Анатолий Матвиенко - Восточный квест

Самоубийственный по своей смелости крутой поворот вокруг вражеского строя, возможно, войдет в учебники боевых космических флотов. С предельным напряжением гравитонов и треском израненных попаданиями корпусов два линкора и четыре оставшихся крейсера вывернули к самым избитым галактским рейдерам. За спиной умирали экипажи корветов, отбиваясь от яростного огня преследующих кораблей и прикрывая собой главный ударный кулак.

Плазменный хоровод схлестнувшихся космических дредноутов не уступал огненному аду, что творился у орбитальных крепостей. Огрызающиеся из последних сил галактские монстры пытались прятаться за жидкими пятнами защитного поля, плевались уцелевшими орудийными башнями и взрывались, взрывались, взрывались…

В мешанине кораблей и их обломков вспыхнули четыре сверхновых от боеголовок торпед, когда Викерс скомандовал отход. Выписав сложную кривую, уцелевшие земные космолеты направились к планете. Но еще не все закончилось. Четыре тяжелых и три легких рейдера бросили разгон к точке выхода в 0-пространство и устремились вдогонку.

— Надо выдержать семнадцать минут до радиуса поражения орбитальных крепостей. Приказываю слиться на объединение защитных полей.

Альтаксера F приближалась, но рейдеры настигали еще быстрее. Скоро защитное поле покрылось лиловыми всплесками поглощения вражеских разрядов и оранжевыми там, где они пробились к корпусам. Экран запестрел сообщениями об отказах систем.

— Адмирал, второй линкор потерял тридцать четыре процента тяги двигателей. Выйду из общего защитного поля через сто пять секунд.

— Ким, резко в сторону. Если пойдут за тобой, экипаж в спасательные капсулы.

— Есть, сэр.

Девять минут семнадцать секунд до орбитальной артиллерии, от которой неизвестно что осталось. Линкор отстал и с последним напряжением полуразбитой силовой установки рыскнул к звезде. Пара рейдеров кинулась вслед. Защитное поле земной группы ослабло, но и интенсивность обстрела снизилась.

Шесть минут сорок девять секунд. Ярчайшая вспышка на месте линкора. Спасательных капсул не замечено. Спасибо, Ким, ты стоял до последнего, подумал Викерс.

Три минуты. Гибнут корветы, упала тяга крейсеров и последнего линкора. Рейдеры начали маневр уклонения, чтобы не зацепить зону поражения по касательной. Вот и все.

Израненный линейный корабль с трудом пристыковался к орбитальному причалу. На три выживших изувеченных крейсера было больно смотреть. Эскадра потеряла почти половину корветов и такботов, а оставшимися истребителями можно с трудом укомплектовать две матки из трех.

Гуупи потеряли треть легких и средних кораблей планетарной обороны, разбитые орбитальные крепости сохранили менее тридцати процентов начальной боеспособности.

И все же это была самая выдающаяся победа за всю историю противостояния галактам. Потеряв линкор, два крейсера и 47 малых и средних кораблей, союзники уничтожили 14 тяжелых и средних, 29 легких рейдеров и 49 транспортных единиц врага.

Если бы не одно «но».

Впервые боевая эскадра противника оказалась так близко. От Альтаксеры до Солнца всего шесть месяцев пути.

27. ЗЕМЛЯ-2. 15.06.1670–16.06.1670. УРАЛ

Лето в горах гораздо прохладнее, чем на Лазурном берегу Франции, где Олег загорал в 1668 году. Следующий, 1669 год для него выпал совсем из-за безумных прыжков с планеты на планету в мире Земли-1.

Извилистая тропа тянулась у подножий невысоких гор, покрытых зеленым ковром. Спереди трусили лошади казаков-попутчиков, сзади — десять оставшихся драгун. На привале пережили еще один налет. Часовой погиб сразу, другой француз мучился еще полдня. Остальных пострадавших Олег смог спасти. Грабителей, даже легкораненых, добили. Среди дикого леса они все равно становились кормом для зверья. Погиб один из казаков.

Луи де Бернье, командир драгун и единственный дворянин в отряде, получил тяжелые ранения. Олег остановил кровотечение и запустил процессы регенерации. По-хорошему офицеру полагалось лечение в стационарном аппарате, который был лишь в Париже. Перекинувшись парой слов с Чонгом, он оставил с командиром двух драгун и лошадей, наказав ждать трое суток, пока де Бернье окрепнет, а затем выдвигаться в сторону Камы и возвращаться в Москву.

Похоронили покойников. Над казаком установили грубый крест. На могильных холмиках французов камушками выложили двойную звезду. Разбойников просто закидали камнями. Олег подошел к Прохору Сивухе, предводителю казачьего отряда, и молча протянул ему винтовку M1 одного из убитых с горстью патронов. Вторую оставил себе, и у него собрался целый арсенал: тяжелый и карманный бластеры, наган и винтовка. Если бы не вторая лошадь, на которой еще был навьючен десантный скаф, невозможно тащить столько оружия на огромное расстояние.

Подойдя к месту очередного привала, путники увидели в стороне от тропы тонкую струю дыма. В этих безлюдных местах любое человеческое присутствие могло нести угрозу. Казаки спешились, Прохор взял драгоценный карабин и с двумя своими людьми растворился в сосновых зарослях. Через полчаса казак вернулся и махнул рукой.

Около маленькой хижины, наполовину врытой в склон холма и перекрытой какой-то смесью веток и коры, орудовали Сивуха с помощником, собирая хворост и дрова. Между булыжников журчал ручеек, камни и растительность образовали уютную площадку. На деревянной колоде у хижины сидел старец. Строгое худое и морщинистое лицо обрамляли редкие и длинные седые волосы. Светло-серая хламида подпоясана обрывком веревки, на ногах подобие деревянных сандалий, в руке сучковатая палка. Сухие пальцы, обхватившие посох, напоминали засохшие корешки.

Драгуны установили три пятнистые палатки. Казаки расположились вокруг костра прямо на земле. Олег бродил по поляне, ничем не выделяясь среди драгун в такой же пятнистой полевой форме. Старец сидел неподвижно, не обращая внимания на непрошеных гостей. Когда в походном котелке подоспело нехитрое варево, Прохор наполнил плошку и с ломтем хлеба подошел к старику. Тот медленно повернул голову, столь же медленно кивнул и принял еду.

Хлебные крошки падали на редкую белую бороду. Под ней не было креста, что было удивительно. Старообрядцы, составлявшие большинство святых отшельников, протестовавших против реформ Никона, носили кресты, как и православные, подчинившиеся новому стилю. Вместо него на шнурке висели странные фигурки, трудноразличимые из-под нечесаных волос.

Скоро нашлось объяснение. В стороне от хижины стоял деревянный столб с орнаментом и грубовато вырезанным лицом. Увидев идола, Олег понял, что впервые столкнулся с одним из последних представителей языческой Руси, и с любопытством глянул на старца. Отложив опустевшую плошку, старик приглашающе махнул рукой. Второго сиденья не было, бывший десантник опустился на корточки.

Язычник протянул руку, коснувшись камуфляжа.

— На тебе нет креста.

— На тебе тоже, отец.

Отшельник промолчал. Казалось, короткая фраза далась ему с трудом, он говорил медленно, тихо и отчетливо.

— Мне помогают Род и Велес. Мне не нужен знак смерти.

Олег припомнил, что символами раннего христианства были рыбы, доступное пропитание, добытое рыбаками галилейского озера Кинерет. Их делил Иисус со своими учениками. Мрачное олицетворение мученической смерти появилось позднее, утвердившись на храмах и грудных клетках христиан.

— Ты несешь имя Бога и знаешь, что этого Бога нет.

Опасливо обернувшись, слышат ли этот разговор драгуны, Олег попробовал возразить:

— В далекой стране, откуда я прибыл, многие верят в нового Бога.

— Ты прибыл из более дальней страны. Наверно, там вообще не верят в богов.

Старец говорил по-русски, но его речь казалась архаичной даже в семнадцатом веке. Его можно было понять только с подсказками электронного переводчика из комма, который, подключившись к серверу Миссии, разбирал церковнославянский и некоторые другие древние языки. Наоборот, старик понимал все, даже когда собеседник случайно перепрыгивал на современный русский.

— Что еще тебе открыто?

Волхв снова прикоснулся к униформе, будто щупал ауру пальцами, и посмотрел в лицо Олегу. Выцветшие сухие зрачки смотрели не в глаза собеседника, а как бы вокруг него.

— На тебе много крови. Кровь будет впереди. Твои спутники умрут. Множество врагов — тоже. Еще больше непричастных.

— Тогда, может, мне свернуть? Все останутся целы.

— У тебя трудная судьба. Есть огромная цель. Но чтобы ее достичь, нужна столь же огромная плата.

— Я достигну своей цели или погибну?

— Это скрыто от меня.

— Ты не видишь моей смерти? Значит, она угрожает только моим товарищам, но не мне?

— Не вижу. Она ждет тебя за углом. Или придет очень нескоро. Сложные судьбы не просто читать.