Алексей Евтушенко - Отряд-5
– Сто пятьдесят метров высота, – сказал Велга, поднял руку, чтобы постучать по альтиметру, но передумал и спрятал её в карман. – Сто тридцать пять. Сто двадцать. Сто десять. Сто.
Ольга оглядела гондолу лихорадочным взглядом.
– Только не боеприпасы, – сказал Майер.
– И не жратву, – сказал Валерка.
– Я доплыву, – напомнил Свем Одиночка.
– Баллоны с газом, – сказала Ефремова. – Пустые и полные. За борт!
Это дало им ещё немного времени. Через три минуты шар снизился до двадцати метров, а до берега оставалось метров двести пятьдесят. Много – триста. Резкий порыв ветра швырнул шар вниз. Гондола-корзина ударилась о воду. Полетели брызги. Шар, пригибаемый ветром к воде, перестал быть шаром. Он приобрёл сильно вытянутую, уже даже не грушевидную, а какую-то сливообразную форму и изо всех остатков своей подъёмной силы тащил людей к берегу. Но остатков этих явно не хватало.
– Свем, отставить! – закричала Оля, увидев, как Свем Одиночка передал Борисову своё плазменное ружьё. – Я запрещаю!
Свем посмотрел на Дитца и Велгу.
Лейтенанты отрицательно качнули головами.
Волна перехлестнула через край и окатила всех с головой.
– Солёная! – фыркнул Валерка. – Прямо как на Земле!
– Выживем! – крикнула Нэла. – Я знаю!
– Рурик! – приказала роботу Оля. – Прыгай за борт! Задача – достичь дна и выбраться по нему на берег и доложить! Выполняй!
Массивная фигура робота беспрекословно исчезла в морской пучине. Шар подпрыгнул вверх. Берег приблизился.
– Ну миленький, ну ещё чуть-чуть!! – заорал Стихарь. – Век не забуду и детям помнить накажу!
Словно услышав крик Валерки, исхудавший купол шара приподнялся над водой, ускорился, пролетел оставшееся до берега расстояние и, истратив последние силы, как мокрый полупустой мешок, свалился под самое основание крутого обрыва, вздымающего в десятке метров за кромкой прибоя. Гондола-корзина рухнула в воду, её тут же, словно давно этого дожидаясь, подхватила стремительная крутая волна, приподняла и изо всей силы, с грохотом швырнула на берег. Люди, оружие и снаряжение вперемешку посыпались на мокрый песок.
Увы, на берегу оказался не только песок, но и камни. Причём довольно крупные. Их невозможно было разглядеть в темноте, – Вульна как раз спряталась за тучу, а до рассвета оставалась пара часов. Но даже если бы и можно, что толку? Всё произошло настолько стремительно, что мало кто успел сгруппироваться. Хотя все и умели.
Велга успел. Он упал на песок, перекатился через правое плечо, вскочил. И тут же его сшибло с ног чьё-то долговязое тело.
– …мать! – воскликнуло тело голосом друга Хельмута. – Саша, это ты?
– С утра был я.
– Извини. – Дитц поднялся и помог встать товарищу. – Я тебя того… не очень?
– Нормально, – сказал Велга. – Эй, на берегу! Все живы?
Лейтенант видит, как словно в замедленной съёмке с песка одна за другой поднимаются тёмные фигуры. И тут же, подхватив оружие и что-то из снаряжения, торопятся под самый обрыв, – крутые волны обрушиваются на берег, щедро окатывают брызгами только что спасшихся людей.
Но поднимаются не все.
Вон, забросив за спину винтовку, Руди Майер тянет по песку чьё-то бесчувственное тело, ухватив его под мышки.
Чьё?
Велга подходит, чтобы помочь, берёт тело за ноги и теперь видит, что это Свем Одиночка.
– Жив, – отвечает на невысказанный вопрос Майер. – Только без сознания. Голову разбил о камень.
У подножия обрыва сидит на рюкзаке Влад Борисов. Бывший аналитик российской Стражи Реальности поддерживает левой рукой правую и тихонько шипит от боли. Или это шипит пена прибоя на камнях?
Очередная волна лупит в берег. Словно холодный душ обрушивается на людей.
«Так не пойдёт», – думает Велга. Они с Майером осторожно укладывают Свема на песок, закрывают разбитую голову капюшоном, чтобы песок не попал в рану.
Надо искать другое место.
– Руди, найди аптечку и перевяжи Свему голову.
– Слушаюсь.
Майер пропадает. Волна опять сотрясает берег. Что-то сдвигается в сознании и восприятии. Замедленная съёмка кончается, начинается обычная.
– Стихарь налево вдоль обрыва, – скомандовал Дитц. – Шнайдер – направо! Ищите пещеру или углубление. Что угодно! Нам необходимо сухое место и огонь!
Такое место очень скоро обнаружил Курт Шнайдер. Здесь обрыв отступал в глубь берега метров на пятьдесят, образовывая полукруглую площадку. Почти сплошь песчаную и относительно сухую, вдали от кромки прибоя.
Через полчаса все вместе с оружием и снаряжением перебрались сюда. Быстро насобирали плавника, разожгли костёр, устроили раненых. У Борисова оказалось сломано предплечье, ему вкололи обезболивающее, и фея Нэла принялась за дело. После Ани Громовой-Малышевой она считалась самым признанным медиком в Отряде, хотя необходимыми навыками оказания первой помощи, особенно при ранениях и травмах, обладали все.
Но сначала Нэла осмотрела Свема Одиночку. Ему уже залили медицинским клеем длинную рваную рану на голове и наложили повязку, но охотник продолжал оставаться без сознания.
– Череп вроде цел – сказала Нэла, осторожно ощупав его голову своими длинными чуткими пальцами. – Это главное. Дыхание ровное… Пусть полежит спокойно, утром посмотрим.
Нэла как раз зафиксировала руку Борисова специальным составом, выполняющим ту же роль, что и гипс, только почти невесомым и подвесила её на поддерживающей повязке через шею, когда со стороны моря раздался низкий негромкий свист, и в сером свете зарождающегося утра в лагерь вплыла по воздуху полутораметровая полусфера.
– О, – сказал Валерка, – вот и наш дядька Черномор. Молодец, не пропал на дне морском!
Свист двигателей робота стих, и полусфера опустилась на пять, выдвинувшихся с боков, лап-опор, которые в случае необходимости могли служить Рурику и своеобразными ногами.
– Задание выполнено, – доложил робот. У него был смешной голос какого-то древнего киношно-мультяшного персонажа. – Ожидаю дальнейших приказаний.
– Надо же, – сказал Шнайдер. – Заговорил. Эй, Рурик!
– Слушаю вас.
– Нужно отвечать «я!». Ещё раз. Рурик!
– Я!
– Доложи, почему раньше молчал?
– Не было приказа говорить.
– Не было приказа говорить, господин Шнайдер! – поправил Курт. Остальные с интересом наблюдали за происходящим.
– Не было приказа говорить, господин Шнайдер! – послушно повторил робот.
– Почему сейчас заговорил?
– Был приказ доложить.
– Разве? – удивился Курт.
– Господи! – воскликнула Оля. – Какие мы все идиоты. И я – первая идиотка.
– Протестую, – возразил Дитц.
– Обоснуй, – сказал Велга.
– Наш Рурик, если вы заметили, передвигается в основном с помощью встроенного антиграва и реактивных двигателей, – сказала Ефремова. – Лапы-опоры использует очень редко. А я приказала ему достичь морского дна, выбраться по нему на берег и доложить. Спрашивается, зачем? Он же прекрасно мог достичь берега по воздуху!
– Точно, идиоты, – согласился Валерка. – Когда я сказал, что можно сбросить его за борт в качестве балласта, тоже не дотумкал, что ему по фигу. Пожалел вроде как. Полезное имущество!
– Ладно вам, – подала голос Нэла. – Нашли повод себя корить. Никто не идиот. Все молодцы и герои. – Она подошла и погладила робота по гладкой теплой поверхности. – И ты, Рурик, молодец. Отдыхай.
– Мне не нужен отдых, – сообщил Рурик, и Велге показалось, что в голосе робота прозвучали довольные нотки.
– Это очень кстати, – сказал лейтенант. – Готов к новому заданию?
– Готов.
– Нужно отвечать «так точно»! – усмехнулся Велга. – Повтори.
– Так точно!
– Эй, мальчики, – сказала Нэла. – Вы уверены, что нам нужен ещё один солдафон?
– Наконец-то мы услышали в свой адрес тёплое дружеское слово, – вздохнул Хельмут. – Спасибо, Нэла.
– Ладно тебе, Хельмут. Ты же знаешь, что я так не думаю. Просто все эти ваши «яволь» и «так точно» уж очень казармой отдают.
– Не вижу ничего плохого в чистой и дисциплинированной казарме, – пробубнил Дитц скучным голосом. – Будь она у нас в Пирамиде с самого начала, мы бы её не прос… потеряли. И не болтались сейчас бог знает на каких задворках Галактики, в самом натуральном Средневековье, без нормального транспорта и с весьма ограниченным запасом туалетной бумаги.
– Хорошо, – сказала Нэла. – Я поняла. Извини. Делайте, как считаете нужным.
Она отошла к костру и там присела, протянув руки к огню.
Велга и Дитц переглянулись. Дитц едва заметно пожал плечами. Велга едва заметно вздохнул.
– Ожидаю приказаний, – напомнил о себе Рурик.
– Мы сейчас ляжем спать, а ты остаёшься на часах, – сказал Велга.
– Не понимаю. Что значит «на часах»?
– На страже. Будешь охранять периметр. Если заметишь посторонних, труби тревогу.
Короткий оглушительный гудок, похожий на гудок встревоженного океанского лайнера, распорол предрассветную тишину.
