик.
— А кто мне во время рыбалки, ночью, под одеяло здоровенную жабу запустил? Сама, скажешь, залезла на погреться?
— Да подумаешь, всего-то и подшутил разочек… — паренек начал разглядывать что-то до жути интересное в чистом небе.
— Угу. И научить ворона брата Шантарамки говорить «Прашнартра — зануда» тоже всего разок пытался?
— Ну не научил же… — пробормотал Тумил смущенно.
— Научил, вообще-то, — усмехнулся я. — Ладно, не тушуйся. Чувство юмора я, вообще-то, уважаю. Но в будущем меру знай, потому как захочу я или нет, а наказать придется. Нельзя царю позволять хоть кому-то к себе относиться с пренебрежением. Съедят.
— Да я ни за что на свете!..
— Ну вот и хорошо, — я поднялся. — Пойду спать. Завтра выезжаем чуть свет, а я не в том уже возрасте, когда человек может всю ночь не спать, друджи знают чем заниматься, и по нему утром это не заметно. Тебе хорошенько выспаться тоже рекомендую.
— Да, я лягу когда солнце совсем зайдет. Просто… — мальчик смущенно поглядел на меня. — Завтра мы начинаем спускаться в равнинную Ашшорию. Я там никогда не был, но знаю, что гор оттуда не видать. Хочу покрепче их запомнить.
* * *До Тампуранка, — этот довольно крупный город раскинулся на берегу Великой Поо, у самой границы царских земель с княжеством Тасса, — добрались за пять дней и без каких-либо приключений. Единственное что, как я и предполагал, чем дальше мы удалялись от обители Святого Солнца, тем ниже был авторитет тамошнего монаха и, соответственно, желание попробовать свинское яблоко по монастырскому рецепту среди моих почти уже подданных тоже вовсе не росло.
Коней особо не гнали, так что радикулит помирать меня не укладывал, но все равно, тело требовало хотя бы кратковременного, хучь денек, отдыха. Тем более и в город мы въехали накануне большого религиозного праздника — Ночи Святого Сердца, очередной, так сказать, годовщины, когда эта розоватая, неправильной формы каменюка вознеслась на орбиту.
В воротах по такому поводу, разумеется, наблюдалось истинное столпотворение, — как же, всенародная гулянка совмещенная с ярмаркой, — на улицах тоже, а все постоялые дворы, наверняка, были переполнены. Впрочем, князья и Касец этим совершенно не заморачивались, твердо вознамерившись остановиться во дворце наместника.
— И как вы собираетесь ему объяснять свое появление? — поинтересовался я, стараясь не дать слегка ошалевшей от окружающего гомона Репке наступить на какого-нибудь зазевавшегося прохожего.
Улицы в Тампуранке довольно широкие, но все равно, двигаться приходилось цепочкой, по два всадника в ряд. Касец и знаменосец Блистательных, едущие строго за мной и князем Тимариани, дабы оградить мое высочество от возможного внезапного покушения, в такой обстановке скоро должны были поседеть от беспокойства и сложности задачи.
— Тампуранк — это богатый и сильный город, столица всей провинции Запоолье, — ответил Зулик. — Будет очень неплохо, если ее наместник, князь Хурам с Большой Горы, присягнет вашему высочеству.
— С какой-какой горы? — я едва сдержал смех.
— С Большой, — невозмутимо ответил князь, у которого название наместникого феода ни с чем не ассоциировалось. — По крайней мере в тех краях она считается довольно крупной, хотя видывал я пики и повыше, если честно.
— Ну хорошо, предположим он принесет мне присягу… А если схватить прикажет?
— Вашему высочеству не удастся скрываться до самой столицы от всех и каждого, наоборот, чем больше сила у вас будет за спиной к моменту прибытия в Аарту, тем лучше. К тому же Большая Гора находится в Софенине, Хурам — вассал и дальний родич князя Арцуда. Ну, и мой тоже, получается.
— Когда это кого останавливало?., — задумчиво протянул я.
— Не только это, — ответил Зулик. — Знаменосец его приходится Хураму родным сыном. Вторым — первый заправляет делами поместья.
— Так бы и сказал, что кадр надежный, проверенный, и заложник есть, — буркнул я. — А то ходишь тут, вокруг да около. Но все равно, широким массам знать о моем появлении пока рано.
— Безусловно, царевич. Наместник будет нем, словно рыба.
Во дворце, если эту перестроенную под административно-представительские, пополам с жилыми, нужды крепостицу из красного камня можно так назвать, нас уже ожидали, что, строго говоря, не удивительно. Приближаясь к городу князья и Блистательные расчехлили свои знамена, и въехали в Тампуранк во всем, так сказать, блеске своей славы — наверняка Хурам с Большой Горы был уведомлен о нашем появлении еще до того, как отряд въехал в городские ворота.
Встречать нас во дворе ему, высокопоставленному чиновнику, управляющему землями по размерам сопоставимым с владениями всех троих князей вместе взятых, протокол не позволял, но и выказывать пренебрежение владетельными он не стал — встречал нас в дверях своей резиденции.
— Счастлив приветствовать вас, дорогие князья. — Хурам оказался мужиком в возрасте — до меня не дотягивает, правда, — габаритным таким, высоким, но при том производил впечатление живчика с шилом в заднице.
— И мы рады приветствовать тебя, любезный родич, — ответил Арцуд.
Хозяин с гостями обнялись, заверили друг друга во взаимной приязни, после чего пришел и мой черед здороваться.
— Позволь представить тебе, князь Хурам, брата Прашнартру из Обители Святого Солнца, — указал на меня Зулик.
Наместник скользнул по мне взглядом и ограничился простым кивком. Я тоже кивнул ему как равный равному — благо, священнослужители в Ашшории всем, ну кроме, может, царя, равны по своему положению — от князя до золотаря.
— Мне сообщали, что вы ездили через Запоолье в горную обитель, да я не поверил — думал, перепутали с кем-то ваши знамена. К тому же свидетели говорили, что видели среди ваших стягов и штандарт Блистательных… Теперь я вижу, что это правда, но поверить в сие было выше моих сил, а постичь — превыше разумения. Покинуть Аарту в такое время, когда все вооружаются, ради богомолья?
— Об этом наедине, — отрезал князь Софенине. — Такие речи не для чужих ушей. Вот если брат Прашнартра соизволит?..
— Почему и нет? — я пожал плечами. — Можно и прямо сейчас, если наместник никуда не торопится.
Хурам с Большой Горы поглядел на меня снова, более пристально на сей раз, и кивнул в знак согласия.
— Тогда, — произнес он, — прошу вас в мой кабинет, перемолвимся, покуда ваших людей устраивают.
А на родного сына за все это время ни полвзгляда — вот ведь выдержка у мужика! Не зря, видать, Каген его на это место поставил.
До кабинета пришлось идти чуть ли не через весь дворец и вверх на два этажа. Ревматизм в коленках возмущался и грозил устроить опорно-двигательному аппарату саботаж — может и не прямо вот сейчас, но в ближайшее время точно, — так что когда мы добрались до места в кресло я буквально рухнул.
— Что столь важное вы желали мне сообщить, владетельные? — спросил Хурам, занимая свое место.
— Ты, дорогой кузен, верно, из столицы вести получаешь, и знаешь, что совет князей так ни к чему и не пришел — Валиссу видеть правительницей никто не желает, а о другом регенте договориться не удается, — произнес Арцуд утвердительным тоном.
— Да, верно, — наместник вздохнул сокрушенно. — Я покуда подати и оброк в столицу не отправляю, здесь придерживаю, потому как неясно, чем все дело закончится. Если дойдет до резни, да выяснится, что я не тех кого надо было снабжал… Ах, ну чего царевича Тыкави лично понесло у заков табун угонять? Не поймай он в брюхо стрелу, каких бы потрясений мы могли избежать!
