Евгений Филенко - Гигаполис
– Не отвлекайся, Сергеич. Не трать попусту желудочный сок… А попробовать накинуть «мешок»?
– Они заметят. И перебьют всех заложников.
– Да, но скоро стемнеет.
– А наблюдатель на что?
– Тогда пустить через систему вентиляции газ.
– У них есть противогазы. Я видел. Они внимательно изучили опыт прошлого года.
– Гады, и чего они все хотят? Ну понятно было бы – от Америки. От той же Литвы. Но от нас, от нищей, больной страны!..
– Мы добрые. Нас легче взять на жалость.
– Если бы как-то прикрыть заложников, я показал бы им всю свою доброту.
– Сергеич, не кипятись. Может быть, еще удастся их уболтать.
Чины удаляются.
Интерес к происходящему падает на глазах. Зевак практически нет. Случайный «жиган» зависает в отдалении, пока его не отгоняет циркулирующий по периметру опасной зоны патрульный трассер. Очевидно, подробности уже сообщены в «Новостях Гигаполиса». По видеосету все выглядит краше, чем в реальности. Кому охота мокнуть под дождиком, рискуя схлопотать шальную пулю, если вдруг начнется, в то время как можно сидеть дома, в кресле, в тепле, посасывать пиво и таращиться на экран?
Достаю свой «Бонд» – сосед молча пучит на меня шары и наверняка думает, что я какой-нибудь жлоб, раз перед тем стрелял сигарету у него. Закуриваю. Чтобы он не думал обо мне плохо, протягиваю пачку и ему. Этот сфинкс долго мнется, прежде чем принимает подношение.
В подступающих сумерках «Националь» кажется вымершим. Лишь светятся несколько окошек на двадцатом этаже. Там террористы ведут торг с представителями мэрии. А где они держат заложников, не знает никто. Может быть, они давно уже их всех перестреляли. Такое бывало. Договорятся с гадами обо всем, заплатят им денег, освободят тех, за кого просят, подадут элкар к балкону и – поминай как звали. А в здании одни трупы… Ну, тогда начинается ад. «Кайманы» обращаются в дьяволов и рвут подонков в клочья. Если, конечно, догоняют. Как правило, догоняют…
Я испытываю насущную необходимость отлучиться. Еще ничего не началось и вряд ли начнется сегодня. «Кайманы» осторожничают. Цена ошибки чересчур высока. Все же, иностранцы, да вдобавок ко всему, коллеги…
– Будь братом, присмотри за машиной.
Сосед хмуро кивает.
На поиски общественного туалета уходит четверть часа. Когда я возвращаюсь, то застаю моего молчуна терпеливо потребляющим фитиль от одного из тех комиссаров, что колдовали над планом.
Любопытно, что ему впуливают именно за мое отсутствие!
Минуты две я слушаю, как комиссар честит его во все корки. А тот, бедолага, видит, что я уже на месте, и не может даже слова ввернуть… Осторожно трогаю «каймана» за плечо:
– Разрешите вмешаться, господин комиссар. Инспектор патрульной службы Авилов, оправившись, вернулся к выполнению служебных обязанностей.
Тот немедленно разворачивается всем корпусом и сверлит бешеными глазами среднюю застежку на моей куртке. Пока его взгляд перемещается снизу вверх и достигает моего лица, «кайман» успевает загасить все лишние эмоции. Голос делается ровным, чуть ли не отеческим:
– Вот и хорошо, Авилов. Комиссар отдела по борьбе с терроризмом Покрамович. Идемте, вы нам нужны.
Интересно, зачем? Но я сдерживаю свою любознательность до поры и послушно топаю следом за комиссаром. Мы пересекаем внутреннее кольцо оцепления из вооруженных «кайманов», многие из которых держат под прицелом окна отеля. «Пригнитесь, – советует Покрамович. – Вы же, как башня…» Слегка нагибаю голову. Этого достаточно. Чтобы я да кланялся всякому дерьму!..
На небольшом пятачке, отгороженном сомкнутыми бортами тяжелых многоместных элкаров, устроен штаб группы захвата. Человек с десяток всякого начальства и еще несколько «кайманов» чинами пониже, но с такими зверскими рожами, что становится ясно: эти-то и будут выколупывать барсуков из норы.
– Такой подойдет? – спрашивает Покрамович в пространство.
Взгляды всех обращены ко мне.
– Вполне, – роняет один из зверовидных. – Я пойду поднимать группу внешней поддержки.
– Погодите, Араптанов. Мы не спросили, согласен ли он.
– Он согласится, – говорит Араптанов и удаляется.
Я молчу, ожидая разъяснений.
– Дело вот в чем, Авилов, – начинает самый старший «кайман», во всяком случае – по возрасту. Оказывается, здесь уже знают мою фамилию. – Группе захвата понадобился очень крупный сотрудник. Среди них, по понятным причинам, нет никого, чей рост превышал бы метр семьдесят пять. А время не терпит. Переговоры зашли в тупик. К тому же террористы взяли заложником одного из наших парламентеров. Если мы не начнем операцию до сумерек, последствия окажутся непредсказуемы.
– Понимаю.
– В здании сейчас нет никого, кроме террористов, заложников и пяти человек персонала. Дежурный по системе кондиционирования, энергетик и трое официантов. Бандиты постоянно жрут… Все официанты – ражие ребята, твоей примерно комплекции. Но связаться с ними мы не можем. Поэтому возник план вырядить тебя в одного из них. Тебя – потому что мы навели справки…
– Я согласен, – моментально вырывается у меня.
– Говорят, ты бывший «коммандо»? – спрашивает Покрамович.
– Три года в спецвойсках ООН на горячей линии, Северный Кавказ.
– Вот и славно.
Начальство немедля забывает обо мне, продолжая обсуждать свои проблемы. Зато седоватый, плотный, как тумбочка, головорез, едва достающий мне до подбородка, хлопает меня по спине.
– Двинули наряжаться, Авилов. Будешь звать меня Таран. А я тебя – Кинг-Конг.
– Малыш, – поправляю я. – Так меня зовут свои.
– Годится.
Спускаемся в затхлый подвал, где с потолка каплет, а вдоль стен тянутся трубы в грязных лохмотьях теплоизоляции. Понятно, отчего все делается в тайне: террористы могли выставить тайных наблюдателей с фонорами вокруг отеля и следить за действиями «кайманов». Хотя, наверное, работают и перехват, и глушение… Расстегиваю куртку трассера. Таран критическим оком изучает мою кольчугу.
– Нет, не пойдет. Снимай.
На меня натягивают панцирь «каймана». Поскольку он тесноват, приходится распустить швы по бокам. Поверх панциря надеваю просторный свитер ручной вязки и белый сюртук с чужого плеча. Таран снова морщится.
– Официант из тебя, как из меня архимандрит, – бормочет он. – Вся надежда на то, что мы для них – на одно лицо.
Пристраиваю свой шок-ган в задний карман брюк.
– Возьми еще один, – говорит Таран. – Спереди за пояс. Мало ли что… Хотя тебе лучше вообще не пускать оружие в ход. Стрелять – это наша забота.
Он охлопывает меня со всех сторон широкими твердыми ладонями. Заставляет несколько раз подпрыгнуть. Убедившись, что я не брякаю панцирем и не теряю при этом шок-ганы, изображает на смуглом лице гримасу удовлетворения.
– Наблюдателей с крыши мы уберем. Элкар с десантом пройдет на бреющем полете. Как будто бы он случайно влез в опасную зону… Ты пойдешь в отель первым. Будешь отпирать все двери, какие встретишь, и по фонору незаметно сообщать, где окопался каждый зарф[14].
Молча киваю.
– На вопросы отвечай идиотской улыбкой и словами «Моя твоя понимай нету» или в этом роде. Впрочем, иногда откликайся: по легенде ты обязан знать хотя бы английский… Запросят жрать – кивнешь и двинешься дальше. А уж когда станет ясна общая дислокация, пойдем мы и разбомбим всех разом. Чтобы они и вякнуть не успели по своим фонорам…
– Еще одно, Малыш, – говорит «кайман», в руках которого небольшой, но чрезвычайно сильный светильник. – Если зарфы тебя расшифруют – не геройствуй, сдавайся. Все равно мы их упакуем.
– Ладно, – обещаю я. – Геройствовать не стану. Какой из меня герой…
Мы поднимаемся из подвала. Вплотную к выходу подогнан элкар. Обычный «Руссо-Фиат», какие во множестве мотаются по воздушным эшелонам Гигаполиса. На заднем сидении, почти друг на дружке, сидят четверо «кайманов», мал мала меньше. В бурых своих комбинезонах, в черных масках с прорезями для глаз. Еще один – вместо водителя. Я плюхаюсь рядом, и элкар кренится на правый борт.
– Парни, это Малыш, – негромко представляет меня Таран.
Сзади доносится невнятный смешок.
Затем Таран рыбкой ныряет на заднее сиденье – любопытно знать, как он туда вписывается! – и элкар взлетает.
Мы уходим все дальше от «Националя», как будто происходящее нас не касается. Когда отель скрывается из виду, растворяясь на фоне свинцового неба, машина закладывает вираж и ложится на обратный курс в самом низком из пассажирских эшелонов.
Меня слегка колотит. Это легкий мандраж перед боевой операцией, почти забытый. Давно я не волновался. Пожалуй, с тех пор, как вернулся в Гигаполис. Сшибки с мелкой тюлькой, преследования нарушителей правил воздушного движения, даже недавняя перестрелка в «Инниксе» – не в счет. Здесь кое-что другое…
За нами увязывается патруль, орет в динамик на всю улицу, приказывая убираться ко всем хренам из опасной зоны. Все мотивировано: мы же идиоты, поддатая компания сумасбродов, которым море по колено, ни о каких террористах слыхом не слыхивали, с понедельника пьем… Не долетая метров пятидесяти до «Националя», патруль отстает.
