Вадим Проскурин - Добрая Фея

—  Ладно, не буду отвлекать, — сказал Олег.

—  Подожди! — перебил его Саша. — Не обращай внимания, это несущественный звонок, твое дело важнее. Расскажи мне кратко, что за ученые, какой НИИ, на какой стадии проект… Просто я сегодня буду большому боссу другой вопрос докладывать, это удобный случай заручиться поддержкой…

— Понял, — сказал Олег. — Главного гения зовут Бирюлев Константин Николаевич.

Саша расхохотался.

Что такое? — удивился Олег.

—  Все нормально, — сказал Саша. — Мир тесен. Я его знаю, я у него жену увел.

—  Гм, — сказал Олег.

—  Все нормально, — повторил Саша. — Он уже новую бабу завел, так что мы с ним не в ссоре. Да даже если бы в ссоре были, откуда он узнает, что я в деле?

—  И то верно, — сказал Олег. — Короче, лекарство открыл он, оно, похоже, универсальное, семь безнадежных больных уже вылечено, это реально круто, никакого обмана. Мэр в курсе, всячески поддерживает, заявка на патент на рассмотрении, как процесс закончится, начнем реальную работу

Проблемы есть? — спросил Саша. — Никаких, — ответил Олег. — Но могут появиться, например…

Да-да, я понял, — перебил его Саша. — Не надо подробнее по телефону, лучше лично обсудим. Хорошо, Олег, спасибо, я перезвоню после обеда. Счастливо!

Закончив разговор, Саша некоторое время посидел, уставившись в одну точку, обдумывая детали нового плана. А потом снял трубку внутреннего телефона и нажал кнопку, на которую был запомнен номер Серова.

—  Здравствуйте, Николай Романович, — поприветствовал Саша прямого начальника. — Это Гринев. Вы звонили? Да. Да, конечно, сделано. Я вам все отправил еще в среду. Не знаю. Внутренней почтой отправил, да. Хорошо, зайду. И еще, Николай Романович, можно мне отпроситься с сегодняшнего совещания? Очень важное дело и очень срочное, агент… Да я понимаю, но… Николай Романович! Это… Но… Как скажете, Николай Романович, не вижу смысла продолжать разговор.

Саша положил трубку и удовлетворенно улыбнулся. Примерно так улыбается крокодил, когда видит, как молодая зебра начинает пить воду в метре от его морды. Самое время сделать молниеносный бросок и съесть глупое животное.

Саша стер улыбку с лица, еще раз поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер приемной председателя.

—  Полковник Гриднев, начальник второго отдела двенадцатого управления, — представился он. — Я хотел бы записаться на прием к Владимиру Яковлевичу. Нет, вопрос не очень срочный, не вижу смысла заходить без доклада. Но чем быстрее, тем лучше. Да, хорошо. Суть вопроса — хочу подписать рапорт на увольнение. На мое увольнение, ну, в смысле, чтобы он подписал. Нет, это в двух словах не объяснишь, я потому на прием и записываюсь. Нет, не в курсе, но это тоже в двух словах не объяснишь. Хороню, буду ждать.

Саша откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. На его губах блуждала рассеянная улыбка, а в кров постепенно накапливался адреналин. Сегодняшний день обещает стать интересным и непредсказуемым, но это приятная непредсказуемость, оба возможных варианта куда лучше, чем сохранение статус-кво. Какой же молодец этот Костя!

„Стареешь, Саша“, — мысленно обратился политик к самому себе. — Тебе же ясно сказали — лекарство от рака изобрел. Почему ты решил, что он хвастается? Надо было проверить, чудеса иногда случаются, и надо быть к ним готовым».

Впрочем, все и так неплохо складывается.

—  Входите! — донеслось из кабинета.

Чарли вошел.

—  Здравствуйте, Александр Петрович, — сказал он.

Полковник Гриднев сидел в большом начальственном кресле, закинув руки за голову. На нем была белая рубашка с галстуком и запонками, а заколка для галстука, кажется, была золотая, Чарли даже как-то неудобно себя почувствовал в потертых джинсах и мятой полосатой рубашке.

—  Здравствуйте, — сказал Гриднев. — Вы по какому вопросу?

Чарли мысленно хихикнул. Хорошая память — неотъемлемое свойство матерого опера, ага, как же. То-то глаза заплыли, не иначе бухал все выходные. Впрочем, перегаром в кабинете вроде не разит.

Но на лице Чарли эти мысли не отразились, его лицо было серьезным и почтительным.

— Майор Чарский, семнадцатое управление, — представился он. — Мы встречались у вас на даче, помните…

Вспомнил! — сказал Гриднев. — Черный «Дефендер», у вас какая-то операция там была. Проходи, садись. Кофе будешь?

Нет, спасибо, — помотал головой Чарли. — Я на вскидку задам один маленький вопрос, по поводу ваших соседей по даче. Это неофициально, если хотите, можете не отвечать…

Гриднев остановил его движением руки.

—  Не распинайся, — сказал он. — Я все понимаю, ты не имеешь права меня допрашивать, но допросить надо, а официальные церемонии устраивать не хочется. Все нормально, спрашивай, чем смогу — помогу. Но только я вряд ли смогу помочь, это не моя дача, я на ней был всего-то два раза.

Чарли удивленно поднял брови. Ему никто не говорил, что это была конспиративная дача, а ведь это обязательно должно было всплыть в ходе расследования. Да и расположена она необычно для конспиративной дачи, не на отшибе, а почти в центре поселка.

—  Нет, это не конспиративная дача, — ответил Гриднев на невысказанный вопрос. — Она принадлежит моей подруге, возможно, будущей жене. Мы совсем недавно стали жить вместе.

—  Понятно, — сказал Чарли. — А мальчик у вас в машине…

—  Ее сын от первого брака. А в чем вопрос?

—  Ну… — замялся Чарли. — Вряд ли вы на него ответите…

—  Ты сначала задай, а потом посмотрим, отвечу я или нет, — посоветовал Гриднев.

—  Хорошо, попробуем, — сказал Чарли. Возможно, после того случая в дачном поселке появился новый человек. Почти наверняка женщина, скорее всего, молодая. Обычно они красивые, но… как бы это сказать… странные. Иногда глухонемые, если нет, почти всегда с дефектами речи, необязательно заикание или шепелявость, это как раз редко бывает,  часто это воспринимается как необычный иностранный акцент. Как правило, они симпатичные и очень привлекательные, необязательно красивые, но…

—  Я понял, — сказал Гриднев. — Нет, не знаю. Но я соседей по поселку плохо знаю, кого-то видел мельком, а многих вообще ни разу не видел. Под описание никто не подходит, хотя… — Он задумался. — Нет, про нее Ольга говорила, она давно там живет. Ничем не могу помочь, извини. А что, у вас анчутка сбежала?

Чарли поморщился. Он не любил, когда непрофессионалы употребляют специфические термины, не понимая, что конкретно за ними стоит. Причем сами эти люди думают, что все понимают, и это особенно противно.

—  Типа того, — сказал Чарли. — Извините, что побеспокоил.

Как и следовало ожидать, полковник ничего не видел и ничего не знает. Что ж, поставим галочку и вернемся к другим делам.

—  Подожди, — сказал Гриднев. — Ты сильно торопишься?

Чарли пожал плечами.

—  Посиди, отдохни, — сказал Гриднев. —Давай-ка, я тебя все-таки угощу.

Чарли снова пожал плечами. Сейчас товарищ полковник начнет осторожно расспрашивать про анчуток, выяснять, насколько они опасны… Но, с другой стороны, ребята вернутся к башне не раньше чем через полчаса, лучше провести это время в удобном гостевом кресле, чем на улице.

Пока полковник возился с кофемашиной, Костя позвонил ребятам по мобильнику и велел не спеша возвращаться и обязательно позвонить, когда будут подъезжать.

—  Я давно хотел спросить, — начал Гриднев, — Эти анчутки, они кто вообще такие?

Это очень занятные существа — ответил Чарли. — Внешние признаки я тебе уже перечислил. Появляются в точках прорыва к людям, чаще к мужчинам, легко идут на первоначальный контакт, быстро создают эмоциональную привязанность. Сами вроде даже к людям привязываются. Ну, и живут себе спокойно, обычно в качестве любовницы. Палятся чаще всего при проверке документов, нормально легализироваться, как жена, никогда не пытаются, то ли не считают нужным, то ли просто не умеют. Впрочем, на этой стадии их редко палят, обычно любовники их покрывают.

Гриднев хихикнул.

—  Я не это имел в виду. — смутился Чарли. — То есть и это тоже… Ну, я имею в виду как любовники пытаются легализовать, легенды всякие придумывают…

А зачем вы их ловите? — спросил Гриднев. — Анчутки опасны?

—  Да, конечно, — ответил Чарли — У анчуток есть свойства, у каждой свое, и эти свойства обычно опасны. Но многое зависит оттого, к кому конкретно она привяжется и как конкретно будет проявляться ее свойство. Если это, скажем, ученый, она будет вместе с ним книжки читать, а свойство может целый год не проявляться. Ну, может он вдруг сделает великое открытие, а потом внезапно с ума сойдет. А если к бандиту привяжется…

Чарли не договорил, потому что увидел, как глаза полковника Гриднева расширились, а рот самопроизвольно открылся.

—  Опаньки, — сказал Гриднев.