Владимир Третьяков - Возвращение на Обитаемый остров
Максим шел вперед по направлению к императорскому дворцу, с трудом вдыхая столичный воздух, насыщенный дымом многочисленных пожаров, сопровождавших грабежи. Ему не удалось прорваться к Дженсу сразу после входа войск, чтобы постараться предотвратить бесчинства озверевших от крови и безнаказанности уголовников. Никто тогда не мог точно указать местонахождение принца, и лишь когда рассвело, Максим понял, где можно найти его. Именно со стороны императорского дворца доносилась интенсивная стрельба – видимо, ставка Агана до сих пор еще не была взята, и там шел последний бой.
Где-то совсем рядом, во внутреннем дворе, страшно закричала женщина, взахлеб залаяла собака. Короткая автоматная очередь оборвала призыв о помощи на самой высокой ноте.
Максим поморщился, не в силах что-то предпринять в этой ситуации, и пошел дальше. Убедить сейчас пьяных лагерников образумиться – это все равно что просить милостыню у нищего сироты – не поймут. А начать наводить порядок при помощи оружия, так придется расстреливать всех подряд – ситуация уже вышла из под контроля. Да ее, собственно, никто и не пытался контролировать, все было пущено на самотек. Кстати об оружии. Максим вдруг осознал, что в руках у него ничего нет, а автомат, или, на худой конец, пистолет, ему еще предстояло где-то добыть. На этих улицах становилось небезопасно – могли шлепнуть в равной степени, как свои, упившиеся до положения риз, так и какие-нибудь народные мстители.
Максим прошел еще пару кварталов, увидел открытую дверь харчевни и понял, что если сию минуту не съест хотя бы кусок хлеба, и не выпьет стакан воды, то просто не сможет двигаться дальше. Он перешагнул низкий порожек и очутился в достаточно большом и полутемном помещении, где за столами уже не было свободных мест – группа солдат вовсю праздновала взятие столицы.
– Ба, да это же сам Барон! – раздался громкий возглас откуда-то из глубины комнаты. – Виват!!!
Максим увидел обращенные к нему со всех сторон лица. Через мгновение помещение огласилось дружным ревом. Все присутствующие вскочили на ноги, каждый тянулся к нему со своей кружкой, желая непременно выпить с героем. Максим сквозь силу улыбнулся, подождал пока восторги несколько поутихнут, затем взял у одного из солдат емкость с вином и поднял ее над головой.
– За победу! – произнес он негромко. – И за нашу свободу. Мы добыли ее в бою, и все было по-честному. – Сказав это, Максим залпом выпил вино, поставил кружку на стол, выхватил с тарелки кусок мяса, рванул его зубами, и с набитым ртом, добавил: – Фу, до чего же хорошо. Кажется, не ел уже целую вечность.
Солдаты дружно захохотали, как будто услыхали отличную остроту. Максима усадили за стол, налили еще вина, положили в отдельную тарелку мяса и вообще постарались окружить вниманием и заботой. Но через несколько минут, когда все вновь вернулись к прерванной трапезе, и о его существовании забыли. Максим, успев подумать о мимолетности славы, поглощал еду, и слушал похвальбу соседей по столу.
– Подходим к одному особняку, – говорил здоровяк с лицом изрытым оспинами. – Видим, по всему, хозяин зажиточный, взять будет что. Ну, значит, стучим по-культурному, чтобы открыли. Тишина, как будто все вымерли. Раз такое дело – открываем сами. Отмычка у нас универсальная, спасибо Дженсу. – Он показал на автомат, и окружающие с пониманием заржали. – Вошли, осмотрелись, оказывается все дома, но гостей принимать не желают. Я им, так, вежливо объясняю, мол, гоните цацки, какие есть, и не вводите во грех. Молчат. Тогда я выхватываю из толпы девчонку лет восьми и еще раз вежливо объясняю, что или у них сейчас будет обычная драма, либо – великая трагедия. Поняли. Хозяин спустился в подвал и притащил шкатулку. А там! И брюлики разные, и монетки золотые, еще довоенной чеканки. У ребят аж глазенки разбежались в разные стороны. Вот так мы сегодня забогатели. Кто как, а лично я, когда кончится вся эта заваруха, открою свое дело. Пока, правда, не решил чем займусь, или ресторан со стриптизом, или публичный дом с дансингом. Охоч я, братки, до баб, страшно сказать.
– А мы с Глистом сегодня уже нашли двух сестренок, – поддержал тему тщедушный человечек, сидевший за другим концом стола. – Девки справные, пальчики оближешь! Я таких раньше только в журналах видел. Вначале ломались, ну мы им тогда с Глистом свои аргументы предъявили. Вначале те, который у тебя отмычкой называется, а потом и другие достали. И ничего, распробовали – понравилось.
Максим не встревал в разговор, а, насытившись, постарался незаметно выскользнуть из харчевни.
Завернув за угол, он увидел на тротуаре тело первого погибшего. На молодом парне, уткнувшемся лицом в асфальт, была морская форма курсанта – подводника. Карманы ее оказались вывернутыми – солдаты Дженса не теряли времени попусту. Максим задержался подле трупа на несколько секунд, посмотрел, нет ли рядом с убитым оружия и, не найдя, продолжил путь. Видимо, с этого места и начался настоящий бой за Столицу. Немногочисленные и разрозненные сторонники Агана отступали к дворцу, где, пользуясь его крепкими стенами, организовали оборону.
Чем ближе Максим подходил к конечному пункту, тем больше трупов ему стало попадаться на пути. В одном месте павшие лежали тесной группой. Их было не менее пятнадцати человек, причем среди них находились и недавние заключенные, и солдаты из заградотряда. Судя по всему, всех их скосило одной пулеметной очередью, и Максиму не составило труда определить место, из которого ее выпустили. Стреляли из укрытия, оборудованного в летнем кафе – там, за несколькими мешками с песком лежал еще один курсант – подводник, расстрелянный в упор несколькими автоматными очередями. Патронов не жалели, тело паренька было разорвано пулями в клочья. Максим проверил пулемет. Он был в полном порядке, вот только патронов к нему не было – стрелок расстрелял их полностью и, видимо, тогда же его и прикончили, уже не опасаясь. Невдалеке, в разбитом окне первого этажа виднелась светлая голова еще одного стрелка. Этот, наверняка, погиб от взрыва гранаты. Максим перевесился через подоконник и увидел то, что искал. На полу валялся короткий десантный автомат со снаряженным магазином. Теперь, имея в руках оружие, можно было чувствовать себя спокойнее и двигаться по улицам, ежесекундно таящих в себе опасность, гораздо увереннее.
Стрельба возле императорского дворца, тем временем, стала еще более ожесточенной, и Максим перешел на ускоренный шаг, стараясь при этом контролировать возможные огневые точки в окнах домов.
Внезапно грохот стрельбы стих, и в наступившей вслед за этим относительной тишине Максим услыхал приближающийся шум автомобиля. Вскоре он появился из-за угла. Это была машина, предназначенная для высших чинов флота, обычно такие закреплялись за командирами крупных соединений подводных кораблей.
Автомобиль проскочил мимо него, но тут же затормозил, дверца открылась, и оттуда появился один из амбалов, сопровождавших Максима в его танковом поиске.
– Барон! – радостно крикнул он, выскакивая на мостовую. – Какое счастье, что я вас нашел! Садитесь быстрее, император приказал мне разыскать вас и доставить к нему.
«Ну вот, – подумал Максим, захлопывая дверцу. – Меня везут на первый прием к императору. Интересно только – казнить или продолжать миловать?»
Дворец во время штурма, конечно же, изрядно пострадал. Массивные колонны, подле которых уже стояли на посту кадровые офицеры подводного флота, оставшиеся верными Дженсу, были посечены пулями, большинство окон выбиты, но в целом, повреждения не носили необратимого характера. За месяц – другой все здесь можно восстановить до первозданного состояния.
Сопровождавший Максима амбал показал часовому пропуск, и тот, сделав уставной шаг в сторону, пропустил обоих за массивную, оббитую чеканной бронзой, дверь. Они прошли по широкой главной лестнице на третий этаж, туда, где располагалась имперская приемная. Турренсоку так высоко еще не доводилось забираться. Во дворце он побывал лишь раз, когда после окончания училища, тогда еще отец Дженса, торжественно вручал им офицерские погоны и короткие парадные сабли – символ чести и достоинства подводника. Но это происходило на первом этаже в огромном зале церемоний.
Выпускников, их тогда набралось около двухсот человек, ввели строем, сразу же приказали садиться за длинный стол, заставленный вазами с фруктами, сладостями и бутылками с легким игристым вином. Император появился, буквально, через минуту и сразу же приступил к церемонии. Вначале он поздравил всех с успешным окончанием училища и присвоением первого офицерского звания, а потом предложил присутствующим выпить за это. Затем бывших курсантов по одному приглашали к императорскому трону, где в хорошем темпе производилось вручение кастовых атрибутов. Помнится, Турренсока охватила тогда какая-то пугающая робость, и лишь невероятным усилием воли он заставил себя не грохнуться в обморок, а четко, по военному подойти к царственной особе, принять из его рук саблю и погоны, отдать честь и, печатая шаг, вернуться на место…
