Андрей Круз - От чужих берегов
– Джейк, тебе из чего стрелять доводилось? – спросил я.
– Из всего, наверное,– пожал он плечами.– У отца был «калашников», еще я много стрелял из AR15. Дробовик, двадцать второй калибр с рычагом. Винтовки с болтом. Пистолет, револьвер.
Вот как. Правильные у парня родители были, научили чему-то полезному. В России, к сожалению, с ее законами так не выйдет. У нас не любят, когда население стрелять умеет и ему есть из чего стрелять. Стреляет у нас власть все больше. Как сейчас – не скажу, но раньше и в армии старались особо стрелять не учить. На проверке отстрелялся, хорошо если сам, и достаточно. А то так научится, а потом власть любить не будет, и что тогда?
Вообще во властях американских мне нравилось всегда немногое, но за одно качество я их уважал – они никогда не оспаривали право людей на самозащиту. Как бы сами ни жульничали со своим населением, как бы ни мухлевали, а риск того, что кто-то возьмет винтовку и в отместку стрельнет во власть предержащую, принимали стоически. Даже полицейские, в которых время от времени палили сошедшие с ума обыватели, не требовали немедленного и полного запрета на продажу оружия. Такой крепости духа у российских властей с царских времен не наблюдалось – что при советской власти, что позже, при «демократах». Рефлекс у властей один – самооборона, прикрываемая фарисейской болтовней о том, что народ «друг друга постреляет». А зачем народу друг в друга стрелять, интересно? Нет других кандидатур на отстрел, пожирней? Кто-то где-то лукавил в этом моменте, и лукавил сильно, беззастенчиво.
Впрочем, теперь-то о чем говорить? Нет уже ни власти, ни народа толком – съедены все.
– Так сделаем,– сказал я, подумав, что бы ему выдать подходящего.– Держи «галил», считай, что тот же «калашников». Совладаешь?
– Без проблем,– сказал он, вполне сноровисто и уверенно перехватив карабин.
– Четыре магазина к нему, и вот патроны – набивай по дороге.
– Я понял.
Тигр не пошел с Дрикой в «Трэйлблейзер» к Эрике, а вырвался оттуда и прибежал к фургону, быстро заняв свое уже вполне законное место на ящике с консервами. Не знаю, боялся ли он того, что в его отсутствие я их съем, или чего-то другого, но предпочитал держать их под присмотром. Вообще-то я его в этом вопросе понимаю: так из внимания выпустишь, а потом пары-тройки банок недосчитаешься.
– Кота береги,– сказал я Джейку.
Тот кивнул, сосредоточенно вталкивая латунные патроны в магазин. А вскоре все машины начали заводиться – заправка закончилась. Заодно и солнце взошло окончательно.
Наш фургон тронулся первым, уже привычно следом за ним пристроился джип «Негативки». Захрустела галька под колесами, потянулся пыльный след, пока машины карабкались в гору в сторону шоссе. Затем опять привычно-серый асфальт, горы вокруг – и надвигающаяся дневная жара, заставлявшая с жадностью вдыхать еще прохладный утренний воздух. Скоро и дышать нормально станет проблемой.
Закончив набивать магазины, Джейк развалился в кресле, явно собираясь закинуть ноги на панель, но, перехватив мой недобрый взгляд, одумался. Похоже, ему представилась картина, как он вылетает на полном ходу в открывшуюся дверь, что, в общем, и немудрено – я по габаритам эдак раза в полтора его больше.
Мелькнул указатель «Сокорро», Джейк сказал:
– Отец надеялся, что я поступлю в Нью-Мексико-Тех в этом городе. Он всегда утверждал, что скоро время процветания для адвокатов и брокеров закончится, и хорошо устроятся только те, кто умеет делать что-то реальное,– инженеры, например.
– Умный мужик твой папаша,– прокомментировал я.– Я думаю, что даже для нынешних времен актуально уметь что-то делать, а не только трепать языком в суде. А что за университет здесь?
– Горных технологий,– ответил Джейк.– Папаша собирался загнать меня в шахту.
– А ты что?
– А я решил год поработать в Калифорнии, поближе к сестре, а заодно и решить, куда дальше. Вот и поработал.
Колонна въехала в город, и нас окружил уже до удивления привычный пейзаж. Широкая-широкая главная дорога с пыльным разделительным газоном без единой травинки посередине, какие-то заправки, гаражи и склады по бокам. И зомби. В этом городе были зомби, хоть и немного: на глаза попалось всего несколько. Однако мы, как люди опытные, не сделали вывода: «Их здесь мало». Мы решили, что они где-то прячутся, по своему обыкновению.
А вот почему так вышло – непонятно. Маленькие городки, на мой взгляд, должны были отбиться от напасти. Правда, Юма вот не отбилась, но она все же побольше, чем Сокорро.
– Сколько здесь людей жило, не знаешь? – спросил у Джейка.
– Точно не помню, но не больше десяти тысяч,– задумавшись, ответил он.
– Странно, что здесь много мертвецов. Что не так было с этим городом?
– Не знаю,– пожал он плечами,– думаю, что просто не повезло. Или потому, что здесь много яйцеголовых: они что-то напортачили.
– А что здесь за ученые? – удивился я.– Вроде просто городишко посреди ничего.
– Шутишь? Здесь и астрономы, у них штаб-квартира всего поля больших антенн, что возле Магдалены, и еще множество исследовательских центров. Город вообще весь на науку работал. Станция космической разведки, какая-то контора по поиску астероидов. Тут на запад от города целые поля антенн.
Может, он и прав. Сразу много интеллигентных людей в одном месте – это всегда чревато проблемами. Во всем нужна правильная пропорция. Главный момент в этом – именно интеллигенция в Америке наиболее либеральна и плохо относится ко Второй поправке, соответственно даже в этих поголовно вооруженных краях представляет собой невооруженную прослойку населения. Невооруженную от убеждений, то есть даже вооружи их – все равно стрельнуть не сумеют. От этого и пострадали, скорее всего.
Не знаю, где там скрывались всякие университеты с исследовательскими центрами, но та часть города, которую мы проехали, поразила пыльной серостью и тоскливым видом. Может, из-за этого Джейк и взял себе год на раздумья, учиться здесь или все же не стоит.
Однако на северной окраине города обнаружился опорный пункт самых настоящих военных, о которых я уже было начал забывать. Броня, камуфляж, витки колючей спирали вокруг, торчащие вверх антенны.
– А эти тогда здесь откуда?
– У них полигон неподалеку.– Он ткнул пальцем куда-то за окно.– Там ракетами стреляют. И туда стреляют откуда-то с Аляски. А дальше к югу, но совсем близко, Аламогордо, ты вообще слышал о нем?
– «Манхэттенский проект»?
– Мужик, ну ты вообще… – Он глянул на меня с некоторой жалостью.– Какой Манхэттен? Манхэттен в Нью-Йорке, а там придумали бомбу, которой дали под задницу Гитлеру.
– Точно Гитлеру? – заинтересовался я.
– И Гитлеру тоже,– решительно заявил Джейк.– Всем подряд. Если бы не бомба, Гитлер бы добрался сюда, и здесь был бы коммунизм.
– Да, хреново бы было при таком раскладе,– пришлось мне согласиться с такой убийственной аргументацией.– Интересно в таком случае, почему они не смогли защитить Сокорро?
– Думаю, что им было не до этого,– уже вполне разумно сказал мой спутник.– Все их места южнее и восточней, там они и окопались, наверное. Их не так много, это же не военные базы, а так – охрана все больше.
Точно, как в Аризоне. Военных объектов под каждым кустом до черта понатыкано, а воевать некому – все сплошь полигоны, учебные центры или просто не пойми что. Хотя с кем в этих краях воевать? У нас в стране тоже в глубинке части сокращенного состава или склады, кроме Подмосковья разве что, а все боеспособное ближе к границам. Когда Союз разваливала всякая сволочь при власти, самые серьезные части оставили на Украине и в Белоруссии, а что из-за границы вывели, все уничтожили таким выводом. Надеюсь, те, кто это сделал, уже разорваны в клочья мертвецами.
Сокорро остался позади со всеми своими загадками, один за другим замелькали крошечные комьюнитиз вроде Сан-Акасиа, Аламильо, Ла Хойа, Харалес и другие, сплошь с испанскими названиями, как, впрочем, и весь остальной благословенный штат Нью-Мексико, отобранный Соединенными Штатами у южного соседа в середине девятнадцатого века. Впрочем, сейчас результат этой войны в районах возле границы можно смело пересматривать, потому что там уже больше половины населения мексиканцы. На севере штата картина пока не такая, белых пока намного больше.
Мелькали одна за другой фермы в пойме реки, пару раз на дороге попадались встречные машины, исключительно пикапы с вооруженными людьми. До Альбукерке оказалось около семидесяти миль, мои спутники чуть приврали о расстоянии для того, чтобы уговорить меня поехать с ними, но я на это указывать не стал. Возле Альбукерке мы вновь увидели военных. Не на дороге, а летящий вертолет, прошедший куда-то к западу.
– Скоро авиабаза будет справа, – пояснил Джейк.– И полигон с мишенями, где «апачи» стреляют. Кстати, нам скоро разбегаться с остальными, так что лучше где-то здесь и остановиться.
