Грэм Макнилл - Я, Менгск
— Я не могу сказать, — ответил он, не оставив у Эмилиан никаких сомнений по поводу своей причастности в низвержении Стигмана.
— Я так и думала. — Эмилиан выставила палец в сторону отделения Арктура. — А они чем похвастаются?
— Отделение Доминион, — сказал Арктур. — Готовы к несению боевой службы. Только прикажите.
— Отделение Доминион? — переспросила Эмилиан. — неплохо звучит. Сам придумал?
— Сам, — кивнул Арктур. — Посчитал, что это имя звучит достаточно благородно.
Эмилиан покачала головой и с усмешкой на лице пошла вдоль шеренги десантников. Ее суровый взгляд буквально сверлил каждого солдата, и не оставлял никаких сомнений в том, что капитан считает их полными ничтожествами.
— Итак, слушай сюда десант! — крикнула она. — Добро пожаловать на Сунъян, в самую убогую и грязную задницу на задворках основных миров! Это не учебный лагерь, и здесь точно не рай! Так что там, где вы бывали прежде и думали, что там хреново, можете расслабиться — здесь хуже. Жрачка отстой, в бараках больше дыр, чем в мишени после очереди из "карателя". И вы не уедете отсюда, не побывав в лазарете по крайней мере хоть один раз! Есть вопросы?
Большая часть отделения «Доминион» стойко выдержали ее речь, понимая, что лучшим ответом на такой риторический вопрос будет молчание.
Однако Янси Грей, по-видимому, позабыл об этой солдатской мудрости.
— А почему мы попадем в лазарет, сэр? — спросил он.
Капитан Эмилиан развернулась на звук. Щиток ее шлема оказался всего в дюйме от спросившего. Арктур поморщился, раздраженный тем, что один из подчиненных ставит его в неловкое положение.
— Ты что-то сказал, боец? — с расстановкой произнесла девушка.
— Эм… вы спросили, есть ли у кого вопросы, — ответил Янси. — У меня есть. Вопрос. В смысле.
— Отставить, Грей, — сказал Арктур. — Когда капитан проинформирует меня, я доведу до вас все, что вам положено знать. И лучше тебе постараться попасть в лазарет мертвым, чтобы избавиться от привычки задавать тупые вопросы.
Эмилиан продолжала пристально смотреть на Янси, который уставился в точку, где-то над ее правым плечом. В конце концов, капитан отошла от него и встала перед отделением, заведя руки за спину.
— Отвечая на вопрос рядового Грея. Скорее всего, вы попадете в лазарет, потому что вас подстрелят раздраженные шахтеры, незаконно начавшие подземные операции на этом булыжнике, который, так случилось, является частью недвижимого имущества Конфедерации.
Арктур не знал, что Сунъян является колонией Конфедерации. Эта крупица информации не озвучивалась при инструктаже до их отправки с Прайдуотера[35]. Хотя, в принципе, весь инструктаж-то заключался в одной фразе: "Отправиться на Сунъян и ждать приказов".
В любом случае, это глухая периферия, где все строилось по принципу: планета принадлежит тому, у кого больше людей и крупнее пушки. С прибытием Доминиона и осадного танка, оказалось, что честь владения колонией теперь принадлежит Конфедерации.
— Большинство шахтеров уже депортированы, — продолжила Эмилиан, прохаживаясь взад-вперед. — Но осталось несколько твердолобых упрямцев, в избавлении от которых и будет состоять ваша работа. Это будет кровавым дельцем, потому что шахтеры зарылись похлеще, чем Тирадорский крово-сорокопут[36]. Но вы будете не одни. С вами будет тридцать десантников, и горстка огнебоев[37]. Теперь у нас есть еще и осадный танк. И без ошибок, бойцы! В вас будут стрелять, поэтому без жертв не обойдется.
— Последнее я вам гарантирую, — закончила капитан. — Так что, чертяки, вам повезло. Атака каньона Туранга состоится завтра, в шесть утра.
* * *
Обжигающее солнце уже стояло высоко в небе, когда Арктур соскочил с койки в пять утра. Он пошел в столовую, чтобы перехватить что-нибудь из завтрака и проглотить доз пять армейского кофеина. Завтрак состоял из высококалорийной дряни вкуса нечистот. Тем не менее, он обеспечивал солдат энергией, необходимой для ведения боевых действий.
Арктур сидел и рассматривал коричневатый "шлак" лежащий на его подносе. Капитан Эмилиан села напротив него.
— С добрым утром, лейтенант, — сказала она, кивая на еду. — Держу пари, это не то, к чему вы привыкли.
— Не совсем, — согласился парень. — Хотя столовая Стирлингской Академии вполне могла выставить подобное на продажу.
— Тогда понимаю, почему Десантный корпус показался тебе привлекательным местом.
Они молча стали поглощать завтрак. Арктур воспользовался возможностью, чтобы лучше рассмотреть Ангелину Эмилиан. Девушка была весьма симпатична, но он заметил шрам, которого раньше не было. Бледная линия начиналась над ухом и скрывалась в волосах.
— Заработала на Чау-Сара, — сказала она, не поднимая взгляда. — Тюремный бунт в одной из исправительных колоний. Там содержатся самые отбросы из отбросов: убийцы-рецидивисты, насильники, серийные убийцы. Мы как раз тусовались там, набирая партию будущих ресоцов, когда это случилось. Я была в "одиночке" зека по имени Уэйн Шайен, когда ему кинули пушку охранника. И он выстрелил мне в лицо.
— Неприятно, — сказал Арктур, осознавая, как нелепо занижена его оценка. Но Эмилиан, казалось, не заметила.
— Да, но мне повезло. Пуля срикошетила от внутренней оболочки шлема и оцарапала меня до того, как взорвалась за головой.
— И что вы сделали?
— Вокруг меня было столько крови, что тупой осел подумал, что я мертва, — ответила Эмилиан. — Думаю, я потеряла сознание на несколько секунд. Но когда я очнулась, то увидела, что он стоит у барьеров, спиной ко мне. Я встала и сломала ему шею. А затем рванула когти оттуда.
— Впечатляет, — на полном серьезе ответил Арктур.
— Да, ерунда, — сказала Эмилиан. — Во всяком случае, мы получили своих рекрутов, а я получила новый шрам, которым пользуюсь для произведения впечатления на юных лейтенантов. Так, расскажите о своем отделении, Менгск. Они хоть что-нибудь могут?
Арктур пробежался взглядом по всей длине стола. Его бойцы болтали с десантниками, которые тоже летели на задание в каньон Туранга.
— Да, — сказал он. — Пока не грянула эта миссия, они надеялись пойти в отпуск. Все вместе. Но они хорошие солдаты. Некоторые из них лучше, другие — похуже. Но те и другие будут выполнять приказы, как бы тяжко не придется.
— Этого вполне достаточно, — ответила Эмилиан.
Арктур посмотрел на предательские следы от нейронной ресоциализации у десантников, с которыми разговаривали его люди, и сказал:
— Скажите мне кое-что, капитан. У вас есть тридцать десантов, все ресоцы, что подразумевает слепое подчинение приказам…
— Да, и что?
— Зачем нужны мы?
— Вы когда-нибудь воевали вместе с десантниками-ресоцами? — С полным ртом, набитым омлетом, задала вопрос Эмилиан.
— Нет.
— Ты бы не спрашивал, если бы имел с ними дело, — сказала Эмилиан. — Не пойми меня неправильно. Они хорошие солдаты, они будут делать все, что прикажешь им, но они не проявляют инициативы, и своевременно не реагируют на быстро меняющуюся обстановку боя. Поставь задачу, которой легко следовать, и нет проблем. Но как только начинают возникать различные нюансы, они тут же теряются. Я постоянно запрашиваю кадры, которые не подверглись промывке мозгов, а мне все больше и больше присылают соцперов[38].
— И вы думаете, что наша шестерка повлияет на ситуацию?
— Шесть человек и осадный танк, не забывай.
— Конечно, — сказал Арктур. — Эти шахтеры, должно быть суровая компания.
— Почему ты так считаешь?
— Вы точно уверены, что они не сдадутся, как только увидят нас. Или я не прав?
— Ты не ошибся.
— Я так не думаю, — сказал Арктур. — Почему они не сдадутся?
— Потому что мы не первый раз идем к ним. Они отбивались с применением шагоходов "Голиаф", зенитных ракет и множеством стволов. С другой стороны, в прошлые разы у нас не было осадного танка. И отделения "Доминион", — добавила она с улыбкой.
Осадный танк уехал к точке сбора в устье каньона Туранга еще с вечера, чтобы к утру предоставить артиллерийскую поддержку пехоте, которая будет штурмовать базу шахтеров.
— Вы помните тот разговор между нами, в Стирлингской Академии? — спросил Арктур.
— Конечно, — ответила Эмилиан. — А почему ты спрашиваешь?
— Вы сказали, что только приблизительно пятидесяти процентам десантников, доводится по факту увидеть бой. Может быть, тут имело место небольшое… преувеличение.
— Ничего подобного, — ответила Эмилиан. — Почти пятьдесят процентов курсантов в десанте либо драят учебные лагеря, либо погибли от несчастного случая, либо у них спекаются мозги при ресоциализации, либо по другому поводу становятся инвалидами, пригодными только для бумажной работы.
