Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)
– Как сказать, – пожал плечами сержант. – По большому счету, эти хуторяне живут уже как дикие.
– То есть? В смысле?
Ухо устало вздохнул:
– Вообще-то, сейчас не самое подходящее время для ликбеза, ну да ладно… Ты, я вижу, парень сметливый, только малость попорченный провинциальными нравами.
Сомнительный комплимент. Борис смолчал. Проглотил…
– Посуди сам, Берест, разве может эта дыра на отшибе производить какую-нибудь конкурентоспособную продукцию? – Сержант кивнул на Хутор. – Тресов – готов биться об заклад – здесь раз-два и обчелся. Если они вообще есть. А себестоимость любого товара, который произведен не трудом тресов, возрастает на порядок. Отсутствие дешевой рабсилы ведет к удорожанию продукта.
Все верно. Сержант озвучивал прописные истины. Конечно, тресы не такая уж дешевая рабсила, может возразить кто-то. Но это только на первый взгляд. Как бы дорого не стоил раб, его бесплатный многолетний труд быстро и с лихвой окупит любые затраты. Пока, во всяком случае окупает, даже несмотря на баснословные цены трес-рынка.
– То, что эти пейзане еще выращивают здесь, в лучшем случае идет на собственный прокорм, – продолжал Ухо. – В худшем – на подкормку диких. Конкурентоспособного Хутора, способного удержаться в действующей торговой цепочке, больше нет. Есть банальное натуральное хозяйство… А если хуторяне и умудряются что-то продавать, в чем я лично сомневаюсь, то торговля у них копеечная. Так какой смысл в этом Хуторке? Какая от него польза?
Борис снова промолчал. Ухо сам ответил на свой вопрос:
– Польза может быть только одна: новые тресы. Если мы не возьмем их сами, это сделают наши конкуренты. Или хуторян попросту перережут дикие.
– В Хуторе – свободные граждане! – все же сказал Борис. – Такие же, как мы!
– Вот заладил! – досадливо поморщился Ухо. – Да кто на это посмотрит во время торгов? И кто поверит тресам? Мало ли что они наплетут! Ну а даже если и поверят, кому какое дело? Слово треса – ничто против слова свободного гражданина.
– Даже если трес совсем недавно был свободен?
– Да, даже если так. Товар есть товар. А откуда и какими способами он добыт – дело десятое и никого, в общем-то, не интересующее. Деньги уплачены, маржа получена, сделка зафиксирована. Все довольны.
«Все, кроме хуторян, обращенных в рабство», – уточнил про себя Борис.
– Нападения на обреченные Хутора практикуются уже давно, – продолжал сержант. – И не думай, что только нашей группой. Власти в последнее время предпочитают закрывать глаза на подобные вещи. Власти понимают, что мы – санитары приграничья. Катализаторы естественного отбора.
– Естественного?
– Сильный, богатый, а значит, полезный для страны Хутор легко отобьется от любой хэдхантерской группы. А вот селение, уже дышащее на ладан, становится источником рабсилы. Разве это не правильно? Разве не разумно?
Разумно. Вполне. Но отчего-то такой отбор все же казался Борису противоестественным.
– Конечно, эта часть хэдхантерской деятельности не афишируется.
– Потому что не является законной?
Ухо широко улыбнулся:
– Если тебя беспокоит исключительно юридический аспект, то тут все гладко. Даю слово: никто тебя за соучастие в нападении на Хутор не осудит.
– В самом деле? – поднял брови Борис. Он подумал о том, сколько, может стоить слово беспринципного охотника за головами. И стоит ли оно вообще хоть сколько-нибудь? – Есть такой закон, который позволяет хэдхантерам штурмовать Хутора свободных граждан?
– Такого закона нет, – спокойно ответил Ухо. – Но есть закон, который запрещает причинять вред хэдхантерам. А как по-твоему, пойдут хуторяне в наши тресовозки: добровольно или будут сопротивляться?
Дурацкий вопрос.
– Я бы сопротивлялся, – ответил Борис.
– Я бы тоже, – кивнул Ухо. – И они станут. А ведь это не дикие. Даже в нищем Хуторе стволов и патронов побольше, чем у кочующего за буферкой клана. И что это значит?
– Что? – Борис пока не понимал, к чему клонит сержант.
– То, что у нас, наверняка, будут пострадавшие. Раненные и, возможно, очень возможно – убитые. А это, как тебе должно быть известно – особо тяжкое…
Это Борису было известно.
– Следовательно, хуторяне автоматически попадают в разряд преступников, которым прямая дорога в тресы. Так что формально, ничего противозаконного мы не совершим.
– Демагогия! – пожал плечами Борис. – Любому ясно, что сопротивление хуторян – это самооборона по необходимости.
Улыбка Ухо стала еще шире:
– Видишь ли, Берест, закон о хэдхантерской деятельности очень удобен. В нем не предусмотрено такого понятия, как самооборона против охотников.
Борис тряхнул головой.
– Это бред. Беспредел какой-то…
– Это спасение экономики от нового коллапса, – возразил сержант. – Трудовые ресурсы – ее основа. И их надо где-то брать. А жители загибающихся Хуторов ничем не хуже, и не лучше диких. И в качестве тресов они сейчас более полезны, чем в качестве свободных граждан.
Помолчав немного, Ухо добавил:
– Мы всего лишь помогаем стране. Ну и себе заодно.
Или все же себе – в первую очередь?
– Помогаем всеми доступными способами, – продолжал сержант. – Если ты хочешь сделать карьеру в хэдхантерском бизнесе, Берест – привыкай. Или ты что-то имеешь против нашего бизнеса?
Автомат, висевший на груди Уха, как бы невзначай повернулся стволом к Борису. Стволом и подствольным ампулометом.
– Нет, – выдавил Борис. – Я только хотел понять.
Против он быть не мог. Уже – нет. Контракт подписан. Хэдхантерская форма надета. И поблизости всегда найдутся желающие заработать дополнительный трес-балл на нелояльном новобранце.
Борис передернул плечами. М-да, премерзкое ощущение! Он начал всерьез опасаться сам угодить в тресы. И страх этот делал его рабом хэдхантерской группы. На нем словно защелкнули незримый, липкий, дурно пахнущий ошейник.
– Ну, вот и отлично, – улыбнулся ему сержант. – Надеюсь, ты понял все правильно.
Борис покосился на стоявшие позади тресовозки. Может, все же стоило прислушаться к словам чернявой?
Глава 17
Стольник избрал самую верную тактику. Незаметно подобраться к Хутору им бы все равно не удалось. Внезапно атаковать – тоже. Поэтому колонна подъехала в открытую, при полном параде.
Им так было можно. Они – не дикие, они – привилегированные члены общества. А будущим жертвам пока неизвестна истинная цель их появления. Пока…
Мало ли по какой нужде хэдхантерской группе понадобилось завернуть к приграничному Хуторку? Отдохнуть, подлечить раны, пополнить припасы, прикупить что-нибудь… А поскольку транзит, товары и услуги в этих удаленных от цивилизации местах оплачиваются по особому тарифу, хуторянам появление гостей сулило немалую выгоду.
Они же не дикие, гости эти.
Жители Хутора еще не знали, что они хуже. От диких худо-бедно, но можно было отбиться. А вот от хэдов…
Борис по примеру Уха наблюдал за происходящим в бинокль.
К внешней хуторской ограде вела разбитая колдобистая дорога, которой, судя по всему, не пользовались уже давненько. Такую и дорогой-то назвать язык не поворачивается.
Въезд на территорию перегораживало тяжелое сучковатое бревно, утыканное шипами и оплетенное «колючкой». Бревно – чуть сдвинуто. У самой обочины узкий – один человек едва-едва протиснется – проход.
Броневик Стольника медленно-медленно подползал к границе Хутора. Так осторожный хищник подбирается к беспечной жертве. Мощная оптика приближала командирскую машину настолько, что казалось, хэдхантерский броневик находился на расстоянии вытянутой руки.
Кусты у обочины шевельнулись. В зарослях показались два ствола. Старенький АК допотопной модели и еще более старый охотничий дробовик.
Ага, выходят… Перебираются через бревно. Идут навстречу машине.
Пограничник выронил калаш, бухнулся в пыль, скорчился в позе эмбриона. Полсекунды спустя рядом лежал, мелко подрагивая, второй хуторянин.
Пес, сорвавшись с поводка, бросился на машину. Но что могли сделать собачьи клыки с броней и толстой резиной протекторов?
– Работаем, – раздался в шлемофоне спокойный голос Стольника. – Тресовозки остаются здесь, остальные машины – в Хутор.
Стольник острил. Настроение у взводного было приподнятое. Еще бы! Сегодня появился шанс заполнить пустующие тресовозки. Кем и как – это уже вопрос десятый. И для взводного, насколько понимал Борис, совершенно не актуальный.
– Понял! – бодро отозвался командир разведчиков.
Маленький приземистый броневик свернул с дороги и влетел в поля. На броню из люков полезли охотники. Их ожидало мини-сафари.
«Это будет нетрудно», – решил Борис.
Немногочисленные хуторяне – в основном женщины и дети, работавшие на куцых делянках, застыли столбами, не понимая еще, что происходит и не в силах поверить в происходящее. Несчастные, запертые между внешней и внутренней оградой, были сейчас как в загоне, из которого некуда деться.
