Стив Перри - Звезда Смерти
Вот почему хирургу необходимо усвоить определённое количество знаний по фундаментальной медицине, прежде чем ему будет позволено взять в руки лазерный скальпель. Потому что, если даже проведёшь замечательную кардиологическую операцию и восстановишь вздувшуюся аорту до того, как разорвётся смертоносная аневризма, а пациент умрёт через два дня во время послеоперационного лечения, это приведёт именно к тому, о чём говорят: "Операция прошла успешно, но пациент умер".
Существовали хирурги, разделявшие эти две фразы, и спокойно спавшие по ночам, но Ули был не из таких.
Сейчас он стоял у постели старого седого вуки, бригадира строителей, который подвергся сильной декомпрессии. Из-за неё возникла необходимость пересадки сердца и лёгких, которую ему и сделали три дня назад. Несмотря на строжайшую стерильность, у пациентов иногда развивались вторичные инфекции, и время от времени происходило что-нибудь похожее на этот случай. Обычные противовирусные и антиприоновые[17] препараты и антибиотики до сих пор не возымели эффекта, возбудителей заболевания тоже найти не удавалось. Однако старого вуки лихорадило, он кашлял, а в крови у него обнаружились необычные изменения – однако отнюдь не бактериального, прионального или вирусного характера. У пациента было повышенное содержание эозинофилов. Естественно, Ули проконсультировался со специалистом, в результате чего были отброшены подозрения на обычные заболевания, встречающиеся у всех рас: лейкемию, астму, расстройство иммунной системы или наркозависимость. Оставалось возможным только заражение паразитами. Но КРТ[18] не дала результатов, на наноснимках не было и намёка на заражение. Кроме увеличенных белых кровяных телец, не было ничего необычного. Если это не была какая-то ранее неизвестная внутрибольничная инфекция, оставалось подозревать только вмешательство чёрной магии.
Состояние этого вуки по имени Хариньяр стабилизировалось, но лучше ему не становилось. Он всё ещё нуждался в постельном режиме. Ули взглянул на показания телеметрической аппаратуры, расположенной на стенах и полках, и устало покачал головой. Никаких изменений.
Он в лучшем случае понимал язык вуки лишь на зачаточном уровне. Мог понять слова "да" и "нет" и ответы на некоторые вопросы, вроде "Как сильно болит, если оценивать от одного до десяти?", но он и не собирался вступать в глубокомысленные философские беседы с огромными, покрытыми шерстью гуманоидами. Он махнул рукой Ц-4МЕ-О, который наполнял соседнюю бакта-камеру. Дроид вкатился, готовый переводить.
– Добрый день, – сказал Ули старому вуки. – Как дела?
– Вффаааа. Ру, ру?
Мелодичный голос дроида сделал рыки и стоны языка вуки странного приятными на слух. Ответ Формио перевёл так: "Для тебя, может, и добрый".
Старый вуки сохранил чувство юмора, хотя чувствовал себя ужасно. Ули был этому рад: уже готовность к борьбе была важна для выздоровления представителя любой расы.
– Попробуем кое-что новое, – продолжил он. – Мы думаем, это какие-то паразиты. Возможно, они жили у тебя в организме несколько лет, находясь в спячке, а снижение иммунитета стимулировало их активность. Существует лекарство, никосамидово-милендазольный комплекс, который действует на различных неизвестных паразитов у млекопитающих. Если у тебя именно то, что мы думаем, мы это вылечим.
– Уахх юн ёрра эллиинн?
– В основном побочные эффекты незначительны. Есть парочка, которая способна вызвать дискомфорт.
– Арм вуун урр.
Ц-4МЕ-О сообщил, что эта речевая конструкция означает активное неприятие утверждения, излагаемое с откровенным цинизмом. Дроид перевёл её приблизительно как "Ну конечно, вызовет". Хариньяр махнул Ули, чтобы тот продолжал.
– Мм, иногда приём препарата сопровождается диареей. И ещё он влияет на ногти, хотя и очень редко.
– Йааг?
– Ну, ногти на руках и на ногах... выпадают.
– Хуохх?
– О, через несколько месяцев они вырастают лучше прежних. И я же сказал, что это случается довольно редко.
За этим последовал комментарий, который Формио взялся переводить с неохотой, но когда перевёл, Ули пришлось скрывать улыбку. Он и не думал, что у представителей этой расы столь богатое воображение.
– Я понимаю, что тебе это неприятно, но ты не выйдешь отсюда, пока не поправишься, и не сможешь приступить к работе, пока мы не убедимся, что у тебя нет никаких инфекций.
Вуки нахмурился.
– Это не я придумал, таковы правила. Если у тебя есть жалоба, обратись к императору.
Хариньяр прорычал обидное замечание, касающееся чистоплотности Палпатина, от которого – Ули готов был в этом поклясться – на дюрастальном корпусе Формио выступил румянец. Потом гигантский вуки нехотя согласился пройти курс лечения.
Завершив обход, Ули вернулся в свой кабинет и заглянул в ежедневник. Если ничего не случится, следующая операция только завтра. Причём, обычная плановая операция на желудке одному офицеру, который слишком любит жирную пищу. Чтобы поставить ему диагноз "клиническое ожирение", не хватало совсем чуть-чуть; ещё килограмм – и Ули придётся подписывать заключение, что он может продолжать служить. Такое положение вещей Ули не удивляло – шла война, и Империи срочно требовались кадры, уж он-то это хорошо знал. Высокие, низкие, тощие, толстые – значения не имело. Пушечное мясо нужно всегда.
Ули пожал плечами. Он злился каждый раз, когда об этом думал, но и это не имело значения. Война продолжалась. Бывали моменты, когда он думал, что уже никогда не вернётся домой, что война никогда не закончится, что он умрёт от старости на каком-нибудь жалком, всеми забытом камешке, зашивая бесчисленных раненых.
Если бы только он мог сделать что-нибудь, чтобы это изменить.
"Звезда Смерти", капитанский мостик, центр управления
Таркин был доволен. Хотя он не доверял Вейдеру и его мотивам, приезд человека в чёрном способствовал заметному улучшению работы везде, где он появлялся. Никому не хотелось столкнуться с гневом повелителя ситов, а чтобы его избежать, лучше всего было выполнять работу с величайшим старанием. Вейдер стал катализатором, он запустил процессы, выходившие даже за пределы его влияния, сколь бы велико оно ни было. Страх, который он вызывал, был просто невероятным. Даже Таркин, гранд-мофф Империи, время от времени ощущал его, как слабый запах озона, предшествующий ионной буре. Это странно, размышлял он. Его рациональный ум сознавал, что Вейдер – всего лишь искалеченный остаток человека, запертый на всю оставшуюся жизнь в защитном биокостюме. Но жалость – последнее чувство, которое он внушал сам по себе. У Вейдера было могущество, и он знал, как им пользоваться – неважно, наблюдал он за уничтожением всего живого на целом континенте с мостика звёздного разрушителя или заставлял упасть замертво человека, стоявшего на противоположной стороне комнаты.
Таркин тряхнул головой. Всё таинственное и скрытое от глаз всегда интригует сильнее, чем то, что можно увидеть. Конечно, сам он не сможет сравняться с Вейдером, но он к этому и не стремится. Когда его мечта станет реальностью, облачённой в холодную дюрасталь, знаменитый флагман Вейдера превратится в воспоминание. Зачем тратить время на обнаружение и уничтожение повстанческих баз, расположенных на различных лунах и астероидах, когда лишь по одному слову можно разрушить целую планету?
У него будет такая мощь, и очень скоро. Устранение последствий недавнего взрыва шло полным ходом, и руководители всех трёх смен докладывали, что в течение нескольких месяцев работы войдут в график. Таркин надеялся, что деятельности вредителей положен конец. Теперь любой, кто имеет отношение к саботажу, немедленно откажется от подобных поползновений, причём навсегда.
Эта боевая станция будет достроена – и станет абсолютным оружием.
А пока следует потерпеть.
Глава 22
Полярная орбита планеты Безнадёга, пакгауз альфа-4
У Ратуа не было чёткого плана, как попасть с орбитального склада на боевую станцию, именуемую "Звездой Смерти". Зато у него были мозги. Место, где он очутился, очевидно, предназначалось под склад запчастей для различных машин. Припасов для кухни и оружия он при первоначальном осмотре не нашёл, как и предполагал. Ближайшее будущее вовсе не казалось безмятежным.
Хотя, возможно, госпожа удача наконец-то решила, что Силот Ратуа Дил достаточно настрадался из-за того, что оказался не в то время и не в том месте. Дело в том, что в течение часа с тех пор, как он проскользнул с грузовика в пакгауз, ему повезло трижды.
Во-первых, он практически споткнулся об огромную стойку с газовыми баллонами, среди которых было множество ёмкостей с кислородом и водородом. Взять две части водорода и одну часть кислорода, одна искра (её добыть несложно, благо нужное оборудование под рукой) – и у него будет чистая вода, которая, в крайнем случае, поможет ему выжить без еды в течение многих недель.
