Алексей Калугин - Время лживой луны
– Эт-точно, – подытожил отец Иероним.
И облизнул жирные пальцы.
– Так-то оно, может, и так, – не стал спорить Макарычев. – Да только нам все равно проверить нужно.
– Понимаю, – облизав пальцы, отец Иероним вытер их о свисающие возле левого уха концы черной пиратской банданы. – Приказ есть приказ. А посему вот какое предложение. Берите себе в провожатые Антипа. Он наше болото, как свой огород знает. Проведет вас по всем потайным местам, где ваш злыдень может скрываться. За пару дней управитесь. Ведь так, Антип?
– Ну, так-то оно, канешна, так, – в нерешительности, скорее показной, почесал затылок Антип. – Да только ж у меня ведь хозяйство…
– А жена тебе на что? – кивнул на лучезарно улыбнувшуюся в ответ Анжелику попик. – Она за хозяйством и присмотрит. Присмотришь ведь, а, Анжела?
– Присмотрю, непременно присмотрю, батюшка, – игриво замахала на попа ладошками хозяйка дома.
– Вот видишь, присмотрит, – снова обратился к Антипу отец Иероним. – А людям-то помочь нужно, Антипушка. Может, они нам в благодарность за это слово какое скажут заветное.
Попик перестал жевать и уставился на Макарычева так, будто сержант задолжал ему сто рублей. И отказывался долг признать.
– Ну, што ж, – развел руками Антип. – Ежели ж надо, так, значит, поможем.
– Ну, вот и славненько, – заговорщицки подмигнул Макарычеву поп. – Значит, переночуете у Антипа, в завтречка поутру, покушав как следует, вместе с ним и отправитесь на поиски злыдня своего. Хотя… – лицо отца Иеронима сморщилось, будто гнилая слива. – Я с Антипом согласен. Ежели и сунулся ваш злыдень к нам на болото, так сгинул давно.
– А ведь говорят, что в наших-то болотах утонуть нельзя, – обратился к местным жителям Герасим.
– Ну, ты во у него спроси, – кивнул Антип на Дробинина. – Как оно, можно или нельзя.
– Нет, с головой-то, понятно, не засосет, – разъяснил слова Антипа отец Иероним. – Однако схватит так, что без должного навыку не вырвешься. Так и будешь сидеть по пояс в трясине, пока с голоду не околеешь.
– А то еще выдра подбежит и лицо обгладывать примется, – добавил Антип. – Пальцы пообкусывает. Или Болотный Дедушка снизу за ногу схватит.
– Что за Болотный Дедушка? – живо заинтересовался Петрович.
– Ну, водится тут один такой, – Антип запрокинул голову и с видом весьма многозначительным поскреб ногтями заросшую щетиной шею. – Близко к себе он никого не подпускает. Осторожный очень. А издали его толком-то и не разглядишь. Но большой, склизкий – это точно. Живет в воде, что под слоем дерна. Наверное, рыбой питается. Но, случается, из озерца или бочажка на траву выбирается. То ли на солнышке погреться, то ли добычу подловить.
– Значит, ни живым, ни мертвым, никто это существо ни разу толком не видел? – уточнил Петрович.
– Ну, как же не видел, – обиделся Антип. – Я ж тебе говорю, сам три раза Болотного Дедушку видал. Не как тебя вот сейчас, но так, что понять можно, что это за тварь.
– И на кого же похоже это существо?
– Да ни на кого не похоже! – хлопнул ладонью по столу Антип. – Болотный Дедушка – он и есть. Сам по себе.
– Лох-несское чудовище, – усмехнулся Стецук.
И искоса глянул на Анжелику, чтобы проверить, как она оценила шутку. Анжела благосклонно улыбнулась ефрейтору. У ефрейтора душа заколыхалась, будто студень, и свалилась в самый низ живота.
– Ну, что вы! – схватил последний остававшийся на тарелке блин отец Иероним. – Все эти лох-несские чудища и снежные человеки нашему Болотному Дедушке не чета.
– Знаете, отец Иероним, – чуть откинувшись назад, Макарычев прищурился, глядя на собеседника. – Вы производите впечатление начитанного человека. Вот даже про снежного человека знаете.
– Весьма польщен, – смущенно улыбнулся попик. – Но, право же, вы преувеличиваете мою образованность. Все мои знания из книг, что порой забрасывают нам вертолетом. Да из телевизора, который по мере сил смотрю регулярно.
– А Интернетом, часом, не пользуетесь? – снова попытался сострить Стецук.
– Было такое увлечение, – дожевав блин, спокойно ответствовал ему отец Иероним. – Но быстро прошло. Уж очень много там всяческого мусора. И в прямом, и в переносном смысле. Думаю, вы меня понимаете.
Так, отметил про себя Макарычев, радио, телевидение, вертолетная почта, сотовая связь, Интернет… Что дальше?.. А, еще жена-фотомодель! Ну, чем еще удивят отшельнички?
– А сан духовный вы где получили?
– Здесь же! – широко раскинул руки в стороны попик. – В нашем поселке! Отец мой был местным священнослужителем. И дед – тоже. И дед моего деда. Можно сказать, – отец Иероним улыбнулся, – у нас своя трудовая династия. Прежде чем уходить на покой, старший рукополагает на служение господу младшего, сына или внука своего. Я понимаю, что в этом можно усмотреть нарушение целого ряда церковных канонов. Но мы ведь живем в стороне от всех. Ни к одной из современных церквей не принадлежим. Поэтому служим господу так, как он сам нам велит.
– Воистину так! – не вставая со скамьи, Антип быстро перекрестился и отвесил короткий поклон в сторону иконы.
– А церковь когда построили? – продолжал любопытствовать Макарычев.
И, как оказалось, не зря.
Услыхав такой вопрос, Антип с отцом Иеронимом быстро переглянулись. Во взглядах у обоих – настороженность. А то и опаска.
– Церковь всегда здесь стояла, – ответил на вопрос сержанта отец Иероним. – Испокон веку!
– Однако выглядит будто новая.
– Так и есть, – поспешно – ох, слишком поспешно – кивнул попик. – Лет семь назад пожар случился. Старая церковь сгорела. Не дотла, но пострадала сильно. Так что мы всем миром решили на ее месте новую поставить.
– А колокольня для чего такая высокая? Колоколов-то, я слышал, у вас нет.
– Колокольня – это лестница в небо, – ответил отец Иероним. – Дорога к богу то бишь. Поэтому и должна быть высокой. Я порой зорькой утренней поднимусь на звонницу, гляну на небо, так хоть и колоколов нет, а на душе все одно благодать.
– Ну, вы прямо поэт, отец Иероним, – улыбнулся Макарычев.
– Все, друг мой, от бога, – улыбнулся в ответ просветленно попик. – От бога! – повторил он и ткнул пальцем в потолок.
– Ну! – звонко хлопнул себя ладонями по бедрам Макарычев. – Пора нам, наверное, и на боковую!
– А как же чай? – со своего места у холодильника подала голос Анжелика. – Я уже и самовар вскипятила!
– Ну, чаек у нас хороший, – поддержал ее хозяин. – Не то что городской. Мы его с травками разными смешиваем, с цветочками да ягодками всякими.
– А грибков синеньких, часом, не добавляете? – полюбопытствовал ехидный Стецук.
– Ну, для желающих можем и грибков подсыпать, – легко отбрил его Антип.
– Спасибо, конечно, хозяева, – улыбнулся со всей доброжелательностью Макарычев. – Да только от чая нам придется отказаться. Завтра рано подниматься. Да и накормили вы нас так, что чай уже не в радость будет.
– Ну, что ж, – с сожалением развел коротенькими ручками Антип. – Слово гостя – закон для хозяина. Только, вы уж не обессудьте, кроватей для всех у нас не найдется. Придется спать на полу. Анжела! – сделал он знак рукой жене. – Постели гостям в соседней комнате и на терраске!
– Нет, нет, нет! – решительно воспротивился Макарычев. – Мы и без того столько хлопот вам доставили. Свалились, как снег на голову, гостями незваными. Вы уж нас лучше всех вместе где-нибудь на дворе устройте.
– Ну, нет, право же, неудобно…
– Не ставьте нас в неловкое положение, уважаемый. Рассчитаться нам с вами нечем, а чувствовать себя в долгу мы не привыкли.
– Силой гостя в доме не удержишь, – двумя сложенными вместе пальцами отец Иероним тихонько постучал Антипа по лбу, вроде как в назидание. – Устрой их у себя в сараюшке, на сене.
– Ну, да сено-то уже не первой свежести, – сказал, будто оправдываясь, Антип.
– Нам подойдет! – поспешил заверить его Макарычев.
Глава 9
Дощатый сарай, что определил Антип гостям под ночлег, был до половины заполнен сеном. Не свежим, как и предупреждал хозяин, слежавшимся, но еще не тронутым прелью и гнилью. Доски были подогнаны друг к другу не плотно, так что сквозь щели было видно, что происходит снаружи. Двускатная крыша также была сколочена из досок. Дверь одна, широкая, на шатких ременных петлях, закрывающаяся снаружи на обычную деревянную вертушку. Но выше, под самой крышей, имелось еще и большое квадратное окно, через которое забрасывали сено, когда в дверь его было уже не пропихнуть.
Антип долго не уходил, суетился, беспокоясь, что гости без него не устроятся как следует на ночлег. А потом еще дважды возвращался. Сначала, чтобы спросить, не нужно ли принести ведро воды, на случай, ежели вдруг ночью пить захочется. Не получив ясного ответа, он все же притащил ведро с водой и поставил его в углу. Второй раз он вернулся, чтобы напомнить, где находится отхожее место, хотя все уже успели его посетить.
