Андрей Мансуров - Волчица
Зато комната с тренажёрами и число роботизированных спарринг-партнёров для «контактных» тренировок-боёв всегда выше всяких похвал. И «работают» все танкисты на таких вовсе не для получения «реальных боевых навыков». А для тренировки духа. И — реакции. Наработки инстинктов.
Ох, сколько раз эти самые инстинкты спасали и их, и других…
Для поддержания отличной боевой формы и бравого состояния духа своего самого ценного персонала высшее руководство Флота никогда не скупится.
А ещё бы! Именно от настроя и боеготовности танкистов почти всегда зависит успех или крах почти любой миссии. Именно их сверхчуткие мозги могут засечь возникновение мыслефона десанта врага гораздо раньше, чем сработают детекторы несанкционированного, чужого, гиперпрыжка!
Во время следующей вахты Ленайна и её напарники неторопливо следили, как идёт вплавление в более толстый конец каменной глыбы километровой сигары с гигантским раструбом на конце, ощетинившейся блестящими и чёрными трубами, консолями, плоскостями и радиаторами.
В третье их дежурство сигару уже завели в выплавленную пещеру, и теперь намертво вмуровывали её, буквально заливая потоками расплавленного камня.
Немного отвлечённо Ленайна опять подумала, что именно встреча со Сверками придала столь мощное ускорение, толчок, земной технологии и науке. До этого считалось глупым, дорогим, и бессмысленным строительство кораблей с массой более миллиона тонн… А сейчас речь идёт о «корабле» в сотни миллиардов, триллионы!
И — ничего: заработает, как миленький! А они, прикрывающая партия, словно боевые шершни, будут иногда выныривать рядом с монстром, и жалить, жалить…
Уничтожать, уничтожать!..
Наваливаться плотной массой — чтоб задавить числом отчаянно обороняющихся, и пытающихся свернуть с курса, апокалиптический, несущий смерть камень, врагов. И обеспечить «доставку» на очередную планету Сверков посылки из Ада…
Или хотя бы — нанести флоту врага максимально возможный урон.
Во время одиннадцатого дежурства они смотрели, как устанавливают автоматическое навигационное оборудование и вспомогательные движки для маневрирования.
Во время двенадцатого пронаблюдали, как устанавливают мины и хитрые ловушки: тактика врага. Конечно, малоэффективная против этого самого врага…
Но! Вынуждающая того терять драгоценное время, и позволяющая сильно продлить период, когда можно нанести самый существенный урон его силам противодействия! А чем больше ресурсов и кораблей удастся уничтожить в такой, по сути, отвлекающей, операции — тем меньше враг сможет выделить на оборону остальных планет, по которым и будут наноситься в это время основные удары!
Эта стратегия так или иначе оправдывала себя. Особенно в последние два года, когда материальные ресурсы землян превысили потенциал противника в пять-шесть, и более, раз. Никто из людей не сомневался: окончательная Победа близка!.. Если, конечно, враг не придумает что-то кардинально новое. Как уже случалось — с дренажным полем, например.
Его появление у кораблей врага сделало дистанционное радиоуправление управляемыми ракетами невозможным!
После этого и пришлось оснастить центральные компы ракет-перехватчиков навсегда встроенной матрицей «мозгов» ротвейлеров… Им дренажное поле поставить «непреодолимые помехи» не могло. Как и сбить «программу».
Работа шла, рейс подходил к концу.
Времени, чтобы обдумать со всех сторон свой казавшийся уже не столь безумным, план, и всё обсудить в деталях, оказалось больше чем достаточно.
* * *Когда они вернулись из рейда, вместо Тагора экипаж Ленайны отправился на Фобос — вторую по древности, и первую по величине, Запасную Базу. В солнечной системе.
Там хранилась вся признанная устаревшей, или не подлежащей восстановлению, техника. (Лишь несколько недель назад Ленайне казалось, что именно туда отправится и их покалеченная «Волчица»…)
В ангаре оказалось темно — хоть глаз выколи, и гулко: словно впереди — несколько километров пустого пространства… Ленайна буркнула:
— Что у вас здесь — нормального освещения нет?
— Нормального — нет. Это же — списанная, полуразрушенная техника. Рухлядь, которую пока признано нецелесообразным пускать в переплавку: здесь ещё остались узлы, которые при необходимости можно снять и использовать. — голос начальника смены, старшего техника Владимира Умарова звучал чуть иронично. Словно показывая, что его обладатель адекватно оценивает реальную значимость хозяйства, предоставленного в его распоряжение, — Особенно это касается конвертеров и гальюнов[2].
— Понятно. Ну а всё-таки — можно включить хоть что-то ещё?
— Ладно. Перерасход электроэнергии спишем на «форс мажор». — на потолке, обрисовывая некрашеные стальные балки и кронштейны перекрытия потолка ангара, зажглись тусклые лампы в простых жестяных колпаках. Правда, серые камни скалы, в которую был намертво вмурован Ангар, они освещали куда лучше, чем технику, пылившуюся на полу, покрытом стальными плитами, и расходящимися как бы веером от входа, рельсами.
Зрелище впечатляло.
Застыв, словно команды спортсменов-олимпийцев на открытии Игр на поле огромного стадиона, вдаль уходили бесконечные ряды могучих машин. То, что они не летают больше, нисколько впечатления не портило — Ленайна вспомнила, что однажды видела какой-то документальный фильм про Военную базу в безводной земной пустыне, кажется, в северной Америке, где нулевая влажность позволяла хранить в целости списанные самолёты буквально вечно. Ну а теперь на земле хранить ничего нельзя: радиация…
Да, очень похоже. И здесь влажность тоже поддерживается нулевой. И сила тяжести такая, что уж точно ничего ниоткуда само не отвалится.
И — главное! — здесь тоже при необходимости можно выбрать, немного подлатать, и — воспользоваться тщательно сохраняемой «на всякий случай» мощью!..
* * *К концу восьмичасового посещения, когда тон Умарова уже не был столь ироничен и вежлив, они наконец, нашли.
— Теперь — к аналитикам! И экономистам. — Ленайна не скрывала торжества в голосе. — Пусть-ка посчитают, за сколько времени можно закончить переоборудование и ремонт. Во сколько обойдётся. И, главное — вычислят чёртово расстояние!..
* * *— Итак, я слушаю вас, майор Мейстнер. — адмирал, ответив на приветствие, указал на ближайший к себе стул, десяток которых окружал монументальный стол из настоящего дерева. Да уж. Страшно даже представить, сколько такой памятник ретро может стоить…
Но Родина, похоже, как и в их случае — не мелочится, когда надо создать удобства для работы людей, могущих реально выстраивать стратегические планы, решать проблемы, и наносить врагу наиболее существенный урон.
Ленайна села. Выдохнула. От того, насколько чётко и уверенно она изложит свои доводы, зависит, пойдёт ли Главнокомандующий им навстречу, или нет.
— Господин Главнокомандующий. Наша тройка во время отведённого нам отпуска посетила родную планету. Точнее — мою и Линды родную планету. Глорию. Наверняка для вас не будет сюрпризом, что положение тех, кто там живёт и работает, близко к катастрофическому.
По глазам адмирала она видела, что он и правда, не удивлён. Однако он сказал:
— Прошу вас выражаться конкретней, майор. Что вы имеете в виду, говоря что положение близко к катастрофическому?
— Я… Во-первых, конечно, рабочую смену. Её увеличили до одиннадцати часов вместо девяти. А до этого было восемь. Люди не успевают отдохнуть и даже элементарно выспаться. — адмирал кивнул, давая понять, что ждёт продолжения.
— Во-вторых, разумеется, питание. Пайки урезали до минимума — четыреста грамм в дрожжевом эквиваленте, и вместо трёх-четырёх продуктов, как было ещё десять лет назад — один-два. Разумеется, ни о каких микроэлементах или витаминизированных добавках речи уже не идёт. Отсюда — как минимум вдвое больше болезней органов пищеварения, авитаминозы, и даже рахит… Ранний климакс. Остеопароз — ну, когда кости становятся хрупкими, и переломы случаются чаще.
Она перевела дух, продолжая смотреть ему в глаза.
— Ну, и главное — боевой дух. Все связывают ухудшение положения с затянувшейся войной: дескать, все ресурсы и силы уходят на боевые действия, Армия и Флот забирают всех более-менее здоровых и крепких мужчин, а в тылу остаются только полуголодные и хилые — чуть ли не калеки. Нет, пока работают Автоклавы, вырождение населению, конечно, не грозит… Но есть тревожные моменты: конкретно у двух моих ближайших подруг секса не было уже больше года.
Нет сил. Желания. И возможностей: большинство мужчин с ферм и полей переведены в шахты, на сталеплавильные заводы, и цеха по изготовлению. Оружия.
Значит, у несчастных работниц нет и возможности снять стресс от тяжёлой работы и серой жизни — единственным рациональным и наилучшим способом. — она перевела дух.
