Василий Сахаров - Война за Врата
Время. Погрузил на свой штабной БТР раминского князя, и наша бронеколонна пошла сквозь Врата. Да, нам бы еще месяц, так бригаду сколотил бы. А пока у меня полк, правда элитный, половина отряда сплошь офицеры. Техника хорошая, пусть и второго срока, но прошедшая очень качественный капремонт, а после установки антигравов так и вообще сказка. Посмотрим, что там за хуны такие страшные.
Прошли Врата штатно, колонны техники прошли как по нитке. Так, а вот и столица, впечатляет, ничего не скажешь, и чем-то напоминает Константинополь на старых картинах венецианцев. Действительно, определенное сходство с Землей есть, да и люди в большинстве своем русоволосые европеоиды.
Город проскочили, поля, дороги, рощи, виллы. Мечта любителей сельской пасторали, вот только бесконечные телеги, набитые ранеными и покалеченными солдатами нарушают гармонию. Видно, плохи дела нашего князя, вон как за сердечко хватается и потирает, наверное, переживает за своих. Если так, то дело с ним иметь можно, не может человек, болеющий искренне за свой народ, быть сволочью.
Подкатили к полю боя, целая туча азиатов ломится захватить несколько зданий, стоящих в стороне и окруженных рощами плодовых деревьев. Вот и дело нашему отряду. Приказал первому батальону уничтожить сколько можно живой силы противника, двум батальонам обойти поле и пострелять всех, кто на нас будет выходить. Стратег из меня никакой, конечно, мое дело по лесам шариться и искать всяких бородатых вэхоббитов. Однако логика говорила, что с таким техническим превосходством, как у нас, можно и не быть Ганнибалом. Главное — боеприпасов не жалеть и близко противника к себе не подпускать. А то получится, как у англичан с зулусами, когда отряд, снаряженный с карательной миссией, просто и тупо растоптали. Как гласит старинная русская пословица: «Совет для Ганнибала — побереги хлебало».
Поначалу все шло, как и задумывалось. Первый бат выкатился на прямую наводку и давай выкашивать целые ряды из строя. Однако враг нам попался какой-то фанатичный, и один сметенный ряд войск сразу же сменялся другим. Да, еще я не учел, что первый батальон на семьдесят процентов состоит из тусканцев и они еще не полностью освоили свое оружие. Короче говоря, эти самые хуны дорвались до строя и в минуту вырубили своими мечами два взвода. Остальные оттянулись и остановили их, а тут я еще резерв с правого фланга пустил плюс танки. Дела наши сразу пошли на лад, фанатики не выдержали и побежали. Впрочем, далеко они не ушли, так как с другого края поля их встретили два других батальона. Почти никто не спасся.
Великий князь был в восторге, на семь десятков моих солдат пришлось почти двадцать тысяч убитых азиатов и семь тысяч пленных, включая ихнего генерала. Но я радоваться не спешил, тут этих хунов три-четыре миллиона, а если они все так воюют, то моего отряда точно не хватит. Правильно Бильча говорил, надо учиться думать как наемник, твои люди — только твоя забота. Триумфы, почет, уважение и деньги — это все очень хорошо, но настоящее богатство отряда — люди.
Засиживаться на месте боя не стали. Решили продвинуться дальше и отогнать противника от крепости Дур-Тунахор, расположенной в десяти километрах дальше по дороге. Там сели в осаду почти девять тысяч романских солдат. Со своими полковниками мы решили, что чем больше будет у нас местных солдат, тем меньше ляжет в землю наших. Взяли всех оставшихся в живых легионеров, а набралось их почти две тысячи, и двинулись к крепости. К Дур-Тунахор добрались быстро, дорога позволяла. Вот тут уже отработали по уму, а не по эмоциям, поскольку великого князя удалось сплавить в столицу. Пускай делами занимается, а не кричит в ухо, что надо страну спасать срочно. Надо — спасем, готовьте денежку.
Так вот, здесь мы выкатились на высотку, порядки перед техникой укрепили своими стрелками, а по флангам легионерами. Начали обстрел и за час пальбы извели весь годный БК. В самом деле, не стрелять же по пехоте кумулятивными снарядами, а РШГ с РПО жалко. Есть минометы, но их решил приберечь, мало ли что, да и не освоили их еще толком. Дальше двинулась пехота, как моя, так и романская. Обстрел свое дело сделал, оставалось только зачистить местность. Возле крепости наваляли еще почти пятнадцать тысяч вражеских солдат, а пленных, в большинстве своем контуженных, толком и не считал никто.
Глава 16
Планета Рамина. Княжество Переяславское. 23.07.1804 год от Исхода
Ратмир кричал, и это был крик усталости и боли, сделанный лишь для того, чтобы вызвать в себе жестокость и ярость, так необходимую сейчас для продолжения боя. Животный звук без всякого значения, практически рык, который в течение этой ночи повторяли сотни людей.
Когда вчера их отряд все же вышел к своим, отдыха не было. Тысячник Корсун, который должен был держать правый фланг все время отступающего росского воинства, дал ему еще три сотни ополченцев и сотню наемных варягов. Приказ был прост — держать сутки боковой перекресток по дороге на основной Торговый тракт в деревне Житово. Путь здесь был один, слева и справа болота. Если кублаты и подошедшие хуны пробьют его заслон, то смогут выйти на тылы основного войска. Больше войск у тысячника не было, а он бы и сам возглавил оборону, но в последнем бою вражья сабля просекла ему до кости ногу.
Когда на востоке забрезжил рассвет и небо из черного стало серым, схватка шла уже далеко не первый час. По обе стороны засеки валялись неприбранные тела, но Ратмир и Богдан упрямо держались и не отступали. Надо было выдержать еще несколько часов.
От тех людей, с которыми вчера вечером начинали бой, осталась в лучшем случае половина, но в основном ветераны. Что поделаешь, в мясорубках новички гибнут первыми.
Несколько раз за ночь они попеременно отдыхали во время затишья, и тогда им подносили кувшины с водой, а молодые пареньки из этой же деревни оттаскивали в тыл раненых и складывали в стороне убитых. Но большую часть ночи они провели на засеке и, отупев от усталости, машинально рубили лезущего на приступ противника. Очень опасный момент, когда уходит чувство самосохранения и хочется только одного — упасть на землю и уснуть.
В момент ясности, сразив очередного хунского солдата, который пытался влезть на засеку по скользким от крови и слизи бревнам, Ратмир обернулся. До полудня оставалось не меньше трех часов. Молодой сотник, задыхаясь, сказал сам себе:
— Держаться, росс, держаться. Даже когда нет сил, все одно не сдаваться и держаться через не могу.
Хуны опять отступили, появилась временная передышка, и Ратмир устало спрыгнул вниз. Деревенский малец уже ждал его с ковшом воды. Сотник упал на колени и, подняв ковш, опрокинул его себе на голову, ловя стекающие по лицу струйки раскрытым ртом. Холодная колодезная вода смягчила иссохшееся горло, возвращая капельку так необходимой сейчас силы.
Кто-то подергал его за плечо, и Ратмир оглянулся. Рядом стоял пожилой росский воин.
— Ты сотник Ратмир? — спросил воин, как-то внимательно смотря на него.
— Да, это я, — выдохнул устало княжич.
Воин вытянулся и доложил:
— Отставной старший десятник Колыван, привел триста воинов клана Медведя вам в помощь.
— Хорошо, теперь продержимся. — Ратмир указал влево. — Там улица, на ней дерева и бревна навалены, вроде как засека. Отправьте туда две сотни и сами с ними ступайте, одну сотню здесь оставьте.
Колыван повел своих соклановцев, Ратмир расслышал, как он негромко говорил кому-то:
— Ну вылитый дед, ну настоящий Вольг Железный Волк. — Ратмир усмехнулся. Раньше бы такие слова заставили молодого сотника прыгать от счастья, а теперь нет, полное безразличие, война превращается в работу. Ну вот, опять хуны на приступ пошли.
Время замерло, и остались только многократно заученные во время занятий неистовые удары меча. В какой-то из схваток Ратмир потерял щит и теперь держал меч обеими руками. Удар, еще удар. Хунский воин, который пытался проскочить под мечом, получил пинок в лицо и вдогонку удар в горло острием. Ратмир оглянулся через плечо и чуть было не погиб. Только уловив краем глаза какое-то движение, он отпрянул, и острие сабли, нацеленной ему в бок, прошло мимо, лишь едва чирканув по боку, прикрытому кольчугой. Сотник сделал ответный выпад и почувствовал, что попал в цель, услышав хруст костей. Вражеский солдат дико закричал и упал с засеки на землю. Толпа хунов, не обращая на него никакого внимания, лезла дальше, затаптывая своего товарища в размолоченную сапогами грязь.
Выхода не было, необходимо было предпринять что-то необычное, отчего бы хуны и кублаты растерялись. Он задрал голову к солнечному коло и издал долгий и протяжный волчий вой. Оставшиеся в живых воины его родной Волчьей сотни поддержали своего командира не задумываясь. А когда к волчьему вою добавился рев ополченцев из клана Медведя, воцарились дикий хаос и смешение звуков. Растерявшиеся хуны на мгновение остановились, а Ратмир, видя это, спрыгнул с засеки им навстречу. Походя рубанул одного, второго, а следом и третьего, вонзаясь в самую середину строя. Слева и справа также начали падать наземь срубленные вражеские солдаты — то росские воины не бросили своего сотника и последовали за ним.
