Елена Звездная - Академия Проклятий книга 4
Мастер Ойоко поднялся на несколько ступеней, и крикнул:
— Ликаси, не надо, я…
Но маленькая гномочка с золотыми кудряшками, в светлорозовом платье украшенном бантиками, осторожно шагнула на свет. Прелестная малышка несколько мгновений стояла и смотрела на нас голубыми глазками, а потом… Округлые черты лица заострились, светлая кожа посерела, ушки вытянулись и заострились книзу, голубые глаза приобрели зауженную форму, а зрачок покраснел.
— Ох ты ж Бездна — она из лордов! — осипшим голосом произнес Юрао.
Девочка одарила его грустным взглядом, и посмотрела на меня. Я знала, почему именно на меня — потому что она до последнего избегала необходимости смотреть на мастера Ойоко. Правду о себе страшнее всего раскрывать близким. И я ободряюще улыбнулась девочке.
— Темных, — решила в итоге поздороваться.
— И вам кошмарных, — малышка улыбнулась, сверкнув белыми зубками.
— Тебе уже девять, значит, учишься? — предположила я.
— В школе госпожи Дани, — Ликаси улыбнулась, — там много девочек, и никто не ссорится, и не обижает друг друга, потому что госпожа Дани за этим строго следит.
Мастер Ойоко торопливо начал объяснять:
— Ликаси очень добрая девочка, не воспринимает грубость, жестокость, даже к… животным, мы долго выбирали школу и…
Юрао глянул на меня, потом на мастера и устало произнес:
— Я понимаю, что вы очень любите этого ребенка, который остается милым и очаровательным даже в истинном облике, но… — дроу сбился, оглянулся на меня и сипло добавил: — Я обязан принять меры к задержанию, Дэй.
— А что с моей девочкой будет дальше? — кажется, потерю драгоценностей мастер Ойоко уже перестал считать проблемой. — Что будет с Ликаси?!
Юрао тяжело вздохнул и просто отрицательно покачал головой. Все было ясно и без слов — ничего с ней хорошего не будет. Совсем ничего. И тут девочка тихо спросила:
— А что будет с мамой и… папой?
Офицер Найтес сухо ответил:
— Мастер Ойоко ничего не знал. Что касается вашей матери… — многозначительная пауза.
И глаза малышки полыхнули алым, окончательно изменив форму. Юрао отреагировал двумя, готовыми сорваться в любой момент, боевыми заклинаниями, а я…
— Точно об этом пожалею… — прошептала в процессе сжимания отданной магистром Эллохаром красной ниточки, которую на запястье навязать не решилась, но во внутренний карман поставила.
Полыхнуло синее пламя!
В следующее мгновение взгляду нашему предстал магистр Эллохар в… одном, спешно завязываемом им халате, с мокрыми волосами и пеной на шее.
— Слушай, Риате, — раздраженно начал магистр, — между прочим, я по вызову безошибочно определяю, когда есть угроза жизни и когда меня тупо собираются использовать. Что, Риате, опять приблудным домовым обзавелась?
— Нннет, — прошептала я, почему-то обратно прячась за спину Юрао.
— А ну вылазь! — рявкнули на меня, стирая пену. — И давай четко, ясно и по существу поведай кого я опять, по-твоему, спасать должен!
Дальше минута молчания, и ко мне повернулся Юрао, чтобы с таким же возмущенным лицом, как и Эллохар, возмутиться:
— Что? Кого спасать?! Пожирающую жизнь из лордов?!
Эллохар в лице переменился и заинтересованно так:
— Кого?
Я молча указала за спину магистра и дальше про меня забыли совершенно.
— Ух ты, — выдал директор школы Искусства Смерти, совершив крутой поворот и увидев девочку. — Вот это да. Полукровка! И действительно из лордов. Вот это да! Сколько тебе, девять, да?
Ликаси, мгновенно вернув свой прежний вид, испуганно спряталась за мастера Ойоко, но затем, из-за его спины, выглянула, с интересом глядя на магистра.
— Такая трусишка? — притворно изумился Эллохар.
Девочка из своего укрытия вышла сразу, и даже подошла к лорду, а затем хрипло ответила:
— Девять.
— Я так и понял, — магистр Эллохар присел, разглядывая малышку, и поинтересовался: — А имя у такого удивительного создания есть?
И напряжение ушло сразу, смущенно улыбнувшись, гномочка ответила:
— Ликаси Ойоко.
— Очень приятно, — Эллохар протянул руку и пожал ладонь малышки. — Меня зовут магистр Эллохар, и я являюсь директором школы Исскуства Смерти, слышала о такой?
Ликаси явно нет, а вот мастер Ойоко побелел вмиг, в ужасе глядя на обаятельного лорда, о котором ходило так много разных слухов.
— Нет, — смущенно ответила девочка.
— У нас замечательная школа, — Эллохар так приветливо и искренне улыбался, что даже я поверила бы. — А знаешь, что самое замечательное в нашей школе?
— Что? — тихий, полный ожидания вопрос.
— У нас не нужно скрывать, кто ты есть! — ответ вышел не столь благожелательным, скорее жестким. — И подчиняться правилам 'добренькой' морали тоже не нужно. У нас можно вести себя так, как требует твоя сущность и не винить себя за это.
Может Ликаси и была ребенком, но смотрела она сейчас на Эллохара совсем как взрослая — серьезно и осознанно.
— А приезжая на каникулы к маме, папа тебе явно не родной, будешь снова вести себя как их милая, добрая и примерная доченька. Что скажешь?
Ликаси просто кивнула. Улыбнувшись, Эллохар потрепал ее по щеке и приказал:
— Беги, попрощайся с мамой. Ничего из вещей не бери, все получишь на месте. Беги, Ликаси.
И малышка, кивнув, действительно побежала вниз по лестнице, а вскоре, в глубине дома мы услышали: 'Мамочка, там такое!'.
Магистр Эллохар медленно поднялся, и теперь ни доброты ни благожелательности в его взгляде не было, только холодная ярость, которую он не стал скрывать, гневно спросив у мастера Ойоко:
— Во имя Бездны, откуда столько жестокости? — мы с Юрао непонимающе переглянулись, а несчастный гном и вовсе не знал, за что с ним так. Эллохар пояснил: — Девочка на последней стадии истощения.
Выглядела Ликаси очень даже упитанной. А потом я поняла, в чем дело, и поспешила вмешаться:
— Вы все не так поняли, — магистр стремительно ко мне развернулся, правда когда на тебя так смотрят, сложно что-либо рассказывать. Но выхода особого не было. — Магистр Эллохар, мы с партнером расследовали дело о краже драгоценностей в данном доме, которые пропали два года назад, после смерти госпожи Ойоко.
— Тааак, — протянул Эллохар, — малышка последний раз питалась примерно два года назад, и я так понимаю, вы об этом знаете.
— Что она выпила жизнь госпожи Ойоко и ее брата — да, — не стала скрывать я, — а вот то, что это было для нее в последний раз, нет, мы не знали.
Величественно кивнув, Эллохар призадумался и произнес:
— Господин Ойоко… госпожа Ойоко… то есть данный бледный и несчастный гном не верил в то, что является ее отцом?
— Нет, — я ободряюще улыбнулась гному, — почтенный мастер-стекольщик просто помогал девочке и ее маме на протяжении многих лет, о том, кем является Ликаси, он не знал, даже не подозревал. Девочку он любит как родную, и только сейчас Юрао догадался.
Смерив офицера Найтеса недовольным взглядом, магистр, тем не менее, одобрительно произнес:
— Неплохо. Вовремя догадался, у нее не более четырех месяцев оставалось. Судя по тому, что я сумел определить, Ликаси слишком любит родителей, чтобы их расстраивать, вот и вела себя как примерная девочка. И вот чем больше живу, тем страшнее осознавать, что ради любви народ идет практически на все, даже на медленную смерть от голода. Иду, пообщаюсь с мамашей, вряд ли она сама осознает от кого родила ребенка, и все же.
И неторопливо, величественно и совершенно не смущаясь босоногости, магистр отправился вслед за Ликаси.
Я, Юрао и несчастный гном остались стоять на лестнице. Мы так и простояли, пока магистр не скрылся в дверях, после чего партнер, со свойственным ему умением не думать о плохом, весело произнес:
— Ну, где там комната покойной?!
Незабываемый взгляд гнома, но после, махнув рукой куда-то вперед, мастер Ойоко помчался за Эллохаром.
— Пошли, партнер, — Юрао взяв меня за локоток, повел вверх по лестнице, — ну и дельце.
— И не говори… — я была откровенно потрясена случившимся.
— Она бы напала, Дэй, — глухо произнес дроу.
— Я бы на ее месте тоже напала. И ты так же.
— Наверное, — мы поднялись на жилой этаж, и Юрао толкнул первую дверь, — жутковато было, если откровенно. А с Эллохаром это ты здорово придумала. Кстати, как додумалась?
— А-пчихи, — входя в темную захламленную комнату, выдала я, — есть же у него шайгены, а они тоже запрещены.
— И не напоминай мне про Эрху, — Юрао зажег два огненных шара и те поднялись под потолок, освещая все пространство. — Я Эллохару и официальный запрос отправлял, он молчит, гад. Только ухмыляется, а я… — и едва слышно, — она мне понравилась.
Мы начали осмотр помещения. То, что это спальня сомнений не было — огромная кровать занимающая половину пространства тому прямое доказательство. Грубо сделанная, украшенная позолотой — явно дорогая, но совершенно не красивая. В спальне так же имелся диван, несколько захламленных шкафов, круглый столик на толстой, уродливой ножке и странным диссонансом смотрелась словно невесомая стеклянная фигура изображающая госпожу Ойоко.
